Эта осень для многих жителей Беларуси омрачилась не только репрессиями, но и новой волной COVID-19. Пока весь мир прививается признанными ВОЗ вакцинами и потихоньку снимает ограничения, беларусы заболевают и умирают в тяжелых мучениях. Медицинскую помощь оказывают лишь малой части больных, еще меньше решаются на прививку не признанным ВОЗ «Спутником V». Эту неделю «Наш Дом» посвящает беларусской медицине. В первом материале недели мы расскажем о ситуации с коронавирусом в Беларуси.

Если вспомнить весну 2020 года, то Лукашенко был едва ли не единственным лидером мира, который не признал коронавирус. Более того, он советовал свои методы лечения от него: «Не надо никакой паники, надо просто работать. Особенно сейчас на селе, приятно смотреть по телевизору: люди на тракторе работают, никто не говорит про вирусы. Там трактор вылечит всех, поле всех лечит». Затем последовали советы о 100 граммах водки, бане, катке, где «никаких вирусов нет»: «Это холодильник. Самое лучшее здоровье! Лучше, чем спорт, особенно лед. Антивирусное лекарство, самое настоящее». Пока все страны Европы закрывали школы, отменяли спортивные соревнования и концерты, вводили локдаун, в Беларуси проходили чемпионат по футболу, фестиваль «Славянский базар», парад на День Победы. А чиновники и журналисты с каналов государственного телевидения убеждали: весь мир смотрит на Беларусь и завидует, наша экономика растет, а в странах Европы люди мрут от голода. И скрывали настоящие данные о заболеваемости и смертности от коронавируса в Беларуси.

Павел Палейчик

Еще тогда, в первую волну пандемии, независимые СМИ и Telegram-каналы рассказывали о фальсификациях статистики. Расследование канала NEXTA в мае 2020 года показало, что в статистике используются значительно заниженные цифры. Соответствующие свидетельства тайно поступили из Администрации Лукашенко. Были и другие данные: например, в июле 2020 года только в больнице №1 в Минске умирали по 3-4 человека, в то время как по всей стране регистрировалось 5 случаев. Общее число смертей в апреле–июне 2020 года превысило среднее количество за последние пять лет примерно на 5,5 тысяч. А Могилевский ЗАГС за прошлый год зафиксировал на 609 смертей больше, чем обычно. Независимые СМИ показывали, что происходит в городах Беларуси и райцентрах. В Барановичах, например, военнослужащим запретили покидать часть, а в больницах врачам выдавали всего по четыре защитных костюма на месяц. В Гродно в автобусном парке №1 в июне прошлого года зарегистрировали шесть случаев заражения, одна водитель скончалась. А в Лиде фельдшер скорой помощи Павел Палейчик публично рассказал о том, что в городе не хватает средств защиты, – и оказался уволен с работы. Государство не смогло даже обеспечить медиков обедами, масками и костюмами – эту функцию взяли на себя волонтеры.

Вторая волна коронавируса совпала с политической активностью беларусов. Они выходили на марши, сидели в тюрьмах по 40 и больше человек в крошечной камере и заболевали коронавирусом. Хирург Дмитрий Маркелов после освобождения из ЦИП на Окрестина провел опрос среди десяти бывших сокамерников – у пяти из них после выхода обнаружился коронавирус. Медпомощи заключенным не было. «Мы долго просили врача, стучали в дверь, в конце концов, пришел фельдшер, померил температуру (у меня оказалась больше 38), дал парацетамол и разрешил постельный режим», – вспоминал Дмитрий в интервью.

Музыкант Павел Аракелян также заразился коронавирусом в тюрьме, где провел 15 суток после участия в дворовом концерте. После освобождения у Павла проявились симптомы COVID-19: пропало обоняние, он стал задыхаться. Ситуация усугубилась тем, что в Беларуси в тот период запретили сдавать анализы на платной основе, поэтому это не так просто сделать в первый же день. Павел утверждает: в камере, где он находился, было в 1,5–2 раза больше людей, чем количество место. Например, в камере на восемь человек сидело 14, а в камере на шестерых – 20. Для заключенных было ограниченное количество мисок, которые, к тому же, не обрабатывались должным образом, что только усиливало распространение вируса. А людей, контактировавших с зараженными COVID-19, не определяли в другую камеру, а оставляли со здоровыми узниками.

