МЦГИ «Наш Дом» предлагает вниманию читателей очередное интервью с человеком искусства, которого нелегитимная фашистская власть вынудила покинуть Родину и отложить на ближайшее будущее свое творческое развитие.

Мы неоднократно писали о том, что репрессиям в нашей стране сегодня может быть подвергнут абсолютно каждый. Любой профессии, возраста, мировоззрения или вероисповедания. Но с творческими людьми ситуация особенная. Творчество заставляет задумываться, переживать и переосмысливать многое в своих взглядах на жизнь и людей. Если, конечно, это не мощные бесплодные потуги «ябатькиной» эстрады, сочетаемые с безразличными чаркой и шкваркой.

Мы не можем назвать настоящего имени и даже псевдонима сегодняшней героини, хотя очень хотелось бы, чтобы о ее творениях узнало как можно больше людей. Она справедливо опасается, что неофашисты отомстят ее семье, оставшейся в Беларуси. Говорили с нашей героиней о ценности нетривиальной и качественной музыки, творческих планах на будущее и новых видах геноцида в диктаторских застенках…

— С чего начался Ваш путь в гражданской борьбе?

Я была аполитичным человеком, но события 9 августа заставили меня в корне пересмотреть свои взгляды. Помню, как, идя на выборы, я не поняла шутки мужа, когда он спросил меня, не боюсь ли я идти на избирательный участок с белым браслетом. Тогда я не понимала, чего стоит бояться.
9 августа я впервые в жизни увидела, что столько людей пришли на выборы. Очень многие были в белой одежде и с белыми браслетами.

События, которые случились после выборов, перевернули мое видение нашей страны и общества с ног на голову. Очевидно, что этот «товарищ» никак не мог набрать 80% голосов. По крайней мере, в моем достаточно широком круге общения за него не голосовал ни один человек.

Как певица, я участвовала в одном электронном проекте. Мы с нашими музыкантами решили написать песню о событиях августа 2020. Было дико слышать вранье по БТ. На улицах происходило одно, а по ТВ говорили совершенно другое. Меня это сильно возмутило, и в нашей песне мы постарались это выразить и думаю, что получилось.

— А что послужило причиной Вашего переезда из Беларуси?

Мы часто организовывали локальные выступления во дворах, на которых пели свои песни. Ставили аппаратуру и выступали. В один из вечеров, уже после окончания выступления, кто-то вызвал на нас наряд ОМОНа. Мы не успели дойти до дома буквально пять метров.

На нас фактически совершили нападение. Резко подъехал бусик, моего мужа и наших товарищей начали вязать вооруженные неизвестные в черном. Моего мужа и еще несколько человек скрутили. Один из неизвестных не давал мне подойти к мужу.

Это страшно – быть в положении загнанного животного, за которым идет охота. Смотреть на мир, как прежде, ты уже не можешь. После вынужденной релокации я месяца два приходила в себя. Моего мужа задержали и осудили на сутки по ст. 23.34 КоАП РБ (Нарушение порядка проведения массовых мероприятий – Прим. Ред.). Нам очень повезло, что он вернулся оттуда живой и здоровый.

Муж рассказывал, что, когда его везли в РОВД, сотрудники производили ощущение не людей, а роботов. Когда у мужа упала лямка от сумки, и он захотел ее поднять, они моментально навели на него оружие. Нам было очень страшно оставаться в стране, где может происходить подобное…

— Давайте отвлечемся от неприятных воспоминаний. Расскажите, как Вы стали певицей? С чего начинался Ваш творческий путь?

Вы знаете, я, наверное, родилась с этим навыком (смеется). Даже не могу сказать, как все сложилось. Просто кому-то дается определенный скилл, определенные способности, кому-то – нет. Моя мама часто вспоминала, что все детство, пока я росла, мне невозможно было заткнуть рот. Все, что родители смогли с этим сделать – дать мне образование этого профиля. Это была сначала музыкальная школа, затем колледж, а затем и институт.

— И как сложилась карьера с таким замечательным образованием?

