Три месяца назад в исправительной колонии №17 в Шклове скончался 50-летний политзаключенный Витольд Ашурок. Официальная причина – сердечный приступ, однако когда родственники получили его тело для похорон, то обнаружили, что оно изуродовано: распухли руки, а голова была забинтована так, что виднелся только рот. Витольд Ашурок был задержан 19 сентября 2020 года, но пробыл в колонии меньше полугода. Пятилетний приговор по статьям 342 (организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них) и 364 УК (насилие либо угроза применения насилия в отношении сотрудника органов внутренних дел) ему вынесли 18 января 2021 года. И последние месяцы его жизни прошли в мучениях и пытках.

В одном из писем Витольд Ашурок рассказал, что в колонии №17 есть цветовая дифференциация политзаключенных: «Здесь нет недостатка в политических. Так что нет причин скучать. Тем более, что администрация издала приказ, чтобы на одежде были бирки желтого цвета, поэтому политических видно издалека». Это едва ли не единственное послание, которое содержало информацию о происходящем в ИК-17. Многое мужчина описывал в дневнике, однако после смерти в вещах политзаключенного его не было. Брат Витольда Андрей Ашурок написал в связи с этим жалобу, но безрезультатно.

После смерти Витольда Ашурка следователи предъявили взволнованным беларусам видео, на котором мужчина в тюремном халате падает в камере и разбивает голову, а раны ему обрабатывает конвоир. Многие пользователи интернета назвали видео постановкой. Однако Андрей Ашурок опознал в узнике своего брата, но отметил, что он сильно измучен и истощен:

«Мы склоняемся к тому, что его убили, как бы больно это ни звучало. Убийство может быть не прямое. Пытки голодом, недостатком сна, – это убийство, уголовное преступление. Витольд был спортивного телосложения, жилистый, подтянутый, на сердце не жаловался. Просто не хотелось верить в то, что с ним сделали. Но я узнаю его по форме головы и сутулости. Он очень похудевший, кожа да кости. Представьте, как выгружали гроб в Доме прощания в Березовке: всего два человека подняли и поставили его на постамент».

После смерти Витольда Ашурка Департамент исполнения наказаний предложил Республиканской общественной наблюдательной комиссии при Министерстве юстиции посетить колонию. Однако осмотреть всю территорию без надзора администрации и пообщаться с заключенными у трех членов комиссии не вышло. Председатель Беларусского Хельсинкского Комитета Олег Гулак вспоминает:

«Особых жалоб у осужденных не было, но, конечно, есть сомнения, насколько открыто они могут говорить, учитывая, что рядом стоят представители ИК. Во время нашего визита стояла страшная жара. Про Ашурка никто не хотел говорить. Мне ответили, мол, Следственный комитет проводит проверку, поэтому нам не будут сообщать никаких подробностей. Мы заходили в ШИЗО, где был Витольд, это то самое помещение, которое показано на видео. На момент нашего визита в штрафных изоляторах было два осужденных, они ожидали перевода в тюрьму — за нарушения им изменили режим отбытия наказания. Жалоб у них не было. Но повторю: в момент общения рядом стояли сотрудники колонии».

Во время встречи с администрацией колонии Олег Гулак поднял вопрос о цветовых нашивках, которые носят политзаключенные в колонии и о которых писал в своих письмах Витольд Ашурок:

«Мне пояснили, что это такая форма контроля. Если человек склонен к экстремизму, нападению на сотрудников исправительного учреждения, он получает цветную нашивку. Сам факт осуждения по определенным статьям, где фигурирует политическая активность, является поводом так обозначать людей. Во время нашего визита бросилось в глаза, что люди с цветными нашивками всегда на виду: если идет отряд, они – в первых рядах».

Олег Гулак отметил, что в колонии на 1160 заключенных лишь несколько психологов. Именно этот специалист может подготовить узника к жизни после тюрьмы, помочь ему адаптироваться. Конечно, такие встречи должны быть индивидуальными. Однако при количестве заключенных более тысячи речь об этом не идет.

Чем еще знаменита шкловская ИК-17? Здесь отбывали наказание известные политзаключенные Беларуси: правозащитник Михаил Жемчужный и кандидат на пост президента Беларуси на выборах-2010 Николай Статкевич, активисты Дмитрий Дашкевич и Николай Дедок, журналист Александр Класковский. А еще, по некоторым данным, в ней когда-то работал Александр Лукашенко. Заключенные в колонии трудятся на обувном, швейном производстве, деревообработке. У них есть спортивный городок, церковь, клуб. А в июне 2021 года для заключенных открыли первый интернет-магазин.

Правозащитник Андрей Бондаренко попал в ИК-17 после суда в 2014 году. Здесь его поставили на учет как склонного к захвату заложников, нападению на администрацию и хулиганским проявлениям. За нарушение его хотели перевести в могилевскую тюрьму №4, обжалование не принесло никакого результата. После выхода на свободу Андрей Бондаренко рассказал, что в колонии у заключенных нет никаких прав:

– При желании администрация колонии может лишить осужденного всего: переписки, права на обжалования, свиданий с родственниками, встречи с адвокатом и так далее. И я еще не слышал ни одного случая, чтобы администрация понесла за это хоть какое-то наказание. Как сказал мне бывший начальник шкловской колонии, «я для тебя здесь и правила внутреннего распорядка, и Уголовно-исполнительный кодекс. Мое слово – закон, и все, что ты сделаешь, я сам буду оценивать, нарушение это или нет».

