«Восточное партнерство» задумывалось как многонациональный форум, нацеленный на облегчение переговоров по визовым соглашениям, соглашениям о свободной торговле и стратегическому партнерству ЕС с его восточными соседями. Однако не все складывалось так, как задумывалось. Так, участие Беларуси в ВП оказались далеким от ожидаемого и самым напряженным по сравнению с другими странами-участницами программы. В сентябре 2011 года белорусские власти даже проигнорировали саммит инициативы в Варшаве. Тем не менее, в ноябре этого года белорусские власти все-таки примут участие в саммите программы в Вильнюсе.

Сможет ли это повлиять на отношения Беларуси и ЕС, а также то, на каком уровне находится сегодня участие страны в «Восточном партнерстве» и какие есть перспективы сотрудничества, корреспонденты Телеграфа решили узнать у белорусских экспертов.

Беларусь в «Восточном партнерстве»: первая с конца

По мнению руководителя аналитического проекта Belarus Security Blog (BSB) Андрея Поротникова, о какой-то динамике в отношениях Беларуси и «Восточного партнерства» говорить сложно. «Более правильным мне видится термин «стагнация». Отношения Беларуси с ВП на самом низком уровне из всех стран-участниц», — добавил он.

В свою очередь директор Центра европейской трансформации (ЦЕТ) Андрей Егоров отмечает, что участие Беларуси в «Восточном партнерстве» заморожено еще с 2010 года. По его словам, Беларусь хотя и присутствует в формате «Восточного партнерства», но какой-то особой активности не видно, поскольку «политические противоречия не дают ей хоть как-то двигаться». «Никакого значимого продвижения в реализации даже запланированных в дорожной карте ВП событий не происходит. Можно было бы ожидать позитивных движений хотя бы в области визовой либерализации, начала визового диалога, подписания соглашений о приграничном движении или введения европейских стандартов регулирования в других областях. Но этого пока нет», — сказал он.

По мнению представителя проекта «Цитадель» Александра Шпаковского, ответственность за то, что динамика развития отношений между Беларусью и ЕС в рамках «Восточного партнерства», как и уровень реального участия Беларуси в программе, «явно не соответствует нашему потенциалу в направлении евроинтеграции», в одинаковой степени лежит и на Беларуси, и на Евросоюзе. «Одной из основных причин недопонимания является определенная разность политических культур, несоответствие принципов государственного и социального устройства Беларуси тем стандартам, которые приняты в ЕС»,  — заявляет собеседник.

Он также отмечает, что «в отношении иных государств-участников «Восточного партнерства» (все постсоветские режимы переживают схожие проблемы), Брюссель далеко не столь принципиален в политических вопросах». Кроме того, Александр Шпаковский настроен скептически к самой попытке «унифицировать понятие демократии и прав человека под определенный единый стандарт, предложить всему миру некие универсальные ценности развития и монополизировать право экспертизы и принятия решения относительно «демократичности» того или иного общества».

О дискриминационных мерах ЕС в отношении Беларуси заявляет и старший аналитик Белорусского института стратегических ислледований (BISS) Денис Мельянцов. В частности, он напомнил, что Беларусь не может участвовать в парламентском измерении «Восточного партнерства» – «Евронест», поскольку Евросоюз не признает легитимность белорусского парламента.

Кроме того, отмечает эксперт, белорусское правительство было сильно разочаровано тем, что подаваемый еще в 2010 году пакет проектов так и не был рассмотрен ЕС. По его словам, Минск, начиная участвовать в ВП, надеялся, что с помощью данной программы можно будет, к примеру, создать инфраструктурные проекты за счет средств ЕС, в том числе многосторонние с Украиной и Литвой. «Но эта надежда не оправдалась, и на сегодняшний день интерес белорусских властей к «Восточному партнерству» угас», — считает он.

Остальные же государства «Восточного партнерства» так или иначе взаимодействуют с ЕС по ряду проектов: инфраструктурных, образовательных, обменных, бизнес-проектах. По словам Дениса Мельянцова, первое место среди стран-участниц ВП по интенсивности взаимодействия занимают попеременно Грузия, Молдова, Украина. «Они являются чемпионами по сотрудничеству. А Беларусь и Азербайджан – это аутсайдеры. Там наименьшее количество связей и проектов», — сказал он.

По его мнению, с белорусской стороны лишь гражданское общество в лице различных неправительственных организаций является в выигрыше в рамках программы, так как с самого начала активно участвует в Форуме гражданского общества ВП и работает в его рабочих группах (по визовому, экологическому вопросам и т.д.).

