Дело Олеси Садовской: Так каким же будет итог?

Сегодня, 7 мая, должно быть вынесено постановление по иску Олеси Садовской о материальной компенсации морального вреда к государственным структурам, по вине которых пострадала она и её малолетняя дочь Катя. До оглашения мы продолжим рассказ о предыдущем судебном заседании, на котором происходили поистине шокирующие вещи. Хронику заседания вела правозащитник Наталья Горячко.

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО:
https://nash-dom.info/51778

Юристконсульт Савенок, после темпераментного рассказа врача «скорой помощи», подошел к микрофону, чтобы задать свои вопросы. Диалог был весьма странный, но судья Герман его не прерывала. Савенок спросил, имеет ли Спорыш семью и детей. Спорыш подтвердил, что имеет. Тогда Савенок задал вопрос, в котором содержатся и ответ: «Было ли вам неприятно поведение Садовской? И соответствовало ли оно поведению молодой женщины?». Когда Спорыш задумался, Савенок задал этот же вопрос в нескольких интерпретациях. «Что вы скажете, как человек, как гражданин Республики Беларусь, как профессионал, врач, который может оценить состояние человека, действия данного лица, в отношении остальных людей, которые окружают в том же РОВД, где вы находились, её действия, объективные и субъективные», «Со стороны других, находящихся в помещении, где это происходило, либо, действия, могли служить основанием для её действий?». Более несвязной речи я еще не слышала за всё время сопровождения граждан в судах. Заметьте, эти вопросы задаёт юристконсульт райисполкома!

И тут, Спорыш разразился гневом в адрес Олеси Садовской, поведение которой, якобы, сильно возмутило его на тот момент до глубины души. А Савенок, по сути, просил дать Спорыша экспертную оценку поведению Олеси Садовской в той ситуации. Спорыш, не будучи экспертом, и даже не имея психиатрического образования, дал следующую экспертную оценку поведению молодой женщины: «Она кидалась на милиционеров. Я видел, что у неё не соматическая, а психиатрическая реакция».

Надо заметить, что не заинтересованные в исходе дела свидетели не подтверждали слова Спорыша. Наоборот, указывали на то, что Олесе действительно стало плохо, она была бледной, у неё начался тремор, и она действительно потеряла сознание.

Тем не менее, на вопрос судьи о том, сказала ли Олеся Садовская, почему находится в РОВД, Спорыш ответил: «Да, она была жертвой сотрудников РОВД».

Также Спорыш заметил, что девушка, лежавшая у входа в Молодечненский РОВД во рвотных массах, была не Олеся Садовская, как утверждали ранее сотрудники Молодечненского РОВД, предоставив на судебное заседание минувших лет видеомонтаж. Это была другая девушка. Медики оказали ей помощь и увезли в больницу.

А Олесю Садовскую эти же медики «скорой» оставили в опасном для её жизни и здоровья состоянии в РОВД. Спорыш сам в своих показаниях заметил, что: «Приступив к сбору анамнеза, я выяснил, что Олеся Петровна находилась в состоянии психо-эмоционального стресса, полученного ей накануне». Затем, уточнил, что «Олеся Петровна жаловалась на чувство дискомфорта в области сердца, чувство нехватки воздуха, генерализованный тремор. Тремор – это ознобоподобная реакция… Чувство тревоги». Поскольку, как Олеся сообщила Спорышу, «она явилась жертвой сотрудников РОВД и испытала психо-эмоциональный стресс… она сказала, что у неё произошёл конфликт с сотрудниками РОВД». Как оценить подобные действия медиков Молодечненской «скорой помощи»? Этот вопрос я также адресую в министерство здравоохранения Беларуси.

Хочу уделить особое внимание репликам Спорыша по наводящим вопросам судьи Герман.

Спорыш: Олеся Петровна вела себя крайне демонстративно, то есть, она имитировала потерю сознания, довольно искусно… Потом, у неё возникали такие реакции психо-моторного возбуждения с элементами моральной агрессии по отношению к работникам «скорой помощи» и работникам милиции, которые присутствовали в фойе. … к работникам милиции она пыталась предпринимать физические действия, набрасывалась на них… Приходилось вставать между ними, чтобы не произошло физического контакта.

Герман: Вы пытались успокоить её?

Спорыш: Да!

Герман: Возможно, какой-то препарат ей дали?

Спорыш: Дело в том, что Олеся Петровна, узнав, что мы бригада интенсивной терапии, и зная, что в штате «скорой помощи», имеется психиатрическая бригада, она категорически требовала вызова психиатрической бригады. Мотивировка и аргументация с её стороны была, заключалась в том, что она якобы находится на психиатрическом учёте в психо-наркологическом диспансере. И она больна какой-то психиатрической болезнью. Это были требования. Свидетелями являются фельдшер Боровский и опрошенный вами фельдшер Гончаров. Далее, я удовлетворил требования пациента, так как, видел, что там доминирует не соматическая, а психиатрическая реакция. Скажем так, реакция на стресс.

Особое внимание хочу уделить показаниям фельдшера Алексея Боровского. Он сразу заявил, что ничего не помнит по истечении шести лет. Судья Герман зачитала показания, подписанные в 2012-м году. О том, что Олеся от осмотра отказалась, вела себя агрессивно и пыталась затеять драку. Я не могу представить, как может затеять драку человек, к которому, испуганные потерей сознания этого человека, сотрудники милиции сами вызывают «скорую помощь», в пять утра после новогодней ночи.

