Открытое письмо Любови Павловец

Сегодня в Минске начался судебный процесс над авторами Regnum. «Наш Дом» публикует открытое письмо супруги одного из фигурантов дела Юрия Павловца.

Уваженные граждане Республики Беларусь!

Я, Любовь Павловец, супруга Юрия Сергеевича Павловца задержанного 6 декабря 2016 г. по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 130 УК Республики Беларусь (разжигание расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды или розни). 8 декабря 2016 г. ему было предъявлено обвинение по ч. 3 ст. 130 УК Республики Беларусь и он был заключен под стражу. 6 мая 2017 г. в отношении моего мужа было возбуждено дополнительное дело по ч. 1 ст. 233 УК Республики Беларусь (незаконная предпринимательская деятельность). Почти год мой супруг находится в СИЗО № 1 УДИН МВД Республики Беларусь по г. Минску и Минской области.

Кратко изложу последовательность событий, которые привели к заключению моего мужа, чтобы каждый для себя смог сделать вывод, как о белорусском правосудии, так и личности моего мужа, сидящего в тюрьме за высказывание своего мнения. Я поставлю главные вопросы: «Почему?» и «Зачем?».

В стране, население которой переживает тяжелые времена, деньги тратятся на то, чтобы людей, по сути, безосновательно сажать в тюрьму. Повторюсь: «Зачем?». Надеюсь, что человек, читающий это письмо, задумается об атмосфере, царящей сегодня в нашей стране. На примере моего мужа, выходит так, что никто сегодня не застрахован от произвола чиновников, который может привести к посадке в тюрьму по надуманным причинам любого честного человека.

Итак, заключение под стражу моего мужа напрямую связано с деятельностью Министерства информации Республики Беларусь. 30 ноября 2016 г. министр Лилия Ананич, написала заявление в Республиканской экспертной комиссией по оценке информационной продукции на предмет наличия (отсутствия) в ней признаков проявления экстремизма при своем же Министерстве, в котором просила провести проверку 9 статей Ю.Павловца. Согласно Положению указанной комиссии на экспертное заключение дается до 30 дней. Однако уже 2 декабря 2016 г. состоялось заседание, на котором было принято заключение. В этот же день Л. Ананич написала заявление в отношении публикаций Павловца на имя председателя Следственного комитета И.Д. Носкевича, которое сразу же поступило на рассмотрение к следователю. 2 декабря Ю.И. Мацкевич проводит проверку и принимает решение о возбуждении уголовного дела. Учитывая то, что комиссия работает на общественных началах, и что все её члены являются людьми занятыми и занимают далеко не рядовые должности, весьма примечательно то, что они управились за один день – 2 декабря. Это настораживает, не правда ли?

Сразу после ареста началась наспех организованная и срежиссированная травля моего супруга в средствах массовой информации. Показывали его фото, говорили о нем негативно, пытаясь представить его вину уже доказанной, при этом приписывали моему мужу авторство цитат, не принадлежащих его перу. Более того, члены некой общественной организации «Альтернатива», после того, как арестовали Юру пришли к стенам университета, где он работал с плакатом: «Преподаватель Павловец – предатель». Хочу напомнить людям, которые монополизировали право быть патриотом Беларуси старую библейскую истину: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». И отдельно хочу отметить, что мой муж патриот своей страны, который всегда придерживался социал-демократических взглядов и сочувствовал независимым профсоюзам Беларуси.

Не могу не сказать, после ареста моего мужа началось давление на мою семью и ребенка. У меня есть дочь, ей 11 лет, она смотрит телевизор и читает интернет. Мне пришлось на месяц увезти ребенка к своему отцу в другой город, так как поступали завуалированные угрозы в наш адрес. Меня вызывали в школу социальные педагоги на беседы. У моего ребенка на фоне всего этого развился детский невроз. Мой ребенок постоянно напуган и стал бояться оставаться один дома. На меня лично также пытались оказывать давление: это необоснованные звонки следователя в 23:00, приезд следователя ко мне домой в 22:00 под предлогом описать имущество. Неужели нашим правоохранителям больше нечем заняться? Ведь они получают зарплату из налогов, которые мы платим в бюджет государства.