Саммит в Вильнюсе ничего не изменит

Не видят эксперты и возможности оживить контакты между Беларусью и «Восточным партнерством» на предстоящем в ноябре саммите ВП в Вильнюсе, где впервые за долгое время примет участие белорусский министр иностранных дел Владимир Макей. Хотя, отмечает Александр Шпаковский, сам факт приглашения на саммит руководителя белорусского МИД и снятие с него визовых ограничений можно только приветствовать.

«Слишком много существует сдерживающих барьеров, взаимной критики и упреков, чтобы от достаточно мрачной повестки вдруг сразу перейти к поцелуям и «новому дыханию». Участие министра в саммите следует рассматривать как один из этапов длительного переговорного процесса между белорусским государством и ЕС, который сейчас, если отслеживать сообщения МИД Республики Беларусь, развивается весьма активно», — добавил он.

По мнению же Андрея Поротникова, «без хотя бы освобождения политзаключенных (вопрос об их правовой реабилитации можно как мне кажется все же обойти в силу его нереалистичности с точки зрения режима) никакого оживления отношений с Беларусью в рамках ВП не будет». «Когда их белорусские власти отпустят, я думаю, многое будет меняться, в том числе и белорусско-европейские отношения внутри программы «Восточного партнерства», — полагает Денис Мельянцов.

По мнению Андрея Поротникова, европейцы используют площадку вильнюсского саммита для того, чтобы в очередной раз озвучить свои требования. «А официальный Минск точно также в очередной раз заявит о неприемлемости диктата в международных отношениях», — заявляет аналитик.

В свою очередь Андрей Егоров заявляет, что для прогресса в «Восточном партнерстве» нужно не только принимать участие во встречах в многостороннем формате, но и устанавливать двусторонние отношения. А для этого, по его словам, необходима политическая нормализация, прежде всего разрешение ситуации с политзаключенными и минимальная политическая либерализация.

При этом эксперт отметил, что Брюссель в отличие от Минска предпринимает шаги, чтобы разморозить отношения, предлагает другие форматы работы, например, Европейский диалог по модернизации. «ЕС надеялся, что с его помощью белорусы внутри страны могли бы договориться о конкретных реформах, и тогда Беларусь смогла бы вернуться к реализации промежуточного плана, который стал бы заменой двухсторонних отношений. Но и этого не происходит, потому что белорусские власти дистанцируются от участия, не желают садиться за один стол с политической оппозицией и гражданским сообществом. Никак не решается и ситуация с политзаключенными», — заявил собеседник.

Андрей Егоров также напомнил, что, несмотря на это, ЕС не прекращает сотрудничества с Беларусью, не исключает ее из формы экономического и технического взаимодействия, а санкции, которые применяются, носят достаточно символический характер. «Но Беларусь не двигается в эту сторону никоим образом. Поэтому все развивается очень странно», — добавил он.

По мнению Дениса Мельянцова, «на фоне сложившегося политического климата сам факт участия в саммите Макея, или Мясниковича, или кого бы то ни было не сможет разрешить противоречия и радикальным образом улучшить отношения в рамках «Восточного партнерства» и в рамках белорусско-европейских отношений в целом». При этом он заявил о необходимости структурных решений внутри Беларуси.

Так, по его словам, необходимо улучшение климата выборов, чтобы белорусские парламентарии смогли участвовать в «Евронест», нужно нормализовать политические отношения, где самым главным камнем преткновения являются политзаключенные.

Денис Мельянцов также отметил, что Вильнюсский саммит — это лишь дежурное мероприятие. «Конечно, это возможность белорусских официальных лиц для коммуникации со своими коллегами из ЕС и постсоветских стран, но не более того. На самом саммите важные решения не принимаются – утверждаются те решения, которые были приняты до него. А у  нас сегодня динамика европейско-белорусских отношений такова, что контактов очень много по дипломатической и политической линии, но они практически ничего не решают», — сказал он.

Кроме того, подчеркивает Александр Шпаковский, основным вопросом ноябрьского саммита будут события вокруг подписания договоренностей об ассоциации и зоне свободной торговли между ЕС и Украиной. В отношении же Беларуси, по его мнению, принципиальных решений ожидать не стоит.

«Восточное партнерство» – беззубая пустышка без ручки?

