20 лет борьбы Лукашенко с коррупцией

20 июля 1994 года Александр Лукашенко официально вступил в должность президента. «Ну, — подумал народ, — он уж даст под зад всем этим коррупционерам, что жизни нам не дают, головы им поотрывает!».

Минуло двадцать лет. Что теперь думать народу? Что бы сам о сегодняшнем положении вещей сказал Александр Лукашенко образца тех давно минувших лет, когда он возглавлял так называемую «антикоррупционную комиссию»?

Публичная политическая карьера Александра Григорьевича, с чем никто не спорит, началась с декабря 1993 года, когда народный депутат/директор совхоза буквально вошел в каждый белорусский дом и стал известен как изобличитель «мафиозных кланов и группировок» и главный «борец с коррупцией».
«Народ нашей республики перестал удивляться перевоплощению столоначальников в коммерсантов, роскошным виллам рядовых чиновников, поездкам семей управленцев по Парижам и Багамам. Мафиозные кланы и коррумпированные группировки существуют не только в Колумбии и на Сицилии. Сегодня они зарождаются на земле Беларуси», — негодующе сообщал председатель комиссии в интервью, опубликованном в газете «Советская Белоруссия» 14 декабря 1993 года.

В день, когда с трибуны Верховного Совета страна услышала этот знаменитый доклад. Доклад слушала и смотрела вся страна: по требованию большинства депутатов заседание сессии велось в прямом радио- и телеэфире.

А что мы слышим два десятилетия спустя? Из уст четырехкратного президента!
В интервью «СБ» в 1993 году народный депутат обвинял управленцев в том, что их семьи ездят «по Парижам и Багамам» да живут в построенных «почти римских виллах в окрестностях Могилева». А тут уже и виллы на Канарах с миллионными взятками фигурируют!

И Александру Григорьевичу ничего не осталось, как вернуться к тому, с чего начинал…

Потому что воруют миллионами долларов

31 марта Лукашенко на совещании с ведущими учеными, можно сказать, огорошил общественность некоторыми подробностями арестов в системе концерна «Беллегпром», заявив что «миллионы долларов уворовано на поставках импортного оборудования».

Видимо, накипело, а потому бессменный глава государства поручил Администрации президента «подготовить обширный антикоррупционный доклад, который станет достоянием внимания».

Слезай, приехали! Это что, итог двух десятков лет бескомпромиссной борьбы с Лернейской гидрой, окопавшейся в нашем болоте? (С этой мифической гадиной в декабре 1993 года народный депутат и по совместительству руководитель так называемой антикоррупционной комиссии Александр Лукашенко сравнивал коррупцию в белорусских органах власти). Но есть две большие разницы: тогда и сегодня.

В своих многочисленных выступлениях будущий президент сетовал на отсутствие законодательной базы. «Выявленные взятки существующим законодательством квалифицируются только как криминальные, вне связи их с коррупцией», — говорил он и был абсолютно прав.

Коррупция — умышленное использование государственным должностным или приравненным к нему лицом либо иностранным должностным лицом своего служебного положения и связанных с ним возможностей, сопряженное с противоправным получением имущества или другой выгоды в виде услуги, покровительства, обещания преимущества для себя или для третьих лиц, а равно подкуп государственного должностного или приравненного к нему лица либо иностранного должностного лица путем предоставления им имущества или другой выгоды в виде услуги, покровительства, обещания преимущества для них или для третьих лиц с тем, чтобы это государственное должностное или приравненное к нему лицо либо иностранное должностное лицо совершили действия или воздержались от их совершения при исполнении своих служебных (трудовых) обязанностей
Юридически обоснованного понятия «коррупция» в Беларуси не было. Все что имелось на тот момент — закон от 15 июня 1993 года «О борьбе с преступностью в сфере экономики и с коррупцией». Закон — куцый, не дающий толкования, что такое коррупция и с чем ее едят.

Состоял он из двух статей, запрещавших госчиновникам заниматься предпринимательской деятельностью и «принимать вознаграждения за выполнение или невыполнение своих служебных обязанностей от граждан, а также от предприятий, учреждений и организаций, с которыми они не состоят в трудовых отношениях».

Также закон обязывал должностных лиц представлять декларации о доходах.

На закон этот чиновники плевали со своей колокольни, о чем чуть ли не в каждом абзаце своего антикоррупционного доклада возмущенно сообщал Александр Лукашенко. Ко всему прочему — в тот период смутного времени существовало понятие «разрешено всё, что не запрещено». Подвести под устаревший Уголовный кодекс «зарождающиеся на земле Беларуси мафиозные кланы и коррумпированные группировки» было невозможно.

«Досье комиссии составили тысячи документов, протоколов, актов, заключений. У нас сотни примеров, лишь мизерная часть которых вошла в отчетный доклад. Фактологическая основа наших умозаключений достаточно объемна и широка», — сообщал Лукашенко в интервью «СБ» от 14 декабря 1993 года.

Как известно, после прихода к власти каких-то особых оргвыводов для упоминавшихся в докладе многих десятков чиновников не последовало. Да и хлесткие обвинения в их адрес больше были похожи на подозрения, которые в головах избирателей легко трансформировались в факты доказанные.

Чем дальше в борьбу, тем больше коррупции

Двадцать лет назад как таковой коррупции в Беларуси не было — были взятки и различные уголовно наказуемые злоупотребления. С перспективой, скажем так, на «развитие»: в 1989 году белорусские правоохранители выявили всего 112 фактов взяточничества, в 1992-м — 265, в 1994-м — около 500.

На законодательном уровне с коррупцией в Беларуси стали бороться только с 28 июня 1997 года, когда был принят закон «О борьбе с организованной преступностью и коррупцией». В июле 2006 года закон «модернизировали» и посвятили исключительно «коррупционерам». Совершенствование продолжается. Очередные изменения вступили в силу в апреле 2012 года, коснулись они уточнения определения объекта борьбы. Впервые к признакам коррупции законодатель отнес такой обтекаемый «элемент» как покровительство.

Помимо усовершенствованного закона, в Беларуси на бумаге сформирована целая система борьбы с коррупцией. Определены государственные органы, обязанные рубить головы Лернейской гидре. Есть и постоянно обновляющаяся госпрограмма, всевозможные ведомственные комиссии, проводятся антикоррупционные экспертизы документов. В каждой госструктуре, страшно сказать, имеется «план мероприятий по борьбе с коррупцией». То бишь, полный набор противокоррупционного инструментария.

Однако у нечистых на руку чиновников этот набор дрожи в коленях не вызывает. Уже сколько раз грозил им Александр Григорьевич, каленым железом обещал «выжигать эту нечисть». А все равно берут, хоть и попадаются!

В 2013 году белорусские правоохранители выявили 1319 фактов взяточничества, что на 41,4% больше, чем в отчетном 2012-м. Злоупотреблений властью или служебными полномочиями — 299 случаев, что на 30,6% больше.

Безусловно, некорректно сравнивать эти показатели с цифирью двадцатилетней давности. Но и хвалиться особо нечем. Правда, генпрокурор, докладывая президенту итоги годовой борьбы, не преминул отметить, что рост тяжких и особо тяжких преступлений, связанных со взятками и превышением должностных полномочий, «свидетельствует об активизации работы правоохранительных органов по выявлению данных преступлений».

А может брать и злоупотреблять стали чаще? В противном случае, зачем Лукашенко понадобился новый «антикоррупционный доклад»?

Источник информации: «Белорусские новости»