«Ребята, милые, помогите! Прочитала вашу статью о незаконном отбирании детей в Витебской области. При похожей ситуации у меня забрали в социальный приют моего девятилетнего сына Артура». Такими словами начиналось письмо жительницы Минской области Натальи Костюченко.

Действительно, подобные ситуации, к сожалению, в последнее время происходят все чаще. Недавно мы писали о том, как причиной того, что ребенка забрали в детдом, стала задолженность за свет и подростка поместили в социально-педагогический приют из-за того, что мама девочки не была официально трудоустроена. И вот еще один случай в Минской области.

Наталья Костюченко. Фото из соцсетей

– Я одного не понимаю: есть дети, которые действительно нуждаются в помощи государства: им нечего кушать, нечего одеть, негде спать – таких примеров немало, – начала свой рассказ Наталья. – А за что забрали моего сына? У меня в собственности коттедж в агрогородке Озеро под Минском, у ребенка отдельная комната, кровать, стол, игрушки, книги. Артур всегда накормлен, одет, посещает школу, спортивные кружки. Регулярно мы выбираемся в Минск в аквапарк, зоопарк, кинотеатр, дельфинарий. И мне говорят, что я не надлежащим образом выполняю родительские обязанности? А кто тогда их исполняет?.

Внимательно читаем имеющиеся в деле документы. В решении комиссии по делам несовершеннолетних сказано:

«…С февраля и до настоящего времени Костюченко Н. Г. не работает, зарегистрирована в государственной службе занятости как безработная. Доход семьи состоит из алиментов и денежных средств, получаемых от сдачи жилых комнат собственного жилого дома под найм. По информации участкового инспектора Узденского РОВД Астрейко Д. В. от 05.09.2016 в доме, где проживает ребенок, проживают также пять квартиросъемщиков…».

Кухня в коттедже Натальи. Фото Н.Г. Костюченко

Кроме этого, в документе указано, что Наталья злоупотребляет спиртными напитками, при посещении комиссией (с 2014 года семья находится в СОП – прим. автора) ведет себя агрессивно, выражается нецензурной бранью. Также отмечено, что мать не уделяет должного внимания ребенку, в результате Артур не дисциплинирован, может быть резким с окружающими, ругаться, систематически не выполняет домашние задания в школе.

Приведенные в документе факты выглядят и правда устрашающе, а что по этому поводу может сказать сама Наталья? Вот, например, как она объясняет, что семья попала в СОП:

«С биологическим папой Артура мы никогда не были расписаны. Отцовство было установлено с помощью анализа ДНК. Леонид выплачивает алименты на содержание сына. Да, была задолженность со стороны отца, но сейчас все в порядке. Как мы попали в СОП?

В 2014 году у меня был конфликт с гражданским мужем. Он выпивал. Я была вынуждена вызвать милицию. Вместо того, чтобы принять какие-то меры, они поставили нашу семью в СОП. Регулярно к нам домой приезжали проверки. С гражданским мужем мы тогда расстались, но сейчас поддерживаем отношения. Он не пьет уже два года. Недавно мы расписались, так как мне сказали, что один из факторов того, что у меня отобрали сына, то, что у меня неполная семья. Муж с моим сыном хорошо общается, мальчик называет его «папа», ведь именно он забирал нас из роддома».

Сын Натальи Артур. Фото из соцсетей

Но главные беды Натальи начались не два года назад и не в феврале, когда она уволилась с работы, а в сентябре. Дело в том, что женщина не смогла устроиться на работу даже с помощью биржи труда: вакансий в агрогородке просто не нашлось. Чтобы иметь возможность обеспечить сына, начала официально сдавать комнату. Тут-то и начались неприятности. Молодой мужчина, который снимал жилое помещение, не смог заплатить за жилье. Оставив Наталье в залог дорогой телефон, квартирант уехал на заработки, пообещав вернуть долг по приезду. Впоследствии мужчина действительно заплатил нужную сумму, но, когда у него пропали 50 долларов, подал заявление в милицию.