И если в отношении саммита Вильнюса мнения экспертов оказались схожими, то вот насчет того, что Беларусь и «Восточное партнерство» могут предложить друг другу, эксперты не столь солидарны. Так, руководитель BSB полагает, что стороны не могут предложить друг другу ничего принципиально нового. По его словам, «ВП – «пустышка» ЕС, за которой никакой стратегии не стоит». Андрей Поротников отметил, что, несмотря на обозначенные ранее серьезные геополитические амбиции, сегодня ЕС находится не в лучшей форме. «Поэтому ВП – это своеобразный вариант «лайт», имитация европейского экспансионизма. Основная его задача – дать время Брюсселю, чтобы определиться с внешней стратегией, в том числе и по вопросам расширения, исходя из реальных возможностей», — заявил он.

Не склонен преувеличивать значение «Восточного партнерства» и Александр Шпаковский, который охарактеризовал инициативу Евросоюза как «чемодан без ручки»: «бросить нельзя, раз уж втянулись, но и практического смысла не слишком много».

По его мнению, «Восточное партнерство» чрезмерно политизировано и не имеет качественных экономических проектов, тогда как МИД Беларуси неоднократно призывал к обратному: «меньше политики, больше экономики». «То есть белорусская сторона предлагает перенести интеграционные процессы из теоретической в практическую плоскость», — заявил Александр Шпаковский.

Тем не менее, подчеркнул он, участие в интеграционных проектах, инициируемых ЕС в Восточной Европе, является одним из ключевых векторов белорусской внешней политики. По его словам, развитие этого курса наряду с развитием интеграции в рамках евразийского сообщества, создает «систему внешнеполитических гарантий, сдержек и противовесов, необходимых для обеспечения суверенного развития нашей страны». «В то же время, потеря статуса участника  ВП в  современном, несколько «беззубом» содержании программы, вряд ли может быть серьезной проблемой для официального Минска», — заявил он.

В целом же, отмечает представитель «Цитадели», «белорусский вопрос по объективным причинам не может быть в обойме основных внешнеполитических устремлений ЕС, но определенный интерес к Беларуси конечно присутствует». Однако, заявил он, наличие данного интереса вовсе не означает наличия в Брюсселе единой политики и подходов в отношении Беларуси, что «оборачивается на практике противоречивыми и взаимоисключающими решениями, поступками и заявлениями по белорусской проблематике  разных представителей европейского истеблишмента».

Между тем Андрей Егоров полагает, что и ЕС, и Беларусь заинтересованы в сотрудничестве в рамках «Восточного партнерства». «С другой стороны из-за позиции белорусского руководства это сотрудничество далеко от налаживания и движения вперед», — отметил он.

В свою очередь Денис Мельянцов полагает, что именно Беларусь больше заинтересована в сотрудничестве с ЕС, чем наоборот. «ЕС – это сверхмощное объединение на мировой арене, которое без Беларуси запросто обойдется. А вот для Беларуси Европейский союз выступает другим по сравнению с Россией полюсом внешнеполитического баланса. И для выживания, внешнеполитической белорусской стратегии Европейский союз играет очень значительную роль, не говоря уже о том, что это очень серьезный экономический партнер», — отметил он.

По мнению эксперта, ЕС в рамках «Восточного партнерства» пытается реализовать в первую очередь свою заинтересованность в стабильности восточноевропейского региона: в должном развитии местных экономик, отсутствии массовой иммиграции, в том числе нелегальной, должной охране границы, пресечении незаконного трафика наркотиков, оружия и т. д. «Заинтересованы они и в том, чтобы в Беларуси охранялась окружающая среда, потому что для воздуха границы не поставишь. Однако для Беларуси Европейский союз все-таки гораздо важнее», — считает старший аналитик BISS.

Между Варшавой и Брюсселем

Наибольший же интерес в сотрудничестве Беларуси в рамках «Восточного партнерства» проявляют западные страны-соседки Беларуси (Латвия, Литва, Польша). По словам Андрея Егорова, они хотели бы большего включения Беларуси в нормальные отношения с Европейским союзом, что значительно бы упростило им возможности сотрудничества с Беларусью, реализации здесь своих экономических интересов.

При этом собеседники отмечают, что хотя именно Польша вместе со Швецией и была инициаторами создания «Восточного партнерства», одновременно с этим она является одним из основных и последовательных критиков белорусских властей во всем ЕС. Это, по словам Александра Шпаковского, вызывает симметричные ответы Минска, что не могло не отразиться на уровне белорусско-польских отношений. «Сейчас их практически нет. По выражению одного из влиятельных белорусских чиновников: «никогда еще польский голос в Беларуси не звучал так тихо»», — сказал он.

