В этот день 21 сентября в 2012 году умерла Кристина Шатикова, пронесшаяся рыжей звездой по политическому небосводу Беларуси

Мы познакомились с ней в Витебске, жарким летним днем, когда некий «Бунт» (не путать с «Бундом»), о котором никто не слышал ни до, ни после, приехал к нам в Витебск чтобы показать, как надо работать.

Работа кончилась тем, что всю команду переловили в снятой квартире еще накануне, ничего значимого совершить не получилось, и примкнувшая к ним Кристина Шатикова вызвалась тряхнуть стариной и повесить флаг на какую-нибудь вышку. Подошла осветительная мачта Витебского амфитеатра, знакомого многим по «Славянскому базару». Прямо на мачте ее и задержали.

Событий в тот день было много. Этот день был для нас ключевым в прямом и переносном смысле. В такой же летний день, за год до этого нашу активистку Жанну П. обыскивали, ворвавшись в квартиру под предлогом выдачи ключа – она была председателем жилищного кооператива. За ней приехал лично начальник Октябрьского РОВД Андрей Прокопович, и не дав одеться, буквально голышом вытащил на улицу. Он своё за это получил, но мы считали своим долгом напоминать об этом событии, вручением большого картонного ключа непосредственному участнику событий прямо на его рабочем месте, в РОВД.

И как раз на этот же день пришелся финальный этап вольной программы выступлений «Бунта». Жизнь била ключом, и уже и после нас милиция уже была на взводе, а тут и точно в этот день назначил свои выступления в Витебске Александр Милинкевич. Место ему отвели скромное, почти за городом, в парке имени Советской Армии, именуемом в Витебске «Мазурино». И, что интересно, это была территория того же Октябрьского РОВД.

По счастливому совпадению вышка, на которую полезла Кристина, тоже находилась на территории Октябрьского РОВД! Журналисты, которые снимали-записывали выступление Милинкевича, услышали дикий крик в стилистике писателя Льва Толстого: «Про…ли площадь!», вся милиция толстый намек поняла и слаженно покинула толпу слушающих, уменьшив эту толпу в несколько раз. Удивленный Милинкевич и растерянные журналисты остались в гордом одиночестве.

Злые «октябрята» снимали Кристину с вышки с помощью скотча. Девушка сопротивлялась, и тогда они душили ее, пока она не теряла сознание, затем опять тащили вниз.

Затем она надолго пропала в недрах так хорошо знакомого нам РОВД.

Мы с Ольгой Карач и ее автомобилем подтянулись туда, на суровую улицу Суворова, заодно позвав журналистов и правозащитников. В какой-то момент стало ясно, что Кристину куда-то перевозят – то ли до суда, то ли после очередного суда: ее погрузили в «Жигули» черно-белой масти с номером, скажем, 217 и бодро нажимая педальку газа, рванули куда-то в центр. Мы попрыгали в автомобиль, правда не все – один из группы поддержки, витебский активист и бард, долго волочился ногами по асфальту, пока его сын вкупе с правозащитником Павлом Левиновым не втащили бедолагу внутрь. События уже напоминали некий боевичок наоборот: по улицам города неслась милицейская машина, а за ней черная «лянча» Ольги К. с группой поддержки из Ля Ностра Каса (примерно так на языке создателей автомобиля звучит название организации «Наш дом»).

На проспекте Строителей милиция состроила маневр: после бесплодных попыток оторваться от Каса Ностра к первым «жигулям» вплотную «пристыковались» другие, с номером, скажем 218 – точная копия первых, за исключением последней цифры бортового номера. Мафи… то есть милиция провела какие-то манипуляции, остановившись посреди проспекта, и затем разъехалась в разные стороны. В какой машине оказалась Кристина было не видно, поскольку не отличающиеся хрупкостью автоматчики буквально сели на нее на заднем сидении, не давая поднять голову и даже махнуть рукой. Наше дело правое, и мы решили ехать за правой машиной. Та уверенно порулила на выезд из города…

…и тут наш источник в МВД сообщил: по радио поступило указание задержать на выезде из города машину Карач.

Мы, кстати, тоже сообразили, что машина нас ведет к посту ГАИ на выезд, постов мы не соблюдаем, поэтому решили преследовать вторую, развернувшись по-боевому через рельсы на улице имени белорусского коллеги Льва Николаевича писателя Петруся Бровки. И с удовлетворением заметив, что первая машина теперь бросилась в погоню за нами, точно так же развернувшись через рельсы трамвая.

В общем, наша версия и так предполагала, что Кристину везут в ИВС, который расположен на выезде из города в юго-восточном направлении за железной дорогой, которую пересечь можно только в двух местах. Пост ГАИ на южном направлении стоял раньше путепровода. На восточном направлении путепровод расположен прямо в городе, и мы решили рискнуть проехать мимо областной ГАИ.

Машина милиции с предполагаемой Кристиной и цифрами 217 на борту за это время скрылась от нас в переплетениях служебных корпусов ГАИ и Витебского районного ОВД, между которым притаился и невзрачный корпус административной тюрьмы с высоким забором и колючей проволокой по периметру.

Вечерело и смеркалось. Надо было что-то предпринимать, и мы решили позвонить дежурному по УВД. Тот бодро ответил, что про Шатикову ничего не знает, и тогда Павел Левинов ехидно спросил: «Так, а что нам с ее детьми делать?»

Этот вопрос мы уже обсудили заранее – поставить прямых и не обладающих фантазией сотрудников милиции в ситуацию, когда фантазию проявить придется: что было бы, если бы мама приехала в Витебск с несовершеннолетними детьми? Мама исчезла в неизвестном направлении в недрах, или, даже не побоюсь этого слова, во внутренностях структур внутренних дел, а «ребенок – вот он». Камео ребенка согласился сыграть сын случайно попавшего к нам в машину активиста, причем сам активист был против, а его малому как раз идея потроллить милицию очень понравилась, и он тоненьким голоском прокричал в трубку разговаривающему с УВД Павлу: «Верните мою маму!»

Шестеренки неповоротливой и безынициативной конторы заворочались где-то в ее внутренностях: что делать, если у задержанной есть несовершеннолетний ребенок? Садить в тюрьму, пускай и на пару суток – нельзя, выпустить – тоже, ибо вся витебская демократия воспримет это как победу над «жирной паскудой».

И они приняли решение – отвезти ее домой.

В Могилев!

Правда, по пути они устали (ну это не хухры-мухры, отмотать ночью на жигулях даже 100 клинометров, не то что скатать в соседнюю область с бойцом-боевиком вражеской армии на борту). И посадили ее в Орше на поезд до Могилева.

Но с тех пор Кристина осталась с нами навсегда.