«В тот день мой квартирант был выпивший, – рассказала Наталья, – мог сам или потерять эти деньги, или кому-то дать, или друзей угостить за свой счет, но обвинили меня.

Приехали сотрудники милиции, произвели обыск и стали уговаривать написать признательные показания. И хотя у меня были свидетели, что я находилась на работе и не могла отлучиться в Минск, чтобы поменять валюту, милиции нужно было закрыть дело.

Мне так конкретно и говорили: мол, подпиши признание, а то ребенка заберем. Я отказывалась, хотя даже мама уговаривала: «Дочушка, подпиши, пусть только от тебя отстанут и дите не отбирают». Но зачем мне судимость? В следственном комитете, куда передали дело, наконец, с этой ситуацией разобрались и с меня вину сняли. К сожалению, на этом мои беды не закончились. Сотрудники местного РОВД не простили то, что я отказалась повысить им раскрываемость, и на меня началась охота».

По словам Натальи, после этого случая представители органов опеки стали бывать в доме еще чаще. Не отрицает, однажды, когда они пришли, она пила пиво.

«Я не понимаю, что здесь такого, если взрослый человек у себя дома выпьет немного пива? – пожаловалась Наталья. – Я не пью более крепкий алкоголь, так как у меня удален желчный пузырь, регулярно принимаю таблетки. А то, что участковый написал, что у меня проживает пять человек, это полный бред. Я лично у него спрашивала, откуда такие сведения, мол, ты что, лично видел? Он ответил: по имеющейся информации. Откуда она взялась и кто это придумал – не говорит. В акте обследования мне написали, что нужен косметический ремонт в комнате Артура. Это же издевательство. Если в моем коттедже нужен ремонт, то что тогда говорить про тех, кто живет в общаге с тремя детьми? Все это сделано нарочно. Меня просто наказали за упрямство или позавидовали, что я живу в благоустроенном доме. Ну ладно, наказали меня, ребенок тут причем?».

Со второго ноября девятилетний Артур находится в приюте. По словам Натальи, больше 20 дней он там и вовсе был один, потом привезли еще девочку–пятиклассницу, затем еще двух девочек. Хоть немного повеселее стало.

Мама ездит к сыну так часто, как только может, хотя дорога не близкая, больше 50 км (приют находится в деревне Присынок Узденского района). Только на дорогу туда-обратно нужно 7 рублей, а еще и вкусняшек мальчику хочется привезти. Каждый день Наталья звонит Артуру по телефону, как по мобильному, так и по стационарному в приют. Мать и сын очень скучают друг по другу, ведь они ни разу за девять лет так надолго не разлучались.

Биологическому отцу мальчика тоже не отдали, написав в документах, якобы у него нет должных условий для его проживания: отопления, водоснабжения и канализации. Это Наталья Костюченко не понимает вовсе, ведь Леонид проживает в центре Минска, у него в доме есть даже бассейн, а канализации, по мнению органов опеки, нет.

«Я не отрицаю, что у меня есть задолженность по кредитам, – призналась Наталья. – Выплачиваю по мере возможности. Но меня обвиняют в том, что я не оплачиваю коммунальные, а это неправда.

У меня есть все чеки, их я пыталась показать на комиссии, но меня никто не стал слушать. А тут еще мне и биологическому отцу Артура через суд выставили счет за пребывание ребенка в приюте в ноябре. Интересно, как, по их мнению, я должна его оплатить? Даже если бы я сразу в начале ноября, после того, как забрали Артура, устроилась на работу, то первую зарплату мне бы дали только в декабре. Да и вообще им легко говорить: трудоустройся. А куда, если биржа кроме работы дояркой в колхозе ничего предложить не может? А я доить абсолютно не умею: всю жизнь в городе прожила. Вот и вынуждена была открыть ИП, чтобы иметь официальное трудоустройство. Еще мне сказали «закодироваться». Пришла я на прием к наркологу, а он мне говорит, что у него 30-летний стаж работы и алкоголиков он видит с первого взгляда, и у него нет оснований ставить меня на учет, а, значит, и кодировать смысла тоже нет. Сейчас мне выдали справку, что на учете я не состою.

