Кому в кому, а кому и жить хорошо

Средняя температура по больнице близится к нулю.

Вредная привычка к кризису

Отказ от сбережений в пользу текущего потребления, усиление нелюбви к власти и желания уехать из страны, сокрытие доходов и рост теневой занятости. Таким выглядит социальное самочувствие белорусов в условиях затянувшегося экономического кризиса. Но главное – это понимание того, что никакие приложенные тобой лично усилия к перемене собственной жизни внутри страны ничего не дадут. Результат – сползание белорусского общества в затяжной период экономической и социальной стагнации.

Социология и менталитет

Сразу выскажу свою главную мысль: сегодня большинство белорусов находится в состоянии депрессии по той причине, что никакие прилагаемые ими усилия не позволяют им переменить жизнь к лучшему. Традиционно в человеческой истории было так: ты можешь жить в бедной стране, в стране разрушенной войной или страдающей от колониального гнёта, но если ты много работаешь, стараешься, веришь – то ты изменяешь свою жизнь к лучшему. Собственно, на этом постулате выросли целые цивилизации и мощнейшие экономики – от североевропейской до американской и китайской.

Но иногда всё складывается так, что как ни старайся – ничего изменить к лучшему в своей жизни не получится. Мы видим это в беднейших странах: Кубе, Узбекистане, Бангладеш, Венесуэле, Гаити, ряде стран Центральной Африки. И, к сожалению, в Беларуси.

Признаюсь: я не знаю настроения народных масс в Бангладеш или Гаити, но я вижу, как это происходит в Беларуси. Здесь большинство сходится во мнении, что «нужно что-то менять», но ждёт, что перемены начнёт кто-то другой. На это указывают опубликованные недавно данные апрельского опроса общественного мнения, проведенного «Белорусской аналитической мастерской» Андрея Вардомацкого. Согласно им, 78,9% белорусов хотят экономических реформ. Из этого числа 57,4% хотят увидеть уменьшение роли государства в экономике, 31,1% – увеличение. Но при этом почти треть белорусов (31,3%), будь у них возможность, уехали бы в другую страну на постоянное место жительства. И больше 40% готовы отправить своих детей учиться за рубеж.

Мы попробовали наложить результаты этого исследования на результаты работы с населением активистов «Нашего Дома». И что мы увидели? Люди понимают необходимость рыночных реформ – но не верят, что кто-то их вообще будет проводить. В том числе и в себя, поэтому и власть никто менять не собирается. За отсутствием модели «вложиться сейчас и зажить через 20 лет» остаются две: «приспособиться» и «уехать».

Страна без социальных лифтов

Конечно, всё не настолько однозначно. Есть две сферы деятельности, где занятые чувствуют себя значительно увереннее остальных, – это силовые структуры, а также сфера государственного и муниципального управления. Проще говоря, чиновники и милиционеры. Именно среди них наиболее велика доля тех, кто видит некие улучшения в экономике, а также тех, кто считает, что ситуация «уже стабилизировалась». Более того: среди бюрократов вообще сложно найти кого-то, кто рассматривал бы сегодняшнюю ситуацию в Беларуси как полномасштабный кризис.

Это не удивительно. Во многих (очень многих, к сожалению) небольших белорусских городках – районных центрах и не только – гарантированно трудоустроены, причём с хорошей зарплатой, только работники местных исполкомов с ЖЭУ-ЖЭСами и милиционеры. А прочие жители – трудятся на небольших местных заводиках, которые давно убыточны и, по-хорошему, подлежат банкротству и закрытию. Понятно, что на достойную жизнь там не заработаешь. И как ты, житель такого маленького депрессивного городка, ни крутись – ты не вырвешься из замкнутого круга безденежья и бесперспективности. По крайней мере, таково мнение большинства.

При этом у них ещё и нет позитивных примеров для подражания. Скорее, наоборот. Люди видят, как оппозиция больше двух десятилетий борется с единственным «всенародно избранным», – с нулевым успехом. Люди видят, что происходит с теми, кто пытался уйти в бизнес – как массово разоряются ИП, как банкротятся небольшие частные фирмы, как силовики сажают немногочисленных крупных (по белорусским меркам) бизнесменов. Люди слышат ложь, льющуюся на них с телеэкранов. Люди понимают, что никакие лично их усилия ничего не изменят.

