В исправительной колонии №3, что в горпоселке Витьба Витебского района, по данным правозащитного центра «Весна, сейчас сидят 33 политзаключенных. Это одна из самых молодых колоний Беларуси и одна из самых образцовых. Согласно статьям в государственных СМИ, здесь есть спортивный зал, тренажеры на улице, заключенные могут дистанционно учиться в университете. А еще колония под названием «Витьба» славится тем, что здесь сидят высокопоставленные чиновники, прокуроры, судьи и милиционеры. Рассказываем о том, что происходит в стенах самой «элитарной» колонии Беларуси.

В ИК-3 отбывали наказание политзаключенные Андрей Санников, Александр Козулин и Артем Гайдуков, экс-заместитель начальника мозырской ИК-20 Игорь Макшун, вице-мэр Минска Игорь Васильев, экс-депутат Сергей Скребец, как минимум два иностранца и даже бывший личный пилот Лукашенко. Сейчас среди заключенных – бывший заместитель государственного секретарь Совбеза Беларуси Андрей Втюрин, приговоренный в 2020 году к 12 годам лишения свободы за взятку.

В 2013 году о порядках в колонии написал заключенный Артем Капов, который был осужден по части 3 статьи 209 – он нелегально сдавал квартиры, брал за это деньги, а затем эти же квартиры сдавал другим людям. Суд доказал семь эпизодов мошенничества и вынес приговор — 2 года и три месяца лишения свободы. До заключения Артем работал охранником в одной частной фирме – он предположил, что именно поэтому его отправили в тюрьму для тех, кто раньше носил погоны. Но порядки в ней не отличались от тех, что установлены в других колониях.

«Труд там действительно каторжный, – рассказывал бывший заключенный. – К тому же, чувствуется моральное давление со стороны администрации. Я поначалу работал в столовой – вставали мы в 4 утра, возвращались в 9 вечера, работали без выходных, что являлось явным нарушением законодательства. В итоге я отказался от работы в столовой, за что меня закрыли в штрафной изолятор. Несмотря на то, что был сентябрь, там было очень холодно, батареи не топили. Когда я попросил дать мне майку и закрыть окно – на мою просьбу никак не отреагировали».

Больше всего Артему запомнилось обращение с заключенным с инвалидностью. От медчасти до пункта пропуска около 300 метров – и их пожилой мужчина был вынужден ползти на коленях. Еще один заключенный к с сахарным диабетом пролежал в санчасти месяц, а затем его отправили в отряд на тяжелые работы. Тем, у кого высокая температура, давали только таблетку анальгина и отправляли на работу дальше.

«Ко многим вещам у нас относились строже, чем в других зонах. Например, по правилам ты имеешь право на 15-минутные разговоры три раза в месяц, но нам почему-то давали только 10 минут. Когда интересуюсь, почему, отвечают: «Вообще забудешь, что такое звонки». В каждом отряде было по паре человек, которые все время пытались доказать, что исправляются — убирали корпуса, рисовали стенгазеты. У кого срок небольшой, обещали, что за примерное поведение они к ним применят УДО, некоторые сотрудники администрации даже давали слово офицера, но когда наступал назначенный день, от зека только отмахивались — не дури голову», – поделился Артем.

В 2017 году из ИК-3 поступили известия о том, что тяжелобольного заключенного отправляют на работы вместо оказания медпомощи. Владимир Гаврилов отбывал наказание по статье 328 УК. У него были проблемы с легкими, в 2016 году начался рецидив заболевания. Заключенному были противопоказаны любые физические нагрузки, переохлаждение, пассивное курение, респираторные заболевания, вдыхание загрязненного воздуха, инфекционные заболевания, туберкулез.

Однако, несмотря на это, Владимира отправили на металлоразбор – в подвальном помещении ему не хватало воздуха, из-за этого постоянно возникали боли в легких, а одна часть груди онемела. В медсанчасти его жалобы игнорировали. Правозащитники потребовали провести медицинское освидетельствование Владимира Гаврилова, подтвердить его заболевание, назначить лечение и освободить от тяжелой работы или перевести на другую. А в постановлении МВД и Минздрава нашлась информация, что болезнь препятствует отбыванию наказания.

