МЦГИ «Наш Дом» продолжает серию интервью с творческими людьми из театра города Гродно, которых нелегитимная власть вынудила покинуть Родину.
Сегодня мы поговорили с выдающимся деятелем культуры Сергеем Куриленко о наглости фальсификаций Лукашенко, возврате в Советский Союз и беспрецедентной человеческой солидарности в Беларуси.
Полный текст интервью мы предлагаем вашему вниманию.
— Расскажите немного о себе.
Меня зовут Сергей Куриленко, бывший режиссер и актёр театра в Гродно. Заслуженный артист Республики Беларусь. В этом году мне исполнилось 65. Юбилей отмечали, к сожалению, уже не в театре, но в кругу близких друзей, коллег и единомышленников. Женат, жена тоже актриса. У нас есть дочь, но она живет далеко от нас, уехала в Штаты по грин-карте. Живет там с мужем и нашей внучкой уже четыре года.
— Почему Вы решили стать актером?
Я родом из России, из маленького городка Сафоново Смоленской области. Отец одного из моих одноклассников очень любил театр, он приехал, кажется, из Донецка. Сафоново – шахтерский городок, у нас добывали бурый уголь, и многие, как и мой отец, например, приехали из Донбасса на открытие этих шахт.
Так вот, он решил у нас в классе организовать театральный кружок. Первое мое знакомство с театром состоялось там, в этом кружке. Не скажу, что я сразу решил пойти в актеры, но этот интерес к театру со временем возрастал, я и сам уже что-то с ребятами начал делать. Во всех школьных конкурсах самодеятельности участвовал: конкурсе чтецов, театральных кружков. К концу школы я решил, что театральное искусство и будет моей профессией.
— Куда Вы поступили после школы?
После школы я поступал в БГТХИ (теперь это Театральная академия), но не поступил. Затем были два года армии в Минске, а уже после этого я поступил и успешно закончил БГТХИ в Беларуси.
— Как складывалась Ваша актерская карьера?
По-разному, но, конечно, не всегда весело и радостно. Эта профессия вообще зависимая, к сожалению, здесь очень важен коллектив, в который ты попал и взгляд режиссёров на твои профессиональные качества и способности. Было время, когда очень много был занят в репертуаре, а случался и такой период в жизни, что работы у меня почти не было, в это время занимался больше режиссурой, работал в студенческом театре как режиссер. Это была не только отдушина, но и тренинг для себя, так как ты все равно оставался в форме. Часто для того, чтобы объяснить – гораздо быстрее показать.
— Когда Вы начали замечать, что страна идет не по тому пути все эти 26 лет?
Думаю, что с самого начала, я никогда за Лукашенко не голосовал, предпочтения у меня были другие. Я понимаю, что люди разные – и за теперешнего узурпатора тогда голосовали те, кто мечтал о возврате в Советский Союз, многие из них, людей старшего поколения, «ушли в мир иной», но и сейчас среди моих одноклассников; однокурсников, тоже такие есть.
Я никогда не мечтал о возвращении в «светлое прошлое», у меня не было иллюзий по поводу «страны, которую мы потеряли». Собственно, программа Лукашенко была связана с этим: «Давайте вернемся в СССР». Я думаю, что многие от тоски, от ощущения, что «сразу все будет хорошо», купились на этот лозунг.
Я не склонен идеализировать Советский Союз и, мне кажется, с самого начала понимал, куда мы пойдем. Сделать ничего не мог, может быть, даже и не пытался. Голосовать ходил, но последние два его срока игнорировал избирательные процедуры. Думал, что это бесполезно, знал, что фальсифицируются выборы. Садиться играть в карты с шулером – это бессмысленно.
— Почему Вы решили участвовать в протестных действиях и в чем выражалось Ваше участие?
Ходил на акции, митинги и пикеты еще до выборов. Потом, естественно, тоже участвовал: мы с коллективом письмо писали против фальсификации выборов, против насилия силовиков в отношении мирных граждан, за немедленную отставку Лукашенко.
Когда вранье – это еще полбеды, но когда такое наглое вранье – тут просто не выдерживаешь. А после выборов – как у классика: «Предел должен быть всякой наглости». Наглость объявления результатов была такая, что просто невозможно было с этим мириться.
Еще Хащеватского посмотрел перед выборами (Хащеватский Юрий Иосифович — советский и белорусский кинорежиссёр, сценарист, продюсер и монтажёр – Прим. Ред.), он хорошо говорил о том, что беларусы – такие люди, которые ничего не доводят до конца. Очень хотелось «до конца довести».
Если проголосовали, чтобы он больше не возглавлял страну – отсюда следует, что для этого нужно что-то сделать. Поэтому в первый день с товарищами пошел к избирательному участку, чтобы протоколы получить у нас в Гродно.