У нас в агрогородке все в шоке от этой ситуации, все меня поддерживают и не понимают, как и почему у меня забрали малыша. И вообще в моем деле очень много вопросов, и члены комиссии это понимают, и все окружающие. Все поставленные мне условия я выполнила:  замуж вышла, ИП открыла, значит, официально трудоустроена, задолженности по коммуналке нет. Что касается кредитов, то я подумываю продать дом, погасить задолженность и купить себе жилье в другом городе.

Несколько дней назад ко мне приезжала комиссия и я поняла, что претензий у них нет. Но в тоже время ребенка мне пока не отдают, говорят, вот в конце года будет еще одна комиссия, тогда Артура и отпустим. Но если все хорошо, почему сын должен еще несколько недель находиться в приюте? Это мне не понятно».

Ситуацию комментирует Алла Геннадьевна Зиновенко, заместитель председателя Узденского райисполкома, председатель комиссии по делам несовершеннолетних:

Заместитель председателя Узденского райисполкома, Зиновенко А. Г.

«Семья Натальи Костюченко давно у нас на контроле. Никто не заинтересован в том, чтобы отбирать детей. Мы, со своей стороны, всегда стараемся не доводить до этой ситуации: проводим беседы, наблюдаем, контролируем.

Что касается Натальи, то к ней накопилось много вопросов. Женщина подолгу нигде не работала. В свое время была трудоустроена техничкой в школе, где учится ее сын Артур, но ее это не устроило.

Смущает и то, что мама позволяет себе выпить пиво.  Не нравится это и Артуру (мальчик это высказывал в присутствии сотрудников детского социального приюта).

Также ребенок жалуется на то, что в доме постоянно находятся чужие люди. Так как у Натальи нет постоянной официальной работы, то сдача комнаты под найм – это одна из основных статей ее дохода наряду с алиментами от биологического отца Артура. Сейчас она сдает помещение официально, платит налоги, но если из-за квартирантов ребенок испытывает дискомфорт, может, стоит пересмотреть, что дороже: деньги или спокойствие собственного сына? Когда же мы предложили ей выселить квартирантов, она ответила, что не может, так как они внесли предоплату.

Думаю, все эти обстоятельство и влияют на психическое состояние ребенка. У Артура наблюдаются поведенческие проблемы: он может проявлять агрессию, ругаться, обижать сверстников.

Мы рады, что Наталья пошла нам навстречу. Был составлен план защиты ребенка, и мать старается его выполнять. В доме убрано, женщина впускает нас в коттедж (раньше с этим были проблемы), взяла справку от нарколога, что не состоит на учете, зарегистрировалась индивидуальным предпринимателем. Правда, сомнительно, что ее законная предпринимательская деятельность по выгулу собак в деревне будет приносить доход, но первые шаги в направлении трудоустройства ею уже сделаны.

Я думаю, что в случае Костюченко до лишения родительских прав дело не дойдет, и когда Наталья выполнит все пункты плана, ребенок будет возвращен в семью. Но очень хочется, чтобы мама поняла, что нужно заботиться не только о материальной составляющей в воспитании ребенка, но и обратить внимание на душевное состояние сына. А для этого, в первую очередь, ей нужно пересмотреть свой образ жизни и изменить свое поведение.»

Можно долго спорить, кто прав, кто виноват в этой ситуации, но ясно одно: пострадал ребенок, которого разлучили с мамой. И это самое страшное.

Мы будем следить за развитием ситуации.

Саша Май для Nash-Dom.info