Истории с применением «карательной психиатрии» для Беларуси давно не новы. Многие из них получают широкий общественный резонанс благодаря личностям жертв – активных людей. Их принудительно помещают в психиатрические лечебницы, чтобы «наказать» за гражданскую позицию. Но, как стало известно «Нашему Дому», «карательная психиатрия» бывает не слишком избирательна. С ней может столкнуться даже тот, кто «не участвовал и не привлекался». А «виновен» лишь в том, что решил обсудить свои личные проблемы с психологом…

Нетрудно вспомнить сюжет какого-нибудь иностранного фильма, где герои, лежа на комфортной кушетке, рассказывают о перипетиях своей жизни внимательному специалисту. Док позволяет пациенту выговориться, задает вопросы, которые помогают найти корень проблемы, советует, что делать дальше. После таких сеансов жизнь героя налаживается. Хэппи-энд.

Это восковая фигура Зигмуда Фрейда в музее мадам Тюссо. Такие атмосфера и обстановка широко растиражированы в большинстве фильмов.

Возможно, подобный сюжет представляла себе 19-летняя витебская студентка Мария (имя изменено), когда решила обратиться к психологу. У девушки не было настроения, не ладились отношения с молодым человеком. Она подумала, что профессионал поможет разобраться ей со всем этим.

Искала нужного специалиста в интернете. Разумеется, частных кабинетов с уютным полумраком и кожаной кушеткой не нашла. Пришлось довольствоваться контактами Витебского областного психоневрологического диспансера.

Позднее Мария расскажет родным, что эта встреча с психологом сразу же пошла по далеко не «киношному» сценарию. Врач не слушал девушку, а навязывал ей определенную установку: «Ты слышишь голоса. У тебя постоянная тревога. Если ты не пройдешь обследование, можешь покончить жизнь самоубийством». (У Марии никогда не было мыслей о суициде.)

А это сюжет, приближенный к отечественным реалиям.

Психолог настоял на необходимости обследования и дал девушке документ на подпись. Мария, которая недавно уехала от родителей из небольшого городка, по сути, еще ребенок, последствий этого действия предугадать не смогла. А когда поняла, что произошло – было уже поздно.

После визита к «специалисту» девушка несколько дней не выходила на связь с родными, телефон был недоступен. Они забили тревогу. Розыски привели их во 2-е отделение Витебского областного центра психиатрии и наркологии. Мама Марии связалась с зав.отделением Натальей Васильевой, чтобы узнать почему её дочь госпитализировали, с каким диагнозом и почему родственников не поставили в известность. Ответ был коротким – зав.отделением ни перед кем отчитываться не собирается, а Мария абсолютно здорова.

В тот же день девушка сама дозвонилась матери и сказала, что её выписывают. Но уже на следующий день её телефон был вновь недоступен, а зав.отделением Васильева сообщила, что Марию выпишут через несколько дней.

Как позже выяснилось, выписывать девушку не собирались и в такой срок.

В первые дни пребывания в заведении она оказалась в наблюдательной палате вместе с больными людьми. В отделении также находились пациенты с педикулезом и ВИЧ, их не отделяли от других больных – они пользовались общими туалетом и душем. В уборной, не разделенной на мужскую и женскую, не было дверей, туалетной бумаги и мыла. Был сломан унитаз. Больных из отделения не выпускали, о прогулках речи не шло. Вместо этого, для «свежего воздуха», в палатах открывали окна (все происходило в феврале).

Марии делали инъекции препарата, от которого её самочувствие ухудшалось. Ей приносили большие порции пустой каши в алюминиевой посуде, заставляли все съедать до конца, угрожая, что в противном случае она получит диагноз «анорексия» и кормить её будут через зонд.

Из разговоров медработников девушка поняла, что её «актуальный» диагноз как-то связан с шизофренией. Она обращалась к зав.отделением Васильевой, пыталась объяснить свою ситуацию, ужасную ошибку, по которой она оказалась в этом месте. Ей не поверили.

Иллюстративное фото.Женское психиатрическое отделение в Минске. TUT.by

Вскоре мать приехала за ней из другого города. Она планировала поговорить с заместителем главврача Пономаревым, который должен был дежурить в тот день. Но его не оказалось на рабочем месте. Дежурный врач вопросы женщины проигнорировал.