Между тем Денис Мельянцов отмечает, что Польша заинтересована во втягивании постсоветских стран в орбиту Европейского союза и в продвижении тут демократии, поскольку «чем демократичнее правительство, тем более оно предсказуемо». По мнению Александра Шпаковского, для начала диалога сторонам нужен позитивный проект, желательно в области экономики. ««Восточное партнерство» вполне может площадкой для его разработки», — полагает эксперт.

Что касается Латвии и Литвы, которые связаны с Беларусью экономическими отношениями, то здесь ситуация в корне иная. Здесь на первом месте экономический интерес, поскольку эти страны – важные звенья в транзите белорусских товаров через порты. И значительная доля товарооборота этих стран так или иначе завязана на Беларусь, есть масса совместных предприятий между Беларусью и странами Балтии. «Если Беларусь выпадает из структуры отношений с ЕС, то это ударяет в первую очередь по экономикам Литвы и Латвии, поэтому эти страны занимают прагматичную позицию касательно белорусско-европейских отношений», — сказал Денис Мельянцов.

«По факту, — добавляет Александр Шпаковский, — наряду с некоторой критикой белорусских политических реалий, что есть своеобразной «данью моде» в ЕС,  Литва и Латвия выполняют все взятые на себя экономические обязательства, а по ключевым политическим вопросам также занимают конструктивную позицию. Подобное положение дел в Прибалтике в действительности полностью устраивает официальный Минск и соответствует белорусским интересам».

Более того, добавляет Денис Мельянцов, Литва и Латвия всячески поддерживают участие белорусских официальных лиц в различных европейских программах, выказывают заинтересованность, чтобы белорусско-европейские отношения развивались стабильно, прагматично и не были слишком политизированы. «Поэтому эти страны, соседствующие с Беларусью и находящиеся в Европейском союзе, заинтересованы и политически, и экономически, чтобы Беларусь приближалась к Европейскому союзу и к европейским стандартам в самых различных областях. Они наши адвокаты в Европе», — заявил эксперт.

Вместе с тем Андрей Егоров отметил, что хотя Литва и Латвия во многом и стараются лоббировать в ЕС вопрос улучшения отношений с Беларусью, «однако в общем и целом эти страны не будут идти против общей европейской политики в отношении Беларуси». «Они могут минимальные вещи лоббировать, но критически они никак не будут влиять на отношения Евросоюза с Беларусью. Более того, эти страны в принципе разделяют эти подходы», — сказал он.

Кроме того, напомнил Александр Шпакоский, сейчас отношения между Беларусью и Литвой осложнены из-за строительства белорусской стороной АЭС на Островецкой площадке. Подобные неурядицы, по его словам, даже могут вылиться в очередную «войну заявлений» в преддверии и в ходе ноябрьского саммита ВП в Вильнюсе. Однако, убежден аналитик, «реальная жизнь вновь все расставит по своим местам и литовским партнерам придется смириться с белорусскими атомными амбициями, так как иной альтернативы у них просто нет».

В свою очередь руководитель BSB отметил и другой важный момент заинтересованности стран-соседей Беларуси в ее более активном участии в «Восточном партнерстве». «В соседних странах широко распространена русофобия, там реально боятся усиления  Москвы, возрождения ее имперских проектов. В этой связи ВП рассматривается как попытка «оторвать» постсоветские страны от России», — заметил Андрей Поротников.

«Проблема, однако, в том, что реальные решения принимают не в Варшаве или Риге, а значительно западнее. И там отношение к России отличается от восточноевропейского. Мы, конечно, говорим об элитах, мнение общественности – вторично», — добавил он.

Европейская альтернатива Москве: казнить нельзя помиловать

Однако, по мнению Александра Шпаковского, переориентировать Беларусь на Запад не получится, так как «никакой альтернативы в духе «или–или» для Беларуси нет и быть не может». По его словам, стержневым направлением белорусской внешней политики является интеграция с Россией и Казахстаном в рамках Таможенного Союза, реализация планов по созданию Евразийского Экономического Союза в 2015 году, а участие страны в «Восточном партнерстве» – лишь одна из «дополнительных внешнеполитических активностей» Минска наряду с Юго-Восточной Азией, Латинской Америкой и т.д.

