Журналист газеты «Новы Час» Зинаида Тимошек была задержана на мирной акции протеста в Минске. Преследование, случайные прохожие в автозаке, досмотр «лицом к стене» — в её рассказе от первого лица.

Вечером 24 марта в домофон очень долго звонили какие-то люди. Я знала, что несколько человек из Слуцка ужезадержали, поэтому дверь не открыла. У меня была договоренность по телефону со знакомыми, что мы поедем на следующий день в Минск на мирную акцию, посвященную Дню Воли.

Есть подозрение, что мой телефон прослушивался, так как четверо милиционеров подъехали к дому, когда я садилась в автомобиль. Это было утром 25 марта. Некоторое время  они двигались за нами, потом поехали вперед. Остановили нас примерно в сорока километрах от Слуцка. Правоохранители объяснили свои действия подозрением, что машина находится в угоне. Знакомых доставили в Слуцкое РОВД. Мне же удалось, пока милиционеры осматривали автомобиль, покинуть его и уехать в Минск.

В Минске меня задержали на площади Якуба Коласа, примерно в 15.30. Сотрудники ОМОНа грубо тянули по асфальту лежащего молодого человека, на его животе были ссадины. Я попыталась сфотографировать, в ответ ОМОНовец замахнулся на меня и попытался разбить фотоаппарат. Камеру я спасла, но была брошена вместе с другими задержанными в автозак.

Зинаида успела сделать фото ОМОНовца, который замахивался на неё

И это несмотря на то, что у меня было удостоверение журналиста газеты «Новы час», о чём я сказала милиционерам.

В автозаке находилось несколько человек, которые не мели никакого отношения к акции. Пожилая женщина с бледным серым лицом  в возрасте 80 лет имела удостоверение инвалида 1-й группы по заболеванию сердца. Она приехала к сестре, чтобы лечь в больницу. Просила выпустить, милиционеры не реагировали. Я пригрозила им, что буду свидетелем на суде, если она умрет. Тогда они её просто выбросили, как чемодан, на одной из своих остановок.

По приезде в Ленинское РОВД всех людей (нас было около 20 человек) поставили лицом к стене во дворе для осмотра и обыска. Нужно было снять верхнюю одежду и разуться.

Шел дождь и падал снег.  Я отказалась становиться лицом к стене. Сказала, что если будут расстреливать, то пусть стреляют в лицо.

Для обыска я предложила отвести меня в теплое место, в противном случае им пришлось бы меня поднимать и обыскивать в висящем положении.

После этого меня отвели в помещение и обыскали там. Вещи сложили в целлофановый пакет.

Одна девушка была очень напугана, все время плакала и молилась, при этом падала на колени перед милиционерами в грязь, просила отпустить. Сотрудник РОВД смеялся, глядя на нее. Я спросила у него, не учился ли он своему поведению у гестаповцев? Ведь если он простой белорусский милиционер, то должен принести ей воды и валерьянку. Успокоить, что с ней ничего не случится.

Пригрозила, что  я – журналист и об этом напишу позже. У меня проверили удостоверение, отделили от всех и освободили. В 17.20 я уже была на воле.

Большого страха не испытывала, так как живу при этом режиме много лет и привыкла к тому, что милиция ловит мирных граждан, как коты охотятся на мышей.

Но всё же происходящее вызвало неприятные эмоции, чувство унижения, оскорбления. Неприятно, когда человека ограничивают в свободе передвижения, пугают ночными звонками в домофон, забрасывают, как дрова, в автозак, ставят лицом к стене, как на расстрел.

Зинаида Тимошек

Материалы по этой теме:

Что будет, если пожаловаться на военных, которые знают «три матерных слова», судьям, которые не знают Закон? Суд над активисткой: Должностное лицо не явилось «Оскорбил должностное лицо»: Как выдача Книги замечаний и предложений обернулась административным процессом А что остается, кроме того, как хватать и бить? Новый закон о смертной казни: Лукашенко будет расстреливать оппозиционеров Четыре часа под снегом и дождем лицом к стене. За что?