10 августа 2020 года в Минске возле Бобруйского сквера были задержаны двое подростков: Я., 16 лет и Г., 17 лет. Сотрудники силового ведомства, скорее всего – милиции, не представились, применяли физическую силу к задержанным, не разъясняли права, по приезде в отделение содержали подростков в подвале, пытали, избивали их и морально унижали.

Хронология событий:

10 августа, около 21:00: задержание в городе Минске, возле Бобруйского сквера. Подростки пили воду на скамейке, планируя идти покупать билеты, чтобы ехать домой (они живут в пригороде). Подростки были в майках “Погоня”. Из кустов вышли два человека, не представились и сразу попросили разблокировать телефон (посмотреть переписку на предмет подготовки к массовому мероприятию). Г. разблокировал, потому что не хотел идти на конфликт. Затем два мужчины попросили открыть рюкзаки, хотя все вышеперечисленные и ниже перечисленные действия невозможны без процессуального оформления (представиться, разъяснить права и причины личного досмотра). Г. открыл рюкзак, и в этот момент силовики на него надели наручники. После этого наручники надели на Я.. Не снимая наручников, парней посадили ждать чего-то прямо в парке, а затем потом перевели в автозак. Когда досматривали Я., Г. попросил разжать наручники. Через некоторое время наручники сняли.

Все происходило на виду у других людей, фактически прямо на площади (сквер выходит на улицу), вокруг ездили машины. Рядом находился подъем на Чкаловский путепровод и выход к фактически главной площади страны – площади Независимости.  

В процессе «этапирования» в автозак подошел омоновец, прижал Г. локтем к стенке машины, и сопровождая свою речь матом, по сути пообещал физическое воздействие в отношении подростков.

Внутри автозака объем разделен на общую часть и так называемые «стаканы». Г. судя по всему определили как более опасного (как мы выяснили из действий над другими задержанными в те дни – ОМОН по каким-то своим предпочтениями выбирал тех, кого считал руководителями протестов) и посадили в такой «стакан» размером метр на метр, а Я. посадили в общую часть. Загрузили восемнадцать задержанных и повезли в неизвестном направлении. Только утром подростки узнали, что их привезли в Центр изоляции правонарушителей на Окрестина. 

10 августа, вечер: В целом, изначально подростки рассчитывали на стандартную «обработку» задержанных после массовых мероприятий. Они ожидали, что их привезут в РУВД, и затем пройдет стандартная процедура: удостоверятся, что они – несовершеннолетние, позвонят родителям и отпустят. Но не звонили, хотя парни сообщили силовикам телефонные номера.

В этот раз все было по-другому: при выходе из автозака задержанных вели через строй с собаками. Собаки лаяли, а сотрудники милиции, сильно крича, били проходящих палками, не разбирая – взрослые или дети. Под эту процедуру попал, например, и мальчик тринадцати лет, которого задержали около подъезда его дома, где он сидел на скамейке.

После «обработки» палками и собаками вновь привезенных подвели к стене, где уже было много предыдущих задержанных. Г., например, даже не нашлось места, где встать. За это омоновец схватил парня за воротник, и затем ударил под колени дубинкой, чтобы парень опустился на колени и таким образом поставил к стене.

Позже всех отвели в подвал.

Пока парней вели в подвал, неизвестные в масках били их дубинками по спинам. Подвалов оказалось несколько – последовательно. Вместе с некоторыми другими задержанными Я. и Г. привели в первый подвал, где заставили снимать шнурки, цепочки, кольца – все, что было. Только тут неопознанный сотрудник спросил, есть ли несовершеннолетние. Я. и Г. сказали, что им нет 18. Тогда их перевели из здания ИВС (изолятора временного содержания) в здание ЦИП (центр изоляции правонарушителей). Это соседние здания одного и того же учреждения ГУВД на Окрестина. 

Во время перехода у них интересовались информацией: спросили имя-фамилию, дату рождения, место проживания. Затем снова поставили к стене, теперь уже возле забора. Милиционер стал расспрашивать Я. о чем-то, тот что-то ответил (не помнит что, потому что находился в стрессе). Милиционер расценил это как грубый ответ, подозвал другого милиционера и сказал: «Поработай с этим!». И затем Я. и Г. разделили.