Особенно запомнилась фраза из показаний Боровского: «Сотрудники милиции по отношению к Садовской ничего противоправного не делали, не били, не оскорбляли». А как же просмотренные нами в предыдущие дни видеодоказательства применения пыток сотрудниками Молодечненского РОВД по отношению к Олесе Садовской?

И тем не менее…

В подобных противоречивых делах всегда есть веские «но»! В этот раз, это были свидетельские показания медсестры Валентины Артюховой, сотрудницы ПНД, куда сотрудники РОВД насильно доставили Олесю Садовскую на освидетельствование на предмет присутствия в её организме алкоголя.

Медсестра Артюхова — в центре

Напомню, что телефон у Олеси пропал в новогоднюю ночь, когда даже молодые дамы могут символически употребить лёгкий алкоголь. Однако из просмотренных нами видео камер наблюдения клуба «Нео», мы видим, что Олеся Садовская вела себя прилично, походка её была устойчива, и ничто не свидетельствовало о какой-то сильной степени опьянения и агрессивном поведении.

Медсестра Артюхова отметила, что к ним на осмотр доставили «заявительницу, пострадавшую, у которой что-то пропало», и милиционеры постоянно говорили, чтобы она не волновалась, что пропажа найдётся. Вновь возникает ряд вопросов. Если Олеся — пострадавшая и заявительница, почему её задержали? Почему к ней применялись какие-то «меры»? Почему она находилась в РОВД около восьми часов? Почему затем появились протоколы и странные показания медиков «скорой помощи»?

Судья Герман задавала совсем другие вопросы. То спрашивала, как вела себя Олеся в ПНД, то интересовалась: «Может, она у вас мебель поломала?», то задавала утвердительный вопрос о том, что, может быть, Олеся грубила и нецензурно выражалась…

После свидетельских показаний медсестры Артюховой, мы, наконец-то, узнали, что на самом деле происходило в ту трагическую для Олеси Садовской новогоднюю ночь. Но есть ещё информация, которую Валентина Ивановна не успела рассказать. Сотрудники Молодечненского РОВД тащили молодую женщину по полу, а на руках у Олеси были наручники. Обращались они с Олесей настолько грубо и неподобающе, что медсестре пришлось их остановить и жёстко сказать: «Так, ребята, не здесь! Этого делать тут не надо!». И ещё одно замечание Артюховой в зале суда надо отметить особо: освидетельствование на предмет наличия алкоголя в организме гражданина можно производить только по добровольному согласию самого гражданина. А метод, который использовали сотрудники Молодечненского РОВД для доставки Олеси Садовской в ПНД ярко свидетельствовал о насилии со стороны сотрудников милиции по отношению к молодой женщине, которая, к тому же, являлась пострадавшей. Напомню, у неё в клубе «Нео» пропал дорогостоящий телефон, который ей подарили на день рождения.

А теперь давайте вспомним, что, согласно законодательству Республики Беларуси и международному законодательству, принятому за основу в Беларуси, никто не может подвергаться пыткам. НИКТО! Ни приговорённый к смертной казни, ни иной преступник, ни беззащитная женщина. НИКТО!

Апофеозом этого судебного заседания стало ходатайство Олеси Садовской о признании «свидетелей» — сотрудников Молодечненского РОВД, Ословского, Цибульского, Сорока, Покладка и Ляха соответчиками по иску к РОВД.

Инкриминируемые вышеперечисленным «правоохранителям» деяния – те же самые, которые указаны в иске к самому РОВД Молодечно. А, следовательно, ходатайство подлежало удовлетворению. И судья признала всю пятёрку соответчиками по иску.

Снова был объявлен перерыв. Как сказала судья Герман, для оповещения пятёрки из РОВД о том, что им предъявлен иск, и они признаны соответчиками. После перерыва, судья объявила, что соответчики написали заявления о том, чтобы дело рассматривалось без их участия, и что исковые требования они не признают. Затем, в течение трёх минут прошли прения сторон, и «шоу» на этот день закончилось.

Оглашение решения по этому делу назначено на 7 мая, 16:00. Состоится ли оно, и что именно будет содержать в себе это решение, остаётся загадкой для всех. Нам ничего не остаётся, как только ждать и готовиться к новому бою за то, чтобы случившееся с Олесей Садовской, более никогда и ни с кем в Беларуси не повторилось. Чтобы наши дети не просыпались по ночам от скрипа тормозов казённых автомобилей и не вздрагивали от стука в дверь, ожидая «дядей и тётей», которые якобы охраняют их от родителей.

…я покидала Молодечно в самый жаркий день мая. В воздухе кружились белые и розовые лепестки цветов, сорванные шаловливым ветерком, которые напоминали беззаботных мотыльков. Но на душе у меня была далеко не весна. Моя страна и мои сограждане находятся в чёрном мрачном тюремном подвале, без солнца, без воздуха, без надежды на свободу. А весна, солнце, облака белых и розовых лепестков – иллюзия, прикрывающая мрак диктатуры, в которой мы задыхаемся уже почти четверть века.

Наталья Горячко,
правозащитник