С дочерью она все же смогла увидеться. Мария пожаловалась на температуру и боль в горле – девушка сильно простыла, когда в мороз в отделении открывали окна. Но помощь заболевшим таким образом в компетенцию врачей «психушки» не входила. Ограничились парацетамолом.

Прошла почти неделя с момента госпитализации студентки. О выписке речи по-прежнему не шло. В телефонном разговоре зав.отделением Васильева сообщила её матери, что Мария находится на этапе обследования, психических заболеваний у неё не выявлено. Выяснилось, что главная проблема, из-за которой здорового человека держат в психиатрическом отделении и никак не могут выпустить, была в отсутствии психолога, якобы находившегося на больничном.

Все просто, нет психолога (подчеркнем еще раз – в психиатрическом отделении) – нет выписки. Кроме того, по словам Васильевой, Марию туда никто не звал, она сама пришла… (у матери девушки есть запись этого разговора).

Отметим, что мать студентки живет и работает в другой области, далеко от Витебска. Коммуникацию с врачами медучреждения приходилось вести по телефону, добиваясь, для начала, четкого ответа на один вопрос – когда они освободят её ребенка.

И эта телефонная коммуникация была настоящим «хождением по мукам». После разговора с Васильевой не находящая себе места от переживаний мать набрала зам. главврача Пономарева. Вновь описала ситуацию и рассказала о том, что психолог 2-го отделения отсутствует. Он отметил, что роль этого специалиста в заключении важна и попросил решать вопрос… с Васильевой.

Женщина поспешила прекратить «день сурка» и связалась с главврачом Витебского областного клинического центра психиатрии и наркологии Еленой Мартыновой. Она попросила руководителя учреждения разобраться в ситуации. Мартынова «разобралась». Выяснилось, что искомый психолог находился на своем рабочем месте и на больничном не был. Также главврач сообщила, что Марию выпишут на следующий день, так как необходимо подготовить документы. Её «финальный» диагноз – характерологические особенности (особенности характера, имеющиеся у любого человека).

Следующий день был седьмым с момента госпитализации Марии. И в очередном телефонном разговоре с матерью зав.отделением Васильева сообщила, что девушку выпишут — завтра.

После этого звонка Мария сама связалась с мамой, сказала, что ей дали минуту на разговор. Она успела сообщить, что в отделение приводили студентов и её им показывали как пациента с шизофренией.

На следующий день мать приехала забирать своего ребенка. Её пытались ввести в заблуждение, говоря, что Мария находится на обследовании, хотя она была в палате. После долгих поисков и препирательств с персоналом девушку к матери привела медсестра. А через 15 минут им вынесли справки на выписку.

В отделение девушка поступала без верхней одежды и долго была там в одной ночной рубашке. Выписывали, соответственно, полуголой. Родные утепляли простуженную, находящуюся в шоковом состоянии студентку, чем могли.

После случившегося мать Марии написала заявление в прокуратуру города Витебска и Министерство здравоохранения. Она требует, чтобы ей дали ответы на следующие вопросы:

— Кто и по какой причине направил её дочь во 2-е отделение Витебского областного клинического центра  психиатрии и наркологии?

— Почему её дочь обманным путем госпитализировали: сказали, что нужно пройти диагностику?

— Почему диагностику не сделали сразу же, при обращении к специалисту?

— На основании каких симптомов и диагностик её определили в стационар?

— Почему ей вводили какие-то препараты внутримышечно, от чего у неё ухудшалось самочувствие?

— Законно ли дочь удерживали во 2-м отделении первого психотического эпизода Витебского областного клинического центра психиатрии и наркологии и с какой целью?

— На основании чего ей выставлен диагноз при выписке?   

***

Эта история выглядит слишком дико даже для театра абсурда. Но она стала реальностью для юной девушки, которая пошла за советом не к подружке, а к беларускому «специалисту». Который оказался страшнее всех выдуманных кинозлодеев.

Трудно даже представить какой стресс она испытала после такого «жизненного опыта». И как он скажется на её жизни в дальнейшем. Что она будет испытывать, если ей понадобится консультация врача любого не психиатрического профиля. Да и захочет ли она к ним теперь обращаться даже по крайней необходимости…

А её мама твердо намерена добиваться ответов на поставленные вопросы и привлечь к ответственности врачей, которые самым варварским образом пренебрегли медицинской этикой и профессионализмом.

«Наш Дом»