Г. отвели на четвертый этаж здания, где его и всех кто с ним опять поставили стоять просто к стенке, «в положении ровно, лицом к стене». Там же находился еще один подросток, которому было очень плохо, потому что его при задержании забрызгали газом. Он не мог стоять, поэтому лежал. Подошел сотрудник, спросил, почему остальные – не как он: не лежат, и не стоят на коленях. Приказал встать на колени, и в такой позе на коленях они простояли всю ночь. 

Помимо этого, подростков завели в комнату, где заставляли подписывать какие-то протоколы, за неподписание угрожая перевести опять в подвал. Они просили прочитать протоколы, что вызвало возмущение и негодование милиционеров. Г. подписал протокол быстро, а Я. долго читал, но затем тоже подписал. В протоколе фигурировала статья 23.34 – участие в несанкционированном массовом мероприятии, хотя, конечно, это была неправда, так как парней задержали в сквере, недалеко от выходов к пригородным поездам. В протоколе фигурировали какие-то группы, что тоже было придумано милицией на ходу, потому что ни в каких группах подростки не состояли.

10 августа, ночь: задержанных подростков периодически пинали, чтобы те не могли спать. В коридоре были настежь открыты окна на протяжении всей ночи. Из-за этого со двора были слышны вопли, крики, стоны, лай собак.

На просьбы сходить в туалет никто не обращал внимания. За ночь дали буквально один раз в туалет сходить, и то не всем.

11 августа, утро: наконец, сообщили родителям подростков о задержании. 

11 августа, 8:00: отпустили домой.  

12 августа, утро:  подростки пошли снимать побои в местную поликлинику. У Г. нашли ушибы двух коленных суставов, поскольку когда его ставили к стене, то сильно ударили по коленям. До этого был перелом коленного сустава, то он не мог его так сильно повредить ни в каком другом месте. Сейчас парню очень сложно его сгибать.

Зафиксирован у него и ушиб грудной клетки, ушиб позвоночника, многочисленные гематомы. У Я. – аналогично, только без ушибов колен.

12 августа: Родителями написано заявление о возбуждении уголовного дела. Так как Я. и Г. – несовершеннолетние, к ним приехала милиция взять пояснения по поводу зафиксированных побоев. 

19 августа: Парни поехали в ЦИП на Окрестина, чтобы забрать изъятые при задержании вещи. Там, где подростки забирали вещи, был лагерь волонтеров. Я. и Г. написали заявление о возбуждении уголовного дела в связи с полученными травмами. 

Однако, на эти заявления пришел ответ, что рассмотрение дела отложено на месяц. Зато вместо рассмотрения дела и поиска виновных в избиении подростков была назначена комиссия по по делам несовершеннолетних, итогом рассмотрения которой могло стать, например, постановка на учет в СОП, изъятие подростка из семьи и помещение его в специальный интернат или детский дом под охрану (несмотря на большой возраст). 

5 сентября: В связи с опасениями будущего изъятия из семьи и попадания в детский дом, подростки обратились в организацию «Наш Дом» за помощью.

6 сентября: И как раз в это время пришла повестка из комиссии по делам несовершеннолетних.

9 сентября: С Я. и Г. связался адвокат по просьбе организации «Наш Дом». Он смог перенести процесс рассмотрения дела в комиссии по делам несовершеннолетних, а также приобщил новые материалы: видео с камер видеонаблюдения в сквере, где произошло задержание. Это ходатайство удовлетворили. Пока комиссия рассматривала новые материалы (до следующего заседания), подростки уехали в Польшу, поскольку не без оснований опасались, что в Беларуси возможны дальнейшие преследования, вплоть до уголовных.

13 сентября: Подростки покинули страну. Сейчас они в безопасности.

Есть информация, что парней ищет милиция с неясными целями, тревожат родственников. 

Как мы знаем, еще ни одно заявление по поводу нанесения телесных повреждений не было рассмотрено, уголовные дела в отношении сотрудников не возбуждены.