Я не могу сказать, что это была карьера «супер-вокалистки». У меня есть способности, и я многое могу. Но отсутствие промоушена и пиара сказывается. Особого интереса к моей творческой персоне нет. Есть определенное поле, в котором я могу творить, поэтому в определенный момент мы и собрали нашу андеграундную группу. До этого я была участницей многих коллективов совершенно разных направлений.

— А в каком музыкальном направлении Вы предпочитаете работать?

У нас достаточно разностороннее творчество. Мы пытались сделать некий симбиоз электронной музыки и живого вокала, а вообще работали в разных направлениях: это и западная поп-музыка, и народная музыка. Пытались делать каверы каких-то вещей в новой интерпретации. Было много моментов поисков, и в конце концов мы записали свой альбом, который готовы были продвигать и выступать со своей программой. К сожалению, ситуация в нашей стране все это перечеркнула.

— А какую музыку любите слушать Вы сами? Чем вдохновляетесь?

Я люблю классическую музыку. Очень уважаю джаз, госпел (Госпел (от англ. Gospel music — евангельская музыка) — жанр духовной христианской музыки, появившийся в конце XIX века и развившийся в первой трети XX века в США. Обычно различают афроамериканский («чёрный») госпел и евроамериканский («белый») госпел – Прим. Ред.).  Из исполнителей мне нравится западный вокал, в частности, Уитни Хьюстон. Она профессионально владеет своим голосом. Среди западных исполнителей много таких, я всегда хотела создать что-то подобное с нашей, русскоязычной музыкой.

— Вы считаете, сегодня это реально?

К сожалению, нет. Для музыки, которая заставляет задумываться, сегодня существует «стеклянный потолок», этой власти не нужен думающий народ, попсовые шлягеры для нее гораздо выгоднее. Есть много новых имен, много талантливых людей, которые сегодня вынуждены оставаться в тени дешевых кумиров, но, тем не менее, «широко известны в узких кругах».

— Есть ли у Вас какие-либо творческие планы на новом месте?

Я участвовала в концерте, посвященном Дню Воли, мы пытались делать какие-то проекты. К сожалению, пока что мешает некоторая неустроенность. Пока мы находимся на этапе обустройства жизни.

Руководитель МЦГИ «Наш Дом» Ольга Карач обещала мне помочь с творческими проектами и программами.

— А как МЦГИ «Наш Дом» помог Вам в целом?

Эта организация очень сильно нам помогла. Когда моего мужа выпустили из ИВС, мы сразу решили, что будем уезжать. Волонтеры «Нашего Дома» помогли нам получить гуманитарные визы «D».

В тюрьме моего мужа заразили COVID-19. На третьи сутки после его освобождения у него начали проявляться симптомы. В результате заболела вся наша семья.

Я хочу сказать, что в таких местах людей намеренно заражают. К людям не пускают врачей, даже если им плохо. Людей с симптомами намеренно подсаживают к здоровым, чтобы заразилось как можно больше. Это дополнительный вид пыток, которым подвергают людей.

Фонд «Дапамога» Натальи Колеговой помог нам разместиться на новом месте, а «Наш Дом» оплатил первое время проживания.  Еще МЦГИ «Наш Дом» помог нам продуктовым набором. Я хочу выразить огромную благодарность МЦГИ «Наш Дом» и фонду «Дапамога»! Спасибо, что такие люди есть!

— Что бы Вы сказали соотечественникам, которые остались на Родине?

Держаться, бороться до последнего! Когда смотришь на тот маразм, что происходит в Беларуси, становится очень страшно за людей. Ни в коем случае не нужно терять веры, на этом пути важно оставаться человеком. Они стараются расколоть нас на «бело-красно-белых» и «красно-зеленых». Нельзя забывать, что вместе мы – один народ, народ Беларуси!

МЦГИ «Наш Дом» сейчас активно помогает всем талантливым людям, которые достойны представлять Беларусь на мировом уровне, но вместо этого вынуждены жить вдали от Родины. Мы обязательно будем организовывать и освещать великое множество грядущих творческих проектов, чтобы бесталанные прихлебатели режима, смеющие называть себя «актерами», «художниками» или «певцами», скрипели зубами от злости и зависти к истинным светочам и талантам.