«Нашдомовцы» побывали на рассмотрении апелляции по делу супруга правозащитницы Анжелики Калатозишвили в Могилевском областном суде. С того момента, когда мужчину доставили в зал судебного заседания, он находился в металлическо-пластиковой клетке, возле которой постоянно дежурили конвоиры. В чем нужно провиниться в Беларуси, чтобы оказаться в таком месте?

Как выяснилось, для этого не обязательно стать причиной чьей-то смерти или увечий. Достаточно, как это произошло с Кахабером Калатозишвили, оказаться в компании ранее осужденного наркомана, который не хотел, чтобы его очередная «ходка» была по «долгосрочной» части статьи 328.

Но, обо всем по порядку. Рассмотрение апелляции по делу Кахабера назначили на 10 утра 23 июля. Мы прибыли заранее. Чтобы попасть в зал заседаний, нам пришлось пройти два досмотра: в фойе суда и непосредственно у входа в сам зал. Дистанция между этими двумя точками – не более пяти метров. На вопрос, для чего необходим еще один досмотр, когда процедура была пройдена полминуты назад, люди в форме ответили, что у них свой досмотр. Логично. К слову, на входе в зал заседаний также установлены рамки металлоискателя.

Итог – «тройная верификация» и тотальный контроль слушателей: от места посадки (только в левом ряду, в то время как правый ряд сидений, расположенный рядом с клеткой, должен быть пуст) до жестов. Так, Анжелике,  которая помахала рукой супругу, конвоир тут же сделал замечание: «Ваши жесты держите при себе! Здесь суд».

Как выяснилось, заявленное время рассмотрения апелляции – единица пластичная. Несмотря на то, что Кахабера привезли в суд около девяти часов утра и поместили в клетку, коллегия судей начала рассматривать другие дела. Ожидание растянулось на несколько часов.

За это время коллегия судей рассмотрела несколько примечательных дел, о которых вкратце хотелось бы рассказать. Одно из них – об истязании и разбое. Потерпевшая, сожительница обвиняемого, просила снисхождения для «хорошего мужа», который избил её и украл спиртное в магазине, где она работала. Мотив женщины – большое хозяйство, оставшееся без мужских рук. Потерпевшая верила в то, что её сожитель одумался и их ожидает большое и счастливое будущее. Суд не принял во внимание эти доводы. Истязатель вернулся в места лишения свободы.

Далее рассматривалась апелляция по делу женщины-тренера, на занятиях которой утонул 14-летний школьник. Суд первой инстанции приговорил её к трем годам лишения свободы с лишением права заниматься преподавательской деятельностью в течение пяти лет. Поскольку приговор не вступил в законную силу, тренер продолжала работать в Центре олимпийского резерва. На воду с учениками, по её словам, не выходила. Она принесла хорошие характеристики с места работы и просила суд о снисхождении и наказании, не связанном с лишением свободы. В этой части суд оставил приговор без изменений, заменив его в части пятилетнего ограничения на деятельность, связанную с обеспечением безопасности.

Глядя на потерпевшего, отца, который потерял единственного ребенка, напрашивались мысли: что не так с этой системой правосудия, в которой человек, пусть и непреднамеренно, но виновный в страшной трагедии из-за собственной служебной халатности, продолжает работать там же, где все произошло, сам приходит в суд и после оглашения уходит домой (приговор вступит в силу в десятидневный срок, осужденная должна будет отправиться в колонию-поселение). А в это время в клетке находится другой человек, который оказался не в то время, не в том месте, как и многие другие обвиняемые по 328-й статье, в том числе и несовершеннолетние. И большинству обвиняемых-328 грозят колоссальные сроки с местах с самыми жестокими условиями содержания.

Если правосудие проявляет гуманность, как в случае с достаточно мягким наказанием женщине-тренеру, впереди у которой целая жизнь с ношей содеянного, то эта гуманность не должна быть избирательной. Ведь перед Законом все равны.

Но, увы. Следующей рассматривалась апелляция по делу Кахабера. В своей апелляционной жалобе мужчина сослался на противоречия в показаниях свидетелей, супругов Качанова и Романовой, на которых строилось все обвинение.

Оба свидетеля – наркоманы со стажем. Качанов также проходил по делу в качестве обвиняемого и был осужден по ч.1 ст.328 УК РБ. Свое наказание он не обжаловал.

Судья в течение нескольких часов зачитывал показания указанных свидетелей. У Качанова за время двух предыдущих рассмотрений дела набралось пять (!) версий произошедшего. Некоторые показания Романовой, данные в разное время, были идентичны до последней буквы.

Коротко напомним, что летом прошлого года Калатозишвили был задержан вместе с Качановым и Романовой дома у последних. Мужчина пришел попариться в бане у знакомого, который в это время варил мак. Характерный запах ацетона, который появляется при варке наркотического зелья, Кахабер не мог почувствовать из-за заболевания лор-органов. Но у явившихся с проверкой к ранее осужденному наркоману правоохранителей с обонянием проблем не было.

Обвиняемым Калатозишвили стал, когда Качанов и Романова сообщили следствию, что именно он принес в их дом наркотическое сырье, которое затем вместе с Качановым переработал в зелье. Факт транспортировки и переработки наркотического вещества Кахабер категорически отрицал, указывая на то, что в течение дня у него просто не было времени на такие манипуляции. Его показания подтвердили коллеги, которые видели его на рабочем месте.

Дело Калатозишвили было рассмотрено дважды. Приговор, два года лишения свободы, остался без изменения.

Не изменился он и после рассмотрения апелляции. Масса фактических доказательств, свидетельствующих о невиновности Кахабера, не была принята во внимание.

Суд сфокусировался на более «стабильных» показаниях Романовой, «опустив» очевидный вопрос: почему Качанов менял свои показания такое количество раз. Со слов Романовой все было представлено таким образом, будто у женщины уже не было сил терпеть наркотическую зависимость супруга, а Кахабер принимал в ней активное участие и ранее, до эпизода, за который мужчины были осуждены.

Суд не учел еще одну важную деталь: на момент задержания в крови Романовой были найдены следы наркотических средств. Однако на скамью подсудимых она не попала. В чем причина? Ни один из судей не задался этим вопросом.

Правозащитница Анжелика Калатозишвили убеждена, что дело против её мужа сфабриковано и связано с её деятельностью. Будучи инвалидом первой группы, она нуждается в помощнике, коим и являлся её супруг.

Мужчине предстоит провести в местах лишения свободы ещё год. Даже в том случае, если он попадет под амнистию и будет выпущен в текущем году, его, как гражданина иностранного государства, ожидает депортация.

Так система «решает вопросы» с активными людьми.

«Наш Дом»