«Вставать и падать, падать и вставать – те, кто не встают, уже мертвы»…

Е.И.:  Расскажите, пожалуйста, немного о себе?

Д.О.: Зовут меня Дарья Опушкина (фамилии изменены, прим. ред).

Началось с того, что мы с мужем (я была еще без детей) переехали жить из города в деревню. Это сейчас у нас двое детей. Я сама диетолог, и занимаюсь ремесленничеством (шью, вяжу), муж – строительством и агрономией. В деревню поехали из-за моего здоровья – сильно ухудшилось на предыдущей работе (работала провизором, нахваталась препаратов) и учебе.

Пришлось менять образ жизни. А мужу как раз для полноценной реализации не хватало своей земли под ногами. Больших капиталов мы не имели, но решили строительно-бытовые вопросы решать самостоятельно.

Е.И.: Расскажите, пожалуйста, о том, что произошло после рождения вашего первого ребенка.

Д.О.:  Мы постепенно осваивали, так сказать, новые горизонты, и были всецело этим поглощены. Тут я и забеременела, как раз на первом году нашей жизни в своем доме. Первые проблемы  начались уже со знакомства с женской консультацией, затем роддом, а потом – участковый педиатр. Медицина нас не баловала, скорее даже – просто не хотела помогать. Врачи как-то не сдвигались с насиженных мест, со своих зон комфорта, эгоистично уходили от решения наших проблем со здоровьем. Создалось впечатление, что медицина погрязла в обезличивании работы, в бумажной работе, работе для галочки.

После рождения ребенка на нашу семью взглянули более пристально (появился повод для шантажа). К нам отнеслись, как к соседней семье алкоголиков, поставили с ними в один ряд, но назвали сектантами, эдакими «алкоголиками наоборот». Позже нам объяснили: нормальные люди добровольно в деревню не поедут, нормальные люди такое не едят, нормальные люди покупают в магазине макароны и колбасу. У нас нет телевизора, как у нормальных, но не от бедности. Многих поразили странные технологии строительства и ведение огорода в стиле «пермакультура», что не похоже на местные традиции; удивляли людей наши тренировки – машут ногами-руками, наверное, джиу-джитсу изучают. О ремесленной деятельности в глубинке мало кто слышал, а видимого места работы не наблюдалось. И, главное, не пьют! «Очевидно, секта!»

Чем занимались службы? На первой встрече они пришли выяснить, правду ли люди болтают, неужели совсем нет телевизора и совсем не пьют? Когда подтвердилось, нас записали в «неадекватные». Ходили комиссии по два-три человека с милиционером, а вопросы задавали практически одинаковые: «Зачем сюда приехали?», «Почему отказываетесь от прививок?», «Почему у вас так мало места?». Иногда доходило до абсурда: «Поему у вас шторы желтые, а не зеленые?», «Почему лежат тыквы, а не кабачки?». Отвечать на подобные расспросы было все равно, что со стенкой разговаривать. Тем более, что отвечай-не отвечай, в следующий раз зададут те же самые вопросы! Объективных вопросов мы так и не услышали.

Иногда подобные расспросы завершались выводом: «Так жить нельзя!»

Вот примерно так нас подводили под понятие неблагополучной семьи. Настрой был очевиден, тем более, что у соседей напротив уже отобрали детей, и нас, похоже, ждало то же самое.

Е.И.: Как реагировали на все происходящее Вы? Что чувствовали? Что думали?

Д.О.:  Мне были неприятны частые визиты незнакомых людей. Это, обычно, толпы женщин разного возраста. При этом ни одна не поинтересовалась, как я себя чувствую, как чувствует себя ребёнок. Зато других вопросов у них было море. И это все на фоне моих проблем: маленький ребенок плачет, я не знаю почему. После родов я себя очень плохо чувствовала, в роддоме меня плохо кормили, я ослабла, пропало молоко, добавились бессонные ночи. Муж ночью занимался с ребенком зарядкой, чтобы дать мне немного отдохнуть, но днем ему приходилось полноценно работать. А сверху – визиты социальных служб без предупреждения, в неудобное время, когда я сплю, или посуда не помыта. Входили они без стука, беспардонно, как к себе домой. Иногда казалось, что это просто дурной сон, и я сейчас проснусь, и все будет хорошо. Но сон не проходил…

Е.И. Как реагировал папа?

Ярослав Опушкин [муж Дарьи]: у меня в голове всё чаще и чаще звучали слова «Суверенная, демократическая республика». Очень сложно было держать себя в руках, не схватить топор. Это простое решение, но в наше время такими методами сделаешь только хуже, оправдаешь вражеское  мнение о своей «неадекватности».

Честь и бесчестие – вот где проходит красная черта? Мне одному приходилось ее проводить, принимать это сложное решение. И все это внутри себя, потому что внешне я должен быть полностью спокоен, ведь мои нервы – опять же некое доказательство правоты этих извергов в юбках. Может, они и специально провоцировали, ждали от нас каких-то срывов. Посоветоваться с родственниками не получалось – они решили, что я это все выдумал. Такого просто не может быть! Но я не выдумал. Но от этого не легче – делать-то что? Ждать, когда ребенка заберут? Рисковать самым дорогим, что есть?

Попытки найти решение при общении с родственниками всё усугубляли, мол, я всё сам себе выдумал; а если нет? Ждать, когда заберут ребёнка? Я не собирался рисковать. Это удивительно, но я начал читать политическую литературу – от Сталина (и его опыта партийных съездов) и Хагакуры (с его кодексом чести самурая) до Платона (Государство) и Конституции Республики Беларусь. Углубился в права и обязанности чиновников, права человека. Возникла идея попросту занять этих бездельников чем-нибудь другим.

Я стал придумывать работу. Староста деревни бездельничает, много свободного времени? Получи работу. Председатель сельсовета ничем не занят? Получи работу. И директор школы – на тебе новая работа. Звонил им по вечерам, предлагал идеи общественных работ, выгонял на субботники, создавал им, короче, головную боль, оставаясь при этом самым «лучшим другом».

С докторами пришлось поступить хитрее – мы изучили пачки медицинской литературы, стали решать проблемы по плану, но в городе. Местные доктора не могли найти, к чему прицепиться, что им лечить. Приходилось спекулировать на боязни внимания президента: «В то время, как Александр Григорьевич круглосуточно радеет о благосостоянии народа, вы чем занимаетесь? Почему безделие?»

Жителей деревни я сплотил вместе ремонтом колодцев, вывозом мусора, ремонтом магазина, культурными мероприятиями (как альтернативе пьянству).   Возможно, когда-нибудь я напишу на эту тему отдельный трактат или мемуары. «Как я заглядывал в бездну по Ницше в деревне Гадюкино».

Е.И. Как все закончилось?

Д.О. Ходить к нам перестали, детей оставили в покое. Школу закрыли (на тот момент тринадцать преподавателей, двадцать учеников); Активность деревенских кому-то выше не понравилась, сельсовет убрали; остался староста – мило улыбаемся друг другу; доктора утихли – наверное, сделали какой-то вывод.

Е.И. Что, по Вашему мнению, помогло Вам в этой ситуации?

Д.О. Вовремя опомниться и осознать границы человечности. Болезнь – стоит лечить на ранних этапах, для успешного выздоровления нужно не залечивать, а смотреть в корень провоцирующих явлений.

Е.И. Что можно порекомендовать другим женщинам/семьям, попавшим в такую ситуацию?

Дарья и Ярослав Опушкины: «Вставать и падать, падать и вставать – те, кто не встают, уже мертвы».

Полный текст интервью можно прочитать тут