Вместе с тем Андрей Поротников не столь категоричен в данном вопросе, хотя он и полагает, что в течение ближайших десяти лет ЕС будет нечего предложить Беларуси в материальном плане. «Московские условия «покупки» лояльности Беларуси европейцы предложить не смогут. Да им это по большому счету и не нужно. Ключевая страна региона – Украина. Оттянув ее на себя, Запад практически делает бессмысленными в долгосрочной перспективе планы России по консолидации постсоветского пространства. Без украинского потенциала любые интеграционные инициативы Москвы будут малопродуктивны», — заявил он.

При этом руководитель BSB отметил, что «к европейским ценностям и белорусское общество, и власти, и оппозиция в подавляющем своем большинстве равнодушны». «Поэтому ожидать идейного выбора со стороны белорусов в пользу Европы, как это было, например, в восточноевропейских странах, не приходится», — сказал он.

В свою очередь Андрей Егоров отмечает, что в долгосрочной перспективе у Беларуси нет никакого выбора между восточным и западным направлениями интеграций. «Движение в Европейский союз – это, безусловно, единственная нормальная форма развития Беларуси. Движение на Восток невозможно», — заявляет он.

По его словам, интеграция с Россией дает Беларуси лишь временные экономические преимущества: дешевые нефть, газ и так далее, и никаких возможностей для развития. «В то же время Европейский союз сегодня не может инвестировать в Беларусь такие же ресурсы, как Россия, без того, чтобы бы Беларусь как-то менялась в области экономики, построения свободного общества», — подчеркивает он.

Однако, по словам директора ЦЕТ, Россия ничего не может дать Беларуси в плане развития, а ЕС — «огромное количество всего, связанного с развитием: технологическое развитие, новые стандарты политического и экономического регулирования, образования, здравоохранения и прочего – всего того, что нам наш восточный сосед никогда не давал, не мог дать и не сможет никогда дать, по крайней мере ,в обозримом будущем». «Россия сама избрала стратегию возвращения в прошлое. Если же мы хотим двигаться в будущее, то, кроме Европейского союза, нам ничего не светит», — сказал он.

При этом Андрей Егоров отметил, что под европейской интеграцией понимает необязательно вступление страны в Евросоюз, но и другие формы взаимодействия с ним, например, Ассоциации.

Между тем Денис Мельянцов отметил, что на сегодняшний день теоретическая возможность переориентации Беларуси и ее движения на Запад присутствует, но практический выбор зависит от политической воли элит. «И вряд ли он на сегодня возможен в силу и политического режима, и внешней конъюнктуры», — заявил он.

По его мнению, переориентация Беларуси на Запад – это не вопрос возможностей, но вопрос политической воли. «Если есть политическая воля, то находятся и возможности. Не настолько завышенные требования в Европейском союзе, чтобы Беларусь не смогла к ним адаптироваться. Здесь играют главенствующую роль желания и ориентиры белорусских политических элит, насколько они готовы к европейской интеграции», — отметил старший аналитик BISS.

Однако,  его мнению, белорусские элиты не готовы, так как европейская интеграция ставит много вызовов политического толка и существенно ограничивает политическое поле для маневра. «А белорусский авторитарный режим не совместим с требованиями к политическим системам, которые есть в Европейском союзе. Это должны быть демократия и рыночная экономика. Есть много вопросов, насчет того, соответствуют ли этим требованиям Украина и Молдова, но они пока и не вступают в Европейский союз», — подчеркнул Денис Мельянцов.

Московский камень в огород европейской интеграции Беларуси

Если же Беларусь повернется на Запад, то, как полагают эксперты, Минску придется столкнуться с агрессивной реакцией Москвы. «Естественно Россия будет оказывать серьезные препятствия на пути Беларуси в Европу. Беларусь очень важна для самого проекта Евразийского союза», — заявил Денис Мельянцов.

В свою очередь Александр Шпаковский отметил, что определенные круги в России достаточно ревностно относятся к развитию контактов между Минском и ЕС и даже желают «разговаривать на Западе о Беларуси вместо самой Беларуси, выступая в роли своеобразного покровителя». Однако, полагает собеседник, «замыслы подобных российских политтехнологов и чиновников абсолютно бесперспективны». При этом он добавил, что партнеры Беларуси по евразийской интеграции – Россия и Казахстан – сами имеют гораздо более сильные позиции в отношениях с Евросоюзом в сравнении с Беларусью.

О неприятии Москвой западного вектора развития Беларуси говорит и Андрей Егоров. По его словам, заморозка отношений между Беларусью и ЕС выгодна для России, которая будет стараться поддерживать такое состояние отношений и впредь. «Мы же видели солидаризацию российского руководства с белорусским в вопросе санкций в отношении Беларуси. Такой вот авторитарный интернационал складывается в пространстве около российских границ», — заметил он.