В 2018 году в колонии отбывал наказание британец Адам Смит, который попал в заключение за организацию нелегального канала миграции – а по факту, за покупку группе из Ирака билета на поезд Брест–Тересполь. После окончания своего срока Адам дал интервью одному из беларусских независимых медиа. Он рассказал, что администрация колонии с самого начала создавала ему проблемы и отказываясь принимать передачи. Руководство колонии очень боялось, что Адам шпион, поэтому всем заключенным приказало не приближаться к нему, а особенно давило на тех, кто знал английский язык. Британцу пришлось провести месяцы без теплой одежды и базовых продуктов, некоторое время он был лишен телефонных звонков.

Однажды судья сказал адвокату Адама, что если он признается в преступлении, то его выпустят. Но он отказался, ведь считал себя невиновным. Когда в колонии массово отравились заключенные, администрация решила наказать всех, даже невиновных – и Адам Смит объявил голодовку. В заключении британец рисовал карикатуры и комиксы, через которые можно было познакомиться с тюремным бытом и узнать, что, например, в медсанчасти работали ветеринары вместо врачей.

В 2020 году в колонию попал заключенный Тарас Аватаров, бывший боец АТО в Украине. Он был приговорен к пяти годам лишения свободы за ношение оружия. О непростом быте бойца АТО рассказала его мать Людмила:

– Сын сообщил, что там много бывших руководителей и эта зона действительно особенная. В том числе и тем, что к ней большое внимание со стороны телевидения и иностранных делегаций. Снимают репортажи, чтобы показать, как там якобы все хорошо. Но сына уже дважды наказывали карцером, и это только в первые полгода. А что будет дальше?

В июле 2021 года из ИК-3 освободился заключенный, отбывавший наказание за мошенничество. Он рассказал, что после выборов в колонии запретили подписывать заключенных со «свободы» на издания по каталогу «Белпочты» – только с лицевого счета через написание заявления, которое рассматривает заместитель начальника колонии и проводит цензуру по личному усмотрению. Кроме этого, в колонии отключили канал Euronews, заменив его российским НТВ.

У политических заключенных множество запретов: им не дают звонить близким, их лишают длительного свидания, корреспонденции. Узники могут получать письма только от близких родственников, которые записаны в карточку для посылок, передач и свиданий. Письма от других людей возвращаются отправителю. Политзаключенных дополнительно проверяют, а их коммуникация с остальными узниками строго ограничена. Узники, которые работают на производстве тряпок для пола и поддонов, зарабатывают по 1–4 копейки за каждое произведенное изделие. Больше всего можно получить в пекарне – 10–12 рублей в месяц.

Заключенный поделился, что познакомился с четырьмя осужденными по политическим мотивам. Один из них – Александр Бабич, осужденный за сопротивление сотрудникам милиции. Во время протестов 9 августа 2020 года он якобы ударил ОМОНовца ногой. Александра задержали 21 сентября 2020 года, а 23 декабря он получил срок в 3,5 года лишения свободы. В ИК-3 он столкнулся с ограничением свиданий с родственниками «за нарушение». Какое именно – неизвестно, ведь вариантов много: не побрился, не вышел на работу, отказался от уборки помещения, не поздоровался с сотрудниками колонии, держал руки в карманах, не застегнул верхнюю пуговичку.

Бывший политзаключенный Виктор Царикевич тоже отбывал наказание в колонии «Витьба». Освободившись, он рассказал, что в этом исправительном учреждении вовсе не 33, а около 70 политзаключенных. Те, кто сидит по статьям за экстремизм и терроризм, должны носить желтые бирки. Но от остальных заключенных они отличаются не только этим – в свободное время они читают, занимаются спортом. В тюрьме Виктор работал на деревообработке и за четыре месяца заработал всего 4 рубля.

– Было трудно. Каждый день — как испытание. Не знаешь, где будешь через минуту. В колонии тяжелее, чем в СИЗО, так как совсем нет личного времени и пространства. Улыбаться в заключении не принято. Если сотрудник увидит улыбку, может прийти со «шмоном», так как улыбка свидетельствует, что человек не сломался, поэтому ему устраивают дополнительные трудности, – рассказывал в интервью бывший политзаключенный.

Узники «Витьбы» заявляют, что в колонии не применяют физическое насилие. Но условия в исправительном учреждении нельзя назвать благоприятными. Среди десятков политических заключенных, которые находятся в колонии, есть те, кому требуется медицинская помощь, передача с теплыми вещами, – но даже это им не доступно. Издеваться над человеком морально, ломать его нервную систему – одно из «развлечений» карателей. Каким выйдет после такого обращения в колонии беларус, и без того отсидевший за преступление, которого не было? Очевидно, что власть это не интересует.