В декабре 2020 года умер 57-летний житель Осиповичей Сергей Щетинко. До этого он побывал в местном ИВС, куда попал в ноябре за участие в несанкционированном массовом мероприятии. Камера, в которой он сидел, была переполнена, приходилось спать на полу в одежде, было холодно. На какое-то время к Сергею посадили человека с температурой и кашлем, и в заключении мужчина почувствовал себя плохо. На третий день после выхода Сергей обратился к врачам, сделал тест на коронавирус, который оказался положительным. В  госпитализации и дополнительном обследовании жителю Осиповичей отказали, несмотря на 25 % поражения легких, больничный, по словам сына, также продлили неохотно. Через две недели мужчина умер. А на его сына завели уголовное дело за оскорбление начальника Осиповичского ИВС – дома провели обыск, забрали технику, вызвали на допрос и арестовали на 15 суток.

Несмотря на неоднократные просьбы пропустить к людям в изоляторы медиков, ни одно ходатайство МВД не удовлетворило. Врач-инфекционист Никита Соловей рассказал: «После событий 9 августа в Минздрав и МВД было направлено письмо за подписью более чем 450 медиков Минска с просьбой организовать допуск гражданских специалистов в изолятор на Окрестина, чтобы оценить состояние находившихся там людей. Нам ответили, что все необходимое делается, и МВД не нуждается в помощи людей, не относящихся к их системе». Но на самом деле, в тюрьмах не применялись даже самые элементарные меры для защиты людей – такие данные опубликовал независимый ресурс reform.by. Сотрудники издания провели опрос 520 заключенных за административные правонарушения и узнали, что узникам не оказывалась медицинская помощь, никто не дезинфицировал камеры, некоторых больных коронавирусом отправляли в карцер, никаких средств защиты не выдавали, часто отказывали в проведении тестов на COVID-19. Чтобы арестованному в изоляторе сделали тест на коронавирус, ему нужно было доказать, что он попал на сутки, будучи контактом первого уровня. А значит – предоставить документы, которые подтверждают коронавирус у человека, контактировавшего с осужденным за последние семь дней.

Из 520 человек, которые приняли участие в опросе reform.by, 375 столкнулись с коронавирусом. У 228 человек симптомы болезни проявились во время ареста, 82 почувствовали их после освобождения. «Известно, что две девушки в нашей камере ещё до ареста имели симптомы коронавируса и сообщали это на всех этапах ареста, РОВД, суд, но всем все равно. У большинства появились симптомы в изоляторе Жодино на пятый день», – рассказала одна из узниц.

«Если резюмировать, то в тюрьмах созданы максимально идеальные условия для того, чтобы люди заражались. Людей часто перекидывают из камеры в камеру, перевозят из тюрьмы в тюрьму (некоторые умудрялись побывать в трёх (!) тюрьмах за 15 суток). Камеры постоянно заполнены под завязку, порой переполнены (в два раза). Нет никаких возможностей для дистанцирования. Из средств защиты только личная маска. От которой нет никакого смысла в тесном пространстве. Никаких санобработок не проводилось (знаю только, что некоторым по просьбе давали хлорку, чтобы обработать туалет). Делается ли это специально — скорее, да. Отбивает ли это желание мириться с этим геноцидом в стране — точно нет!», – признался еще один участник опроса.

Вторая волна коронавируса незаметно перетекла в третью, весеннюю. По всей Беларуси началась вакцинация от COVID-19. Однако пока в наших странах-соседках люди прививались Pfizer и Moderna, беларусы довольствовались «Спутником V» и китайской Vero Cell. Несмотря на все усилия государственных СМИ, вакцинация шла достаточно слабо. Например, к 10 июля только 9,2% жителей Гродненской области сделали прививки. В Могилевской области в июне 2021 года было всего лишь 6,6% вакцинированных. В Витебской области в августе 2021 года было 155 тысяч привитых, хотя население региона – более 1,1 миллиона людей. И это даже при принудительной вакцинации.