Замечу, что пока муж находится под стражей, никто из государственных или оппозиционных средств массовой информации, так и не привел ни одной цитаты из его статей. На тот момент министр информации Беларуси Ананич сразу же после ареста мужа дала несколько интервью, в которых подозреваю, сознательно вводила в заблуждение всю страну. Так, она сообщила, что 1 ноября 2016 г. ее ведомство обратилось в связи с рядом публикаций в Министерство связи и массовых коммуникаций Российской Федерации, Федеральную службу по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций.

Я написала запрос Ананич, чтобы она предоставила ответ Роскомнадзора, Министерства связи и массовых коммуникаций РФ. В полученном ответе было сказано, что мне необходимой информации не предоставят, так как это является личной перепиской и никакого отношения к моему мужу не имеет. Пришлось обратиться напрямую в Роскомнадзор и Министерство связи и массовых коммуникаций России. Поскольку информагентства, где публиковался мой муж, являются российскими, была изложена просьба, проверить именно те статьи, которые фигурировали в первоначальном обвинении, а также публикации, которые были отобраны для экспертизы следствием. Вышеуказанные ведомства ответили, что проведя проверку, никаких признаков проявления экстремизма в публикациях мужа выявлено не было.

В ходе нашей долгой переписки с министерством информации выяснилось и то, что заключения комиссии при Мининформе не носят никакого научного характера, а просто являются личным мнением, что не отрицается и самими экспертами. Министерство информации также указало нам на то, что следственные органы должны были проверить данное экспертное заключение до того, как возбуждать уголовное дело, и что это заключение не может являться основным доказательством вины. Несмотря на это, мой муж все равно был арестован и заключен под стражу. И это, именно на основании этого заключения, в котором имеются существенные филологические и понятийные ошибки, очевидные даже для неспециалистов. В связи с этим у меня возникает вопрос: на основании чего и кто принял решение упечь моего мужа в СИЗО? Следователь, который всегда говорил моему мужу, что он не читал его статьи, что он не эксперт и не разбирается в этом деле? Но то, что инициатором данного дела стало именно министерство информации, для меня является фактом.

В результате в окончательном обвинении, предъявленном моему мужу, осталась лишь одна статья «Как конструировалась белорусская идентичность», опубликованная на сайте информагентства Regnum под псевдонимом Николай Радов. Именно эта публикация, по мнению белорусских экспертов А.А. Кирдун, Г.В. Гатальской и А.В. Андреевой, содержит «признаки экстремизма». Они пользовались методикой профессора МГУ имени Ломоносова О.В. Кукушкиной по экстремизму. Я разыскала Ольгу Владимировну и попросила дать оценку указанной статьи. Разработчик методики, не нашла и намека на экстремизм. Мне также не понятно, по какой причине официальные эксперты вообще используют российскую методику исследования публикаций и, каким образом они сумели имплементировать ее к белорусским реалиям.

Когда же следователь Мацкевич предъявлял окончательное обвинение моему мужу, продолжая приписывать ему не его цитаты, мой супруг и его адвокат уточняли, знакомился ли он с экспертизами. Мацкевич пояснил, что неспециалист, пусть суд разбирается. Также Мацкевич не смог вразумительно объяснить ни адвокату, ни моему мужу, какое отношение к произошедшему имеет часть 3 статьи 130 УК Беларуси, где, опять же, говорится о группе лиц. В чем заключается эта преступная группа, кто в ней состоит, где есть хоть какая переписка или сговор? Какой был умысел? Оказывается, всего этого не нужно. Муж написал статью, отправил её по электронной почте, а редакция опубликовала. Таким образом, насколько я понимаю, любой журналист, автор, ученый, отправляя свою статью в редакцию информагентства или журнал, должен всегда помнить, что он может очутиться в составе преступной группы.

Мы с адвокатом мужа провели независимые экспертизы, обращались к докторам наук по истории и социологии, прося их высказать письменное мнение по поводу инкриминируемой Павловцу публикации. Но, по непонятным мне причинам, ни Следственный комитет, ни прокуратура при ознакомлении с материалами уголовного дела не обратили на это никакого внимания.