В 2017 году в стенах колонии произошло сразу несколько инцидентов. В январе в штрафном изоляторе повесился заключенный по кличке Карась. Перед этим он вернулся из могилевской тюрьмы №4, куда попал за нарушение распорядка колонии. Как утверждают правозащитники, администрация угрожала заключенному переводом обратно в тюрьму. Михаил – так звали мужчину – сказал, что не будет слушать за спиной, что он «нечисть». Самоубийство он совершил после разговора с сотрудником Департамента исполнения наказаний Алексеем Курашовым.

В июне того же года трое осужденных, которые отбывали срок за убийства и изнасилование, решились на побег из учреждения. После окончания рабочего дня они забрались в погрузчик и завели его, замкнув провода. Транспорт направили прямо в стену колонии, но остановились, услышав выстрелы часового в воздух. Потом заключенные рассказали: они очень хотели увидеться с близкими.

Кстати, администрация колонии действительно лишает узников свиданий и посылок по непонятным причинам. В 2021 году так произошло с политзаключенным Ильей Лобацевичем, осужденным по статье 364 УК (насилие в отношении сотрудника милиции). Мужчина заступился за протестующего, которого на одном из воскресных маршей избивали ОМОНовцы. 27 ноября 2020 года Илью приговорили к 1,5 годам лишения свободы. В марте 2021 года, когда мать приехала с передачей в ИК-17, ей сказали, что Илье посылки не положены, не объяснив причину. Письма от Ильи тоже не доходили – но администрация сказала, что он просто не хочет их писать. А потом случилось самое ужасное: от совершенно посторонних людей мама Ильи Лобацевича узнала, что ее сын в больнице. У него образовался тромб в ноге.

Чтобы добиться информации о близких, находящихся в стенах колонии, их родственникам приходится идти на серьезные меры. В конце июня 2017 года мать одного из заключенных, Ксения Ковалева, объявила голодовку у стен колонии. Ее сына отправили в штрафной изолятор, однако за что именно, женщине не сообщили. В ответ на это она заявила, что будет сидеть у стен колонии, пока администрация не предоставит ответ, за что наказан осужденный:

– 19 июня я приехала к начальнику колонии, пыталась выяснить, почему моего сына отправили в штрафной изолятор. Он пояснил, что причина в нарушении режима — якобы сын после отбоя был не на месте. Однако от других осужденных мне известно, что на самом деле сотрудники колонии пришли с проверкой, перетрясли сумки осужденных, там что-то не соответствовало описи, после этого несколько человек забрали в штрафной изолятор. 23 июня мне позвонила мать одного из осужденных, который вышел из ШИЗО. Она передала, чтобы я делала что угодно, потому что там такие условия, что сын может просто не выйти. На территории колонии происходят непонятные поджоги. Осужденные таким образом показывают, что не согласны с действиями администрации. Они даже требовали приезда в колонию прокурора, чтобы рассказать о нарушениях, однако, как известно, прокурор Шкловского района отказалась выезжать в колонию, сославшись на отсутствие конкретных фактов.

В 2019 году Наталья Старовойт приехала на свидание к сыну, осужденному по статье 328 УК. Вместе с ней в колонию прибыли муж и несовершеннолетняя дочь. При девочке ее матери приказали раздеться и снять нижнее белье. На просьбу женщины объяснить причину предъявленного к ней требования в администрации колонии заявили, что имеется оперативная информация о ее намерении пронести в зону наркотики. Но дело, вероятнее всего, совсем в другом: Наталья обращалась в государственные инстанции после того как в колонии ее сыну не оказали медицинскую помощь. В колонии женщине открытым текстом сказали: с ней будет происходить такое до тех пор, пока она не прекратит писать обращение. Наталья Старовойт написала начальнику колонии жалобу на проявленное к ней издевательство, и обратилась в Шкловский РОВД.

После смерти Витольда Ашурка в редакцию «Могилевской весны» обратился бывший заключенной ИК-17 и поделился некоторыми подробностями жизни в колонии. Он рассказал, что здесь в последнее время стали практиковаться избиения узников, которые попадают за нарушения в штрафной изолятор или переводятся в тюрьму. Начальник колонии Александр Корниенко любыми целями пытается превратить учреждение в образцовое. Уже на контрольном пункте заключенным, которые побывали в тюрьме №4, надевают на голову чёрный мешок и в наручниках ведут на второй этаж, где избивают. Достается и обычным осужденным: их отводят в отдельно стоящее здание библиотеки и там заставляют отжиматься от пола, приседать или петь песни. Сотрудники колонии снимают это на мобильный телефон. Политзаключенные, которые прибывают в колонию, также подвергаются издевательствам: их заставляют петь гимн, а если они откажутся, то избивают.

Бытовые условия в колонии, по словам источника, лучше, чем в большинстве других подобных учреждений. Правда, маловероятно, что это сделано за счет бюджета. Например, в колонии есть отряд, в котором собраны все пенсионеры. Пенсия у них сохранена, но администрация ИК-17 всеми правдами и неправдами убеждает их делать перечисления средств в «фонд отряда».

Сейчас в ИК-17 находятся 37 политических заключенных. Люди, которые просто не были согласны жить при диктатуре, подвергаются пыткам, избиениям и цветовой дифференциации, к ним не пускают родных, им не передают посылки. Мы требуем прекратить издевательства над осужденными. Мы считаем, что в колонии человека должны воспитывать и исправлять, а не превращать в кровавое месиво, морально уничтожать и склонять к самоубийству.

Материалы по этой теме:

В шкловской колонии умер политзаключенный Витольд Ашурок Колония №9 в Горках: где ломают белорусских политзаключенных Беларусских заключенных пытают хлором. Как издеваются над людьми в ИК-15 в Могилеве Мониторинг условий содержания несовершеннолетних заключенных в местах лишения свободы Беларусские врачи убивают пациентов: кто ответит за врачебную ошибку? «Я повешусь». Как живет Елена Мовшук, единственная женщина, осужденная по «пинскому делу»