Мы с Олегом Игоревичем Коханиным – соседи. Он от меня живет через один дом. Правда, его дом числится в Минске по адресу: пр. «Газеты «Звязда», а мой – по пр. Любимова. Обычная головоломка спальных районов.
Сотни раз ходил мимо его дома, может, тысячи, но не знал ни о нем, ни о его семье, ни об особенностях жизни в этой семье. Когда после близкого знакомства с семьей я о ней думаю, то ничего лучше библейского выражения в голову не приходит: во многих знаниях многие печали. Отец уже родился с ДЦП, так и живет, ну а дети болезнь унаследовали. Мать умерла еще в Наровлянском районе, откуда семья была переселена в Минск. Одним словом, они беженцы, или чернобыльские переселенцы. Как ни назови, легче от этого не станет. Плюс инвалидность у всех троих членов семьи Коханиных…
Хлеб наш насущный
Как они живут? Это видно с первого шага в квартиру. Мягко говоря, на всем лежит печать бедности. Хотя телевизор новый, компьютер стоит. Это ничего не значит, когда вы зайдете на кухню, посмотрите на древний буфет, такие делали, если не ошибаюсь, еще в 50-е годы прошлого века. На кухне мы и беседовали с Олегом Игоревичем.
— Когда переехали сюда, все было по-другому, легче жилось, – Коханин говорит с трудом, но понять его можно. – Все было дешевле. А вот теперь началось…
Я сам здесь живу больше 20 лет, поэтому ситуацию в торговой сфере знаю очень хорошо. Напротив дома Коханиных – универсам «На кургане», если пойти направо, там располагается универсам «Брест». Оба магазина очень дорогие.
А пенсия у Олега Игоревича всего чуть больше одного миллиона ста тысяч рублей. Дети тоже получают пенсию, поскольку оба – инвалиды 2 группы. Как и отец. Итого на трех инвалидов получается примерно три с половиной миллиона рублей. Стоит отметить, что сын и дочь – люди молодые, им 23-24 года. Они, прошу прощения, кушать хотят, потому что расти еще не перестали. Им нужно больше денег на еду. А где их взять? Сын одно время работал при каком-то монастыре, как я понял, на известном подворье. Но что-то там не вышло, произошел какой-то конфликт, сын уволился. Сын, тоже Олег, выходил на кухню, даже пытался поучаствовать в разговоре, но ушел и больше не появлялся. Дочь выходить не захотела.
— Картошку надо покупать, а денег нет, — Коханин продолжает свою исповедь. – Холодильник пустой стоит. Глянешь на эти цены и покупаешь только батон и молоко. И идешь обратно домой. Так на хлебе и молоке и живем… Хотелось бы и мяса купить, и колбасы, и яиц, и много чего другого, вкусного. Но дорого. Поэтому поглазеть на продукты, конечно, можно, но только поглазеть. Что там деликатесы, – часто даже трудно купить простые макароны или крупы.
Положение осложняется тем, что теперь зима и очень скользко. Притом, что Коханин ходит не совсем обычно (как инвалид с ДЦП), ему очень трудно сохранить равновесие на этих колдобинах и льду. А чтобы попасть через дорогу в универсам, это получается почти смертельный номер. Уже не раз Олег Игоревич оказывался под колесами. Пока удачно…
Сосед и прочее
Сосед у Коханина довольно своеобразный. Бывший милиционер. О своих соседях говорит примерно так: «Понаехали тут, чернобыльцы эти». Каким образом они ему мешают жить? Вероятно, он считает, что у инвалидов куча всяких льгот, вообще, живут они замечательно. То, что у них здоровье никакое, он это во внимание не принимает. Этого как бы нет.
Зато, по словам Коханина, сосед имеет виды на их квартиру. Он прямо предлагал: у меня, мол, есть домик в сельской местности, давай обменяемся – ты мне квартиру, а я тебе домик. И даже не поленился свозить инвалида Коханина в этот домик. Да, там все почти замечательно. И природа, и небольшой пруд имеется, где можно ловить рыбу, и участок земли у дома – там можно огородик посадить.