Также полностью абсурдным представляется возбуждение еще одного уголовного дела в отношении моего мужа по ст. 223 УК Республики Беларусь «Незаконная предпринимательская деятельность». Мой муж является ученым, исследователем. Он писал статьи на основании авторского договора. Это никак не входит в понятие «предпринимательская деятельность». Адвокат неоднократно приводил неоспоримые доводы того, что авторское право – это не предпринимательство и что данная позиция, в том числе, подтверждается судебной практикой. Были приведены публикации белорусских судей по абсолютно идентичным случаям, были приведены нормативные положения для обоснования несуразности и нелепости обвинения. Не секрет, что многие чиновники, судьи, следователи, прокуроры публикуют научные статьи за гонорары, хотя им в силу их статуса запрещено заниматься предпринимательством. Данный факт наглядно демонстрирует полную несостоятельность обвинения даже для человека очень далёкого от юриспруденции. Мною даже было написано заявление в прокуратуру о возбуждении уголовного дела в отношении следователя Мацкевича, в связи с тем, что он предъявил обвинение заведомо невиновному человеку. Я получила ответ от прокурора, что это лишь мое субъективное мнение. Но я не высказывала «мнение», а предоставила нормативные документы и ответы судей. Однако прокурор счёл «объективным» мнение следователя, которое заведомо не имеет под собой никакой законности.

Я неоднократно обращалась в Генеральную прокуратуру Беларуси из-за явных нарушений при ведении данного уголовного дела. Ни разу за весь год мне не ответила ни Генеральная прокуратура, ни прокуратура города Минска. Все обращения, в конечном счете, пересылались обратно в Следственный комитет и возвращались следователю. Также моя семья и янеоднократно обращались к Президенту Республики Беларусь. Удивительно, но на наши обращения к Президенту отвечал все тот же следователь! А я то, была наивная и думала, что Президент контролирует чиновников! Оказывается, что нет, а сотрудники его администрации могут самостоятельно, не уведомляя его лично, принимать решения о судьбе человека!

Хочу сказать, что для меня очевиден умысел и политический подтекст в этом деле. Я усматриваю желание ряда белорусских чиновников использовать дело моего супруга для неких своих целей. Полагаю, что следственными органами были нарушены положения Раздела II Конституции Республики Беларусь. Считаю, что действия правоохранительных органов незаконны и нарушают положения статьи 19 Всеобщей декларации прав человека, в которой говорится, что «каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ». Уверена, что каждый человек вправе отстаивать собственные убеждения выражать своё мнение. В том числе и мой муж. Тем более что Юрий Сергеевич – кандидат исторических наук, доцент БГУИР и давать оценку определенных событий является его профессиональной обязанностью. Те, кто себя причисляет к академическому сообществу, задумайтесь! Не создаётся ли на ваших глазах прецедент?

Мне бы очень бы хотелось, чтобы судья не был ангажирован, а каждого участника этого процесса рассматривал отдельно. Очень странно, почему арестованных рассматривают в рамках одного процесса, так как они не имеют никакого отношения друг к другу и даже не знакомы. Очевидно, что «элегантная» задумка Следственного комитета не удалась. Не получилось создать группу, как это было публично представлено год назад. В чём же состоит сложность данного дела? Почему нельзя было провести судебное заседание полгода назад? Может быть, дело в подлоге экспертизы и несостоятельности обвинения? И какая может быть причина для того, чтобы год держать под стражей человека, который не представляет никакой опасности для общества? Мой муж мог все это время находиться по домашним арестом, а потом по окончании следствия явиться на суд.

Наблюдая весь этот произвол, рассчитывать на объективность правосудия не приходится. Горькая ирония заключается в том, что для этого «суда» не нашли свидетелей, кроме родственников, журналиста газеты «Наша Нива» Артема Горбацевича и подавшего в соответствующие структуры на арестованных по этому делу «сигнал» Дениса Рабенка. Суд состоится 18 декабря 2017 г. Приглашаю всех желающих посетить судебный процесс, на котором, возможно, будут даны ответы на поставленные мною вопросы.

С надеждой на понимание и ваше внимание,
Любовь Павловец

Фото: «Наша Ніва»