С самого начала прививочной кампании нелегитимная власть использовала метод кнута и пряника, чтобы как можно больше людей пошли на прививку. Работникам МТЗ за наличие сертификата о вакцинации предлагали 80 рублей доплаты. Сотрудники фабрики «Коммунарка» могли написать заявление на предоставление материальной помощи в 100 рублей – правда, поощрение выплатили не всем. На Борисовском заводе медицинских препаратов вакцинированным сначала выплачивали по 150 рублей. Но что-то пошло не так, и вскоре тем, кто отказался делать прививку, стали угрожать увольнением. Колоть вакцину под угрозой лишения премии заставляли в Могилевском государственном университете имени А. Кулешова, сотрудники которого не доверяют российскому и китайскому препаратам.

И, надо сказать, причины у них есть – о том, как разрабатывали и испытывали вакцину «Спутник V», какие страны ее признают (и признают ли), мы рассказали на нашем сайте. Но «Спутник» и китайская Vero Cell остаются единственной альтернативой для беларусов – западных вакцин в Беларуси нет и не предвидится, несмотря на июльские обещания Минздрава решить вопрос доставки с посольством США. Причина проста – политика. На днях Лукашенко обратил внимание, что оппозиция предлагает завезти в страну западные вакцины от коронавируса: «Для чего? Чтобы они могли привиться, получить паспорт и ехать туда, к «своим», инструкции получать. Чтобы на запад выехать — вот для чего им надо. Едьте туда и там вакцинируйтесь». Сам же диктатор заявил о готовности вакцинироваться от коронавируса беларусской вакциной, которая, как ожидается, в 2023 году выйдет в оборот.

В четвертую волну этой осенью Беларусь вступила с неутешительными данными. Только официальная статистика регистрировала более 2 тысяч больных за сутки. 9 октября 2021 года Минздрав ввел масочный режим в стране. Во многих районах Беларуси стали отменять массовые мероприятия, закрывать кафе и развлекательные заведения. Например, в Пинском районе еще 5 октября запретили дискотеки и фестивали как в помещениях, так и на свежем воздухе. В Бресте в транспорт не пускали людей без масок, а в минском метро начали штрафовать всех, кто не надевает средства защиты. Больницы отменили плановые операции и обследования. Однако масочный режим не продержался и двух недель. 19 октября Лукашенко назвал эту меру давлением на беларусов: «Подняли бучу на всю страну: вот я смотрю в Бресте уже штрафовать начали, и уже силой, коленом на грудь заставляют вакцинироваться. Я же вас просил не допускать этого!» И уже 22 октября указ Минздрава о вводе масочного режима был отменен, а цифры заболеваемости и смертности в официальной статистике пошли на спад.

Однако неофициальные данные показывают совсем другую картину. Медицинский Telegram-канал «Белые халаты» – сообщество врачей страны – пишет, что только в больнице №2 в Минске за три дня (25–28 октября) от COVID-19 скончалось 34 человека. В Глубоком с 27 по 29 октября умерли шесть заразившихся коронавирусом. В Бресте в день хоронят по 10-13 человек, в Орше в начале октября за одни сутки умерло 32 человека. В Бобруйске от коронавируса умерла 15-летняя школьница. В Светлогорске, чтобы быстро копать могилы, приходится прибегать к помощи строительной техники – все это происходит на рассвете или под покровом ночи, видимо, чтобы не допустить панику в обществе. А в маленьких Хойниках (13,5 тысяч жителей) люди занимают очередь в бюро ритуальных услуг, чтобы похоронить близких. По всей стране в больницах не хватает кислорода – и по этому поводу в Беларуси введен запрет на вывоз медицинского кислорода.