На нашем участке очень мало народу пришло за результатами. Я подумал, что, если бы пришли все, кто голосовал, то все было бы иначе. Меня убеждали потом, что это ничего не решало, один из актеров Купаловского театра говорил мне: «Нет, у нас народу было много, ничего это не дало: точно так же приехал ОМОН и всех разгоняли около избирательных участков. Это мало что изменило бы».
Потом мы решили на Советскую площадь в Гродно пойти, но дойти я не успел, мне позвонила знакомая и сказала, что там «очень жесткий разгон, не ходите сюда, здесь ужас, что творится – вы не представляете, людей просто избивают».
— Как Вы пострадали и что послужило причиной Вашего переезда?
Начну с начала: 20 сентября нас с женой задержали на акции. Забирали одного меня, но она меня не отпустила, поэтому нас двоих забрали. Она очень за меня боялась, все тогда уже знали, чем это часто заканчивается для тех, кого арестовали, так что ничего хорошего мы не ожидали. Нас отвезли в Ленинский РОВД г. Гродно, но на удивление, там не было ничего страшного. Потом нас отвели в тир, задержанные вместе с нами девчонки там шутили: «Сразу расстреливать будете?».
Уже после того, как переписали наши данные, кто-то из милиционеров даже сказал: «А что вы стоите? Вон там можно присесть». Мы сели просто на пол. Затем, по одному человеку из тира выводили для составления протоколов.
Параллельно в театре случилось ЧП. Наша дочь успела сбросить фотографии нашего задержания, они уже были опубликованы в прессе, актрисе Наташе Леоновой, которая в это время играла спектакль на малой сцене. В связи с этим актеры остановили спектакль, они просто дальше играть не смогли под впечатлением от происшедшего. Кто-то начал плакать, кто-то текст не мог произнести; в общем, не помню, доиграли ли они первый акт или нет, к зрителям вышел актер Игорь Уланов и сказал, что «мы не можем дальше спектакль играть потому, что задержаны наши коллеги, актриса и режиссер».
Спектакль остановили, это было дополнительным поводом информационным — был большой скандал.
Нас из РОВД отпустили в тот же день, на сутки не оставили. Тут я снова был поражен солидарностью: мы выходим, а нам предлагают «куда вас отвезти». Я сказал, что «жду жену, она еще там». Она говорит, «сейчас машину народу соберу, отвезу их, потом вернусь, если вы еще будете здесь, отвезу тоже». Потом вышла жена, к нам подошел молодой человек: «Я слышал, вас предлагали отвезти, давайте я это сделаю, я на машине». Мы воспользовались предложением, попросили доставить нас к театру.
А там уже, оказывается, события. Когда мы вошли в здание и поднялись на второй этаж, где наши актерские гримерки – там уже все бурлило, все бросились нам навстречу обниматься со слезами. Было ощущение, что мы вернулись с войны.
Дальше был уход в забастовку, в это время я был задействован в спектакле Мушперта Геннадия Владимировича, главного режиссёра театра, «Единственный наследник». Неделя оставалась до выпуска спектакля, когда я ему сказал, что хочу откликнуться на призыв нашего Президента, за которого мы голосовали, и уйти в забастовку.
Он говорит: «Серёжа, ты что! У тебя одна из главных ролей в спектакле. От тебя все зависят, мы спектакль не сдадим!». 25 октября, когда он увидел снова жесткий разгон с шумовыми гранатами и выстрелами, Геннадий Владимирович мне написал смс: «А ну ее на фиг, эту премьеру. Бастуем».
В понедельник, 26 октября все, поддержавшие призыв Светланы Тихановской, ушли в забастовку. У нас же в этот день был законный выходной, поэтому во вторник мы, Геннадий Владимирович и я, пришли к директору, Гедичу Игорю Николаевичу (его, по моему, даже в списки внесли, а у нас после всего произошедшего любовно «Гадичем» зовут (смеется), ну а как еще: ведь все, что он ни делает – это такие мелкие пакости), положили ему на стол заявления о том, что мы уходим в бессрочную забастовку, после чего он нас тут же уволил.
Я другого и не ожидал, у меня уже был выговор после нашего задержания. У главного режиссера тоже был выговор, так директор пытался «успокоить» театр. Дальше начались «разборки» со всеми остальными актерами, они тоже ушли в забастовку. Актеры записали видеообращение с требованием вернуть всех уволенных. Начались массовые увольнения: два человека в день, потом четыре, потом еще четыре, потом еще два. К забастовке не все присоединились, к сожалению.
