Буквально вчера я рассказал, как был уличен в том, чего не делал, причем поводом к этому, для начала, послужило именно то, что я родом из Витебска.

 Часть 2

События развивались. Я скучно смотрел, как милиционер безо всяких понятых пересчитывает мою иностранную мелочь, нахмуривая лоб. Поначалу он присовокупил литовские центы к польским злотым, и мне пришлось поправить его. Географию в школе он явно не учил, ни обычную, ни экономическую. Необычно большое количество разменных монет для литов и злотых очень напрягало его, но в конце концов, он вспомнил школьные годы, арифметику, научился делить на 100 и выделил из двухсот шестидесяти, деленных на сто, целую часть.

Понятых я так и не дождался, их фамилии появились в протоколе уже позже, после суда, когда я знакомился с материалами дела. Они так и написаны там другим цветом. Пока же мы разговаривали один на один.

За это время оставшиеся незадержанными в квартире без хозяина «нашдомовцы» подняли шум, обзвонили всевозможные средства массовой информации, и прибыли в РУВД нам на помощь. Тугодумность моего собеседника не позволила мне наблюдать этого, но главное спасибо нужно сказать Павлу Левинову, который «покончил» со своими делами быстрее и под шумок умудрился не только стянуть протокол с цифрами 289 часть 3 УК «Терроризм», но и сунуть его одному из наших в момент, когда его вели вниз в камеры.

Мимо кабинета, где «лично обыскивали» меня прошел человек в белом. Не хватало только белых перчаток, да, пожалуй, штаны были слегка коричневатыми, видимо для маскировки затертостей от постоянной сидячей работы. Он не представился, посмотрев мимо меня, но я понял что это и есть «самый-самый главный» начальник.

Это был Олег Гайдукевич, в прошлом будущий министр, политик и полиглот, но в тот момент он был простым ментом, который лениво произнес: «Этому для начала 17.1,  а там посмотрим».

Министром он так и не стал, что-то помешало…

МИЛИЦЕЙСКАЯ АРИФМЕТИКА

Продолжилось стандартное милицейское правосудие. Со мной работал некий Финдикевич (назовем его так, фамилия написана неразборчиво). Поскольку протокол личного досмотра он уже с трудом составил на клочке обгрызенной бумаги, но о существовании Конституции Республики Беларусь был не в курсе, путался в в уголовном и административном законодательствах, забыл мне разъяснить права и обязанности – поэтому протокол административного правонарушения составлять не решился. Да и я напрягся – а что если он мне насчитает, как со злотыми, 15 суток и еще 260 часов отсидки сверху?

ЗАСТЕНКИ

Когда они закончили с бумагами, я попал в реальный гестаповский застенок. Камера пыток была очень темной и очень холодной: изо рта шел пар. Ходить в ней было практически невозможно из-за размеров, поэтому мне пришлось заправить куртку в джинсы, а джинсы в носки для сохранения остатков тепла. Я понимаю, что выглядел как гик, но жить очень хотелось, но бесполезно жаловаться потом на выпавшие почки ментам, которые без сомнения убивают людей, а потом подбрасывают их родителям со словами «сам упал и так шесть раз». Нужно спасаться самому. Тем более, бесполезно говорить оккупантам сотрудникам милиции, что у меня хронический пиелонефрит. И не такое слышали. И еще доблестные сотрудники, попав «домой», как упыри и оборотни, сразу же теряют человечески облик и забывают, что люди иногда хотят есть и пить.

АВТОМАТЫ К БОЮ

Но судьба моя почему-то еще раз заинтересовала Олега Гайдукевича. Я уже от холода потерял «счет дням», точнее часам (в камере моей темно, прямо как в песне). Но неожиданно дверь открылась и появился человек с автоматом. Точнее – человечек (росточком он не выдался и всю его серьезность выражал лишь укороченный автомат Калашникова, направленный на меня). Видимо, я был оценен как опасный и, оказалось, удостоен величайшей милости – сам Олег Сергеевич решил объясниться, зачем он меня садит в тюрьму.

Один на один он встретиться не решился, несмотря на автомат, и в кабинете присутствовали еще несколько товарищей в форме, выстроившихся с правой стороны, между мной и окнами (может быть, чтобы не выпрыгнул?).

Начальник РУВД с порога спросил меня: «Что Вы делаете у меня на районе?»

Вот так, именно «на». Тогда он тоже еще не читал Конституции,  где не предусмотрено ограничение гражданина страны в перемещениях, и про отчет лично Олегу Сергеевичу тоже ничего не написано. Я, чтобы не молчать, начал с дня рождения Валерия Щукина, однако какой-то из подчиненных хмыкнул (мол, враки): «Да они там трезвые все были…». Напомню, по его мнению, это ненормально, когда люди трезвые в 8 утра.

Сделав театральную паузу, Гайдукевич разом отмел все мои слова и придумал свою версию: «Вы собрались здесь, чтобы подготовить Чернобыльский шлях 26 апреля!» – сказал он, довольный, что я ему пригожусь если не как подрывник, то хотя бы как «отморозок с площади».

И мгновенно забыл, что он всего лишь исполнительная власть: «И поэтому я вас превентивно…».

Слово «посажу» он произнести не решился.

Я быстро посчитал в уме, и понял, что сидеть мне никак не меньше 8 суток, и моя предстоящая поездка в Берлин как раз на 26 апреля будет заменена более серьезным приключением. И не ошибся.

ОКАЗЫВАЕТСЯ, ПОЛИТИКА

Из слов Олега Гайдукевича, занимающего очень серьезный государственный пост следовало, что он прекрасно понимает всю политическую сущность статьи 17.1, однако и следовало, что он не понимает другого – что его имя навечно внесено в список врагов свободы, гонителей прав человека в нашей стране. Жаль, конечно, что до списков невъездных в Евросоюз тогда не дошло, как с судьей, которая нас судила. И в другие, не очень приятные списки.

Но все еще впереди. У нас море времени, ведь так, Олег Сергеевич?

продолжение следует…

Олег Борщевский, «НАШ ДОМ»