Такое восприятие окружающего мира не менее проблематично для страны и общества, чем сам кризис. Ведь отсутствие внутренних или внешних источников роста исключает попытки их поиска, способствует распространению социальной апатии и неэффективных моделей поведения. В экономическом плане самая распространенная модель адаптации – сокращение потребления товаров и услуг. Плюс отсутствие серьёзных попыток сменить работу. Одна из причин – образование и квалификация сейчас слабо востребованы, поскольку белорусская экономика не модернизирована, а рынок труда сужается.

Сохранившийся в Беларуси квазисоциалистический тип экономики с абсолютным доминированием государства (как собственника и как управленца) существенным образом повлиял на формирование массовых моделей социально-экономического поведения. Люди привыкли связывать своё относительное благополучие («чарка-шкварка-иномарка») с государством, с госзаказами и госинвестициями. То есть с получением выгод от завязанной на Россию экономики в виде роста зарплат, не обеспеченного ростом производительности труда. Такая модель была успешной в «сытые» годы, когда сама Россия не считала денег, получая шальные нефтедоллары.

Однако это закончилось. Для Беларуси – в конце 2014-го. Маятник качнулся в другую крайность: появился социальный феномен под названием «работающие бедные». В США, в Европе, в Китае – да вообще в большинстве стран мира, если человек имеет стабильную работу, то он чувствует себя уверенно, он может позволить себе определенный – средний – уровень жизни.

Но сегодня в Беларуси статистика показывает: 75% наёмных работников находится у черты бедности. Среди них много работников, имеющих образование высшее или среднее специальное. Некоторым едва хватает на еду. Работающим! На еду! Добавление заработков в теневой экономике, в малом бизнесе (который одной ногой точно в тени), от воровства, доходы от натурального хозяйства и перераспределение между родственниками, заменяющее современную систему соцобеспечения, вряд ли сильно улучшит картину.

При этом в медицине и образовании замещение бесплатных функций платными идёт стремительными темпами. В результате люди становятся ещё более уязвимы по части здоровья и получения стартовых возможностей (образовательных) для продвижения вверх по социальной лестнице. В том числе – с целью выбраться из бедности и нищеты.

Наши «работающие бедные» – это учителя и врачи, инженеры и преподаватели вузов. Когда зарплата младшего научного сотрудника в системе Академии Наук равна зарплате дворника там же (290 рублей, кто не в курсе) – это национальная катастрофа.

О «культуре бедности» написаны горы исследований. Это люди со специфическим горизонтом планирования. С особой системой ценностей и методами решения жизненных проблем. Они никогда не уверены в завтрашнем дне и забиты днём сегодняшним. Этих людей система заставляет быть убогими в желаниях и потребностях. Они боятся возвысить свой голос в защиту своих даже самих элементарных прав, укрепляя тем самым социальные основы авторитаризма на всех уровнях. (В какой-то момент мне показалось, что это не так – на волне протестов этой весны. Но мы видим, чем закончилась очередная «оттепель».)

Наши бедные – пассивные потребители навязываемой им информационной жвачки, но не искатели альтернативных взглядов и жизненных путей. Они не верят, что можно что-то изменить в кабинке для голосования. Их взгляд на мир сжат до предела давлением невыносимости быта. Они погружаются в болото постоянной бедности, будучи всё менее способным вырваться из него – в новую жизнь, на новый социальный уровень и на новое место жительства, в новую более перспективную профессию.

Идеологически и технологически с преобладанием таких людей в обществе страна обречена на сползание в архаику, культурное мракобесие и технологическую деградацию. У неё нет будущего.

Что делать? Для начала – признать само наличие массовой бедности среди работающих полный рабочий день, в том числе квалифицированных работников, – как самой актуальной и опасной для Беларуси. Ну а затем – браться за реформы. А об этих реформах – в следующий раз.

Елена Лапкина,
«Наш Дом»