Продолжают умирать от коронавируса узники мест заключений. В середине октября стало известно о смерти 53-летней минчанки Елены Амелиной, заболевшей коронавирусом во время административного ареста. Елену задержали в начале сентября на даче. Ее приговорили к 15 суткам ареста за репост материала из «экстремистского» источника. В переполненной камере, где люди спали даже на полу, она провела пару дней – затем начались симптомы заболевания. Елене стало плохо буквально в течение дня, она лежала на полу, практически ничего не ела, а из лекарств ей давали только фурацилин и парацетамол. После освобождения минчанка попала в больницу, где впала в кому. Больше двух недель врачи боролись за ее жизнь, однако спасти ее не удалось.

Эта осень ознаменовалась первыми в Беларуси смертями беременных женщин от коронавируса. В начале октября из Гомеля пришла весть о смерти матери троих детей – 85% ее легких были поражены коронавирусом. Ее четвертый ребенок умер на 26-й неделе беременности. До этого женщина обращалась в поликлинику с жалобой на температуру, но врач выписала ей только парацетамол, а спустя два дня гомельчанке понадобилась скорая помощь. Но и в больнице ее начали лечить только через четыре дня. О смерти родственникам сообщили не сразу – сказали, что она умерла от обширного инсульта после введения снотворного. В октябре в Глубоком от СOVID-19 скончалась еще одна беременная женщина. Она была на седьмом месяце беременности, и ее ребенка удалось спасти. В роддоме Витебска умерла роженица – COVID у нее был подтвержден за три недели до родов и проходил в тяжелой форме. А в Минске с 11 по 24 октября умерли три будущих мамы. Все они — молодые, 27−30 лет. Их детей удалось спасти.

Даже после страшных вестей о смерти беременных женщин нелегитимная власть продолжает заниматься геноцидом беларусов. В Минске с размахом проходят концерты и спектакли с участием российских звезд, сельскохозяйственные ярмарки, хоккейные матчи. В торговых центрах висят плакаты, утверждающие, что маску носить не нужно. В кинотеатрах сняты ограничения по рассадке зрителей, отменены решения о 50-процентном заполнении зала на мероприятиях. В общественных местах даже снимают наклейки с напоминаниями носить маску и соблюдать социальную дистанцию. А Лукашенко в это же время всерьез говорит о том, как коронавирус уменьшает количество случаев онкологии: «COVID на данном этапе не только придавил грипп, то есть не болеют люди гриппом практически. Но онкологи подозревают, что и онкология значительно упала не потому, что люди не обращаются, а что-то происходит такое… Я буду рад, если как с гриппом. Потому что больных ковидом нам легче лечить, чем онкологических. Дай бог, чтобы COVID был лекарством от онкологических заболеваний».

Хотелось бы пошутить, что Лукашенко задумал исцелить беларусов от рака, но это будет слишком цинично по отношению к людям, которые прямо сейчас умирают от коронавируса в Беларуси. Умирают от того, что их не лечат, чтобы создавать видимость контроля волны. Умирают от некачественных вакцин, которые не признаны в Европе. Умирают от того, что нелегитимному государству все равно, выживут они или нет. Умирают, потому что для Лукашенко куда важнее силовики и чиновники, нежели простые беларусы, большинство из которых выступило против него летом 2020 года. Мы просим всех соотечественников заботиться о своем здоровье самостоятельно. И мы будем продолжать бороться с режимом, чтобы не допустить новых жертв.

Материалы по этой теме:

ВИДЕО. КОРОНАВИРУС: КТО В БЕЛАРУСИ ДЛЯ ЛУКАШЕНКО ВАЖНЕЕ? Й. Йохансен – о стратегических вызовах для беларусского народа и его друзей В Беларуси продолжаются репрессии (обновлены цифры) В Беларуси продолжаются репрессии (обновлены цифры) Актрисы-герои: как нелегитимный диктатор репрессирует артисток театра и кино Петиция за карантин и профилактику коронавируса в Беларуси