Короче говоря, если бы мне кто-то предложил такой обмен, я бы согласился подумать, возможно, даже обменялся бы. Но я практически здоровый человек физически. А Коханин заниматься физической работой просто не может. Было дело, в Наровлянском районе он жил с бабушкой, делал какую-то несложную работу в местном колхозе. За это получал 15 рублей. У бабушки была пенсия в 25 рублей. Но когда это было? Для нас уже все это звучит потусторонне…
Было и еще одно: этот самый сосед ударил дочку Коханина, да так, что она потеряла сознание. Почему Олег Игоревич не написал заявление в милицию? А его там знают, как я понял, его проблемами заниматься не хотят. Представьте: живут три человека, которые защитить себя не могут. Если они такие, то всегда найдутся те, которые легко могут обидеть.
— Тут у нас проходной двор был, – признается Олег Игоревич. – И в карты играли, и вино пили… Сейчас вроде все успокоилось. Да и сосед притих. Да я ведь все равно знаю, что он хочет нашу квартиру получить!
Так это или не так, не знаю. Во всяком случае, передаю то, что сказал Коханин…
В этом месяце уже пришла жировка за прошлый – 226 тысяч. Плюс плата за электроэнергию, за телефон. Набегает сумма, которую нужно автоматически исключить из расходов на питание.
— Я иду в магазин, — говорит Олег Игоревич, — беру с собой тысяч пятьсот. А потом стою и думаю: что ж купить? Стоишь так, стоишь, а потом покупаешь молоко и хлеб. На это всегда хватает…
Олег Игоревич сетует: районная организация ОО «Белорусского общества инвалидов» не выписала ему газету для инвалидов. Наверное, потому, думает, что задолжал по членским взносам. Сумма была примерно 100 тысяч рублей. Для обычного человека это не деньги, но тут положение особое, когда человек в магазине размышляет, купить ли ему еще пакет молока или можно обойтись одним.
Дочка Люда все же заплатила эти взносы, вернула долг. Дома вышел небольшой скандал. Взносы, разумеется, нужно платить, но Олег Игоревич приводит свой довод: перед Новым годом их никто не поздравил, никто не позвонил. Помощь идет от Белорусской ассоциации детей-инвалидов и матерей-одиночек.
— Ну, как помогают? Подписывают договор с пригородным каким-нибудь совхозом, привозят овощи, картошку. Это нам большая помощь! Ведь подумайте, на рынок теперь вообще невозможно мне доехать, а тут они сами привозят…
Иногда смотрю по ТВ российские «Вести». Последнее время начали появляться сюжеты о российских инвалидах, как они живут. Ясное дело, в основном идут, так сказать, позитивные сюжеты. Бывают, правда, и негативные, но пореже. Да я не этот факт имею в виду. Мне кажется, гораздо важнее то, что такие сюжеты становятся постоянными, примерно раз в неделю-полторы. Дело в том, что обычным гражданам необходимо время от времени напоминать, что есть инвалиды, что они тоже живые люди, что им нужно то же, что и здоровым. И об этом необходимо помнить.
Что потом?
Мне наивно казалось, что такая семья должна стоять на каком-то особом учете, все-таки, в семье все инвалиды – это многовато. А никаких помощников у семьи нет, хотя вроде бы и положены. Пенсионеров в Беларуси уже 2,5 миллиона да плюс еще инвалиды. Скольким из них необходима социальная помощь? Чтобы кто-то сходил в магазин, в аптеку?.. Кстати, про аптеку, вернее, про лекарства.
Вначале Коханины были приписаны к поликлинике № 32. И лечились тоже там. Запомнилось, что поликлиника очень хорошая. Никаких очередей, врачи и медсестры знающие, внимательные. Потом построили новую поликлинику, 25-ю. Большую часть пациентов перевели туда.
О том, что его перевели в другую поликлинику, Коханину даже не сообщили. А когда сообщили, то велели принести выписку из истории болезни, сдать все необходимые анализы. Что он и сделал. Но врачи свою часть дела не сделали. У Олега Игоревича и его детей были специальные льготные книжки на лекарства. А теперь у них этих книжек нет. Забыли выписать…
Вот и получается! Купишь хлеба и молока – не купишь лекарства…
Сергей Шевцов, газета»Вместе»