На этом все не закончилось: нам Viber взламывали регулярно, а это не очень приятно. Кончилось тем, что я снес его с телефона и компьютера и себе, и жене. Я не знаю, что они там искали, может быть, это было связано с тем, что мы пытались продолжать какую-то деятельность уже вне театра. 29 октября, на независимой площадке, уволенные и некоторые из оставшихся в театре актёров, присоединившиеся к нам артисты Театра кукол и просто люди, которые как-то с театром связаны, показали спектакль «Вечер расстрелянной поэзии». Рядом со зданием в этот вечер дежурил автозак.
А дальше наше дело административное закрыли (якобы документы поздно попали к судье, так было в письме написано, но я думаю, что из-за массовой огласки событий), мы с женой участвовали в подготовке новых проектов, успели переболеть COVID.
К Новому Году мы, группа уволенных из театра, записали видеопоздравление, которое прошло по «Белсату» — и началось продолжение этого дела. Нам всем пришли повестки, причем странным образом: кому-то на Viber, кому-то в виде mms, жене моей на Telegram выслали.
Когда она мне показала, что ей пришло странное фото, я решил, что это шутка дурная. Очевидно, бумагу экономили: один листик бумаги, сверху замазывается ФИО, от руки пишется следующее – и по новой. Ребята показали свои аналогичные «повестки» в нашем чате уволенных. Стало ясно, что это из-за нашего новогоднего поздравления
В повестке было написано «ваша неявка будет расцениваться, как отказ от дачи показаний и отказ подписывать протокол». Мы с женой решили в отделение милиции не ходить. Те же, кто всё-таки решили пойти на «беседу» с участковым, позже рассказали, «разборки» там были именно по этому поводу. На допросе им сказали: «Хорошо ещё, что вы флаг бело-красно-белый не развернули, а то пошли бы по 23.34!».
После этих событий сомнения по поводу выезда из страны развеялись: даже у тех, у кого они были. Поняли, что в покое нас не оставят. Все наши действия расценивались как акции, которые подрывают непонятно какие устои, хотя мы не делали ничего противозаконного. 17 февраля мы уехали из Беларуси.
— Как Вам удалось устроиться на новом месте?
Пока нормально, в карантине сидим, еще никак не устроились. Нам сняли номер в гостинице, дальше будем искать жилье какое-то, чтобы снимать. Собираемся заниматься своей профессией, не знаем пока, что там с площадкой будет.
— Люди или организации помогали Вам в период Вашего преследования?
Не смогу всего рассказать, так как сейчас многое забылось, я считаю, что даже то, что нас незнакомые люди привезли из РОВД к театру – это тоже помощь. Всем уволенным помогали финансово, я даже не знаю, кто. Когда мы еще служили в театре, и должны были оплатить «ущерб» за остановку спектакля, одна из актрис у служебного входа встретила пожилую женщину, которая сказала: «Я знаю, что у вас там происходит, возьмите, пожалуйста, денежки». И заплакала. Плакала и наша коллега, когда рассказывала об этом событии. У этой пожилой женщины наверняка не было финансовых кущ, но она пришла, чтобы помочь актерам.
Мне писала в Viber девушка, она родом из Беларуси, но сейчас живет в Таиланде, предлагала финансовую помощь: оплату штрафов еще до суда, которого в итоге не было, а также за «ущерб» театру.
Помогла организация BySol, от помощи ByHelp мы отказались, так как наша дочь в США была жертвователем этой организации, но вышла оттуда, когда узнала, что нас уволили и сказала, чтобы мы не принимали помощь и лучше она будет помогать нам лично.
«Наш Дом» приложил огромные усилия к нашему отъезду, люди делали всю работу по нашей релокации. Огромное спасибо Ольге Карач, которая принимала в этом личное участие.
— Скажите несколько слов соотечественникам, которые остались в Беларуси.
Плохо, что я уже отсюда это говорю. Нужно не смиряться и продолжать бороться любыми возможными способами. Любыми. Что ты можешь сделать – то и делай.
К нам приходил сосед, он живет в том доме, где мы жили до отъезда, парой этажей ниже. Пожилой человек. Он пришел и принес деньги. Я сказал: «Не нужно, у нас не такое плохое положение, чтобы вы нам помогали», на что он ответил: «Я это делаю не для вас, я делаю это для себя потому, что ничем больше участвовать не могу».
Люди разные, у каждого разная степень свободы и степень готовности сделать что-либо. Делай то, что ты можешь.
МЦГИ «Наш Дом» желает Сергею и его близким скорейшего возвращения на свободную Родину, крепкого здоровья и успехов во всех начинаниях. Когда такие люди находятся в авангарде сопротивления и борьбы, Беларуси не страшны никакие преступники, как бы «высоко» они не сидели.
Фото предоставлены участником интервью.