Эксперт также привел в пример ситуацию с Украиной, которая стремится к более тесной ассоциации с ЕС и на которую Россия оказывает давление из-за этого. «Но я не думаю, что сегодняшняя геополитически слабая Россия может хоть что-нибудь предпринять эффективное в отношении Беларуси, если сама Беларусь выберет курс на сближение с ЕС», — заявил Андрей Егоров.

Между тем Андрей Поротников сомневается, что «отношения Беларусь – ВП вообще рассматриваются российскими властями в качестве сколь-либо значимого фактора». «Будем откровенны: сближение Беларуси и ВП станет актуальным только если сама Москва оттолкнет белорусский режим. Например, требованиями приватизации одновременно с сокращением финансовой поддержки», — сказал он.

Интеграция интеграций – желанная, но малореальная

Между тем Александр Шпаковский отметил, что для Беларуси крайне необходимо развитие одновременного сотрудничества Беларуси в рамках «Восточного партнерства» и Таможенного союза с Россией, что, по его словам, является одним из принципов белорусской внешней политики.

Андрей Поротников считает, что эта идея будет наиболее успешной, если двухсторонняя интеграция Беларуси будет проходить под руководством или с участием России. «Достаточно вспомнить концепцию «интеграции интеграций» Путина», — заявил он.

По его мнению, текущие проблемы между Киевом и Москвой обусловлены ни тем, что Украина делает геополитический выбор в пользу Запада, так как сама Россия сделала это выбор уже давно. «Россию раздражает излишняя  по ее мнению самостоятельность бывшей колонии. Москва добивается приемлемого для себя места и статуса в том, что Путин назвал «историческим Западом». Правда, на самом Западе многие считают претензии России завышенными. Разного рода интеграционные проекты в рамках СНГ имеют целью продемонстрировать Брюсселю, Токио и Вашингтону, что Москва тоже вполне может стать самостоятельным центром притяжения. И поднять, таким образом, свою значимость в их глазах», — подчеркнул он.

О преимуществах интеграции Беларуси по двум направлениям заявляет и Андрей Егоров. «Хотелось бы, чтобы нормальные отношения складывались как с ЕС, так и с Россией. Чтобы мы двигались к интеграционным объединениям хотя бы в экономическом плане, к снятию таможенных барьеров и взаимной выгоде, которую бы интеграция приносила всем ее участникам: и Беларуси, и Европейском союзу, и России», — отметил он.

Однако, по его словам, для этого нужно предпринять ряд шагов, чтобы превратить инструменты восточной интеграции (Евразийский союз, Единое экономическое пространства) из политических компонентов восстановления российских имперских амбиций в реальные взаимовыгодные экономические формы свободного взаимодействия. «А вот этого там пока не просматривается. И если убрать эти неоимперские компоненты России, то такое движение было бы возможным. Но пока Россия движется скорее в совершенно обратном направлении, поэтому никакой взаимовыгодной интеграции для Беларуси и в одну, и в другую сторону не может быть», — сказал он.

В свою очередь Денис Мельянцов напоминает, что конечная цель «Восточного партнерства» – создание зоны свободной торговли и безвизового пространства, а европейские политики и чиновники высокого уровня уже неоднократно заявляли, что нет возможности одновременно быть в зоне свободной торговли с Евросоюзом и Едином экономическом пространстве с Россией.

«Чисто теоретически это возможно, но европейцы говорят, что условия в их зоне свободной торговли таковы, что они противоречат участию в едином экономическом пространстве с Россией. Поэтому на сегодняшний день это невозможно, и Беларусь должна будет, как и Украина, выбирать: либо она интегрируется дальше с Россией и Казахстаном, либо она уходит на Запад и подписывает договоры об углубленных зонах свободной торговли с ЕС», — заявил старший аналитик BISS.

«Тут также встает вопрос, а нужно ли Беларуси вообще вступать в Европейский союз и соответствует ли это ее национальным интересам. То же самое можно сказать и насчет Евразийского союза. Ответ на этот вопрос неочевиден. Да и большая часть населения, согласно опросам общественного мнения, высказывается за то, чтобы Беларусь развивалась как самостоятельное, независимое государство, не входя ни в какие союзы ни с Россией, ни с Европейским союзом», — заключил он.

Максим Гацак, Telegraf.by