В ночь с 9 на 10 августа 2020 года жители города Пинска, что в Брестской области, дали достойный отпор озверевшим наемникам режима, посмевших применить силу к людям, желавшим узнать результаты голосования в своем городе.
Прокатившаяся вслед за этим волна бездушных репрессий нелегитимной власти получила название «Пинского дела».
Люди были осуждены на реальные сроки, а обнаглевшие «силовики» заявили исков, как «пострадавшие», на сумму более полумиллиона рублей.
Среди безвинно осужденных оказался и девятнадцатилетний Дэвид Мостицкий, приговоренный по ч. 2 ст. 293 УК РБ (Участие в массовых беспорядках, выразившееся в насилии, погромах, поджогах, уничтожении имущества или насилия в отношении представителей власти – Прим. Ред.) к 5,5 годам лишения свободы с отбыванием в колонии усиленного режима.
Дэвид Мостицкий был признан мировым сообществом политическим заключенным.
Спустя некоторое время после вынесения беззаконного приговора нам удалось связаться с мамой Дэвида, Евгенией Матюш. Она рассказала о том, как преследовали ее сына и заманили его в тюрьму обманом, и как уже сейчас появляются герои Новой Беларуси.
— Какой Дэвид человек в жизни?
Дэвид – очень добрый человек, он очень любит детей. У него есть свой ребенок, которому 1,4 года. Правда, с его мамой они в разводе. Он общительный, внимательный, всегда со всеми здоровался, никогда не проходил мимо знакомых. Со всеми был вежлив и доброжелателен.
Он отработал год после «отработки» газоэлектросварщиком, собирался в дальнейшем работать в Польше. Не успел, потому что его задержали. С детства увлекался спортом: занимался плаванием, легкой атлетикой, вольной борьбой.
— Вы помните день, когда Дэвида задержали?
Конечно. Этот день я никогда не забуду. Это было 2 сентября 2020 года. До этого к нам в дом неоднократно приезжали сотрудники СК, иногда даже несколько дней подряд. Они искали Дэвида. Я отвечала, что на работе (он работал по 10 дней подряд в другом городе, а затем приезжал на свои 3 выходных) и спрашивала, зачем Дэвид им нужен. На это сотрудники отвечали, что его необходимо допросить в качестве свидетеля, якобы что-то по поводу его друзей.
Я оставляла сотрудникам СК номер сына, а затем спрашивала, не звонил ли ему кто-нибудь. Он отвечал, что никто не звонил. Они снова приехали к нам 2 сентября 2020 года, хотя Дэвид должен был приехать только 3-го. Сотрудники сказали, что знают, что он в Пинске и скрывается. Я ответила, что у моего сына нет никаких причин, чтобы скрываться – и они уехали. Через некоторое время я собиралась ехать по делам в город. В это время мне снова стали звонить сотрудники и сказали, что сейчас снова приедут. Каким-то образом они узнали адрес моей мамы и приехали туда. Думали, что Дэвид там. Когда они его там не нашли, то снова поехали к нам. Непонятно откуда, но они узнали, что Дэвид собирался в тот день увольняться с работы, а затем ехать в Польшу.
Они стали угрожать ему через меня: дескать, если он нам не позвонит и не придет к нам, мы объявим его в розыск и перекроем границы, плюс к этому он заплатит 30 базовых (непонятно, за что). Они оставили свой номер телефона и уехали. Когда сын пришел домой, я все ему рассказала и попросила его сходить на допрос, чтобы от него отстали. Тогда у меня не было причин не верить сотрудникам органов, я думала, что Дэвида действительно допросят как свидетеля. «Моя милиция меня бережет», как говорится.
Дэвид позвонил сотрудникам, и они сразу же за ним приехали. Я поехала вместе с ним. Сотрудники обещали мне, что допросят сына и отпустят через 2 часа. Я попросила сына позвонить мне, как только его отпустят. Больше на свободе я его не видела. Сначала его задержали на 72 часа, а затем перевезли в СИЗО г. Барановичи. Быстро завели уголовное дело, Дэвид до сих пор в неволе.
— А что Дэвид Вам рассказывал по поводу событий ночи с 9 на 10 августа 2020 года?
Он ничего особенного мне не рассказывал. Я вообще не знала, что тогда он был в городе. Он уже взрослый и совершеннолетний. Для меня главным всегда было то, чтобы дома было все нормально, и чтобы он был добропорядочным гражданином. Сын рассказывал, что они сидели в кафе недалеко от того места, где все произошло, услышали какое-то движение и шум, им стало интересно, что там происходит. А потом сработал какой-то рефлекс: «все бегут — и я бегу». Он побыл там 15 минут и на такси вернулся домой. И эти 15 минут перевернули всю его жизнь… Я себя корила и корю до сих пор за то, что сказала Дэвиду позвонить сотрудникам СК (тяжело вздыхает).
— Кто сейчас заботится о сыне Дэвида?
О сыне заботится его мама. Они с Дэвидом развелись в июле 2020 года.
— А бывшая жена как-то поддерживает Дэвида? Может, приезжает к нему или пишет письма?
Нет, ничего такого. Может, у нее обида какая-то на него, я не знаю.
— Когда Вы последний раз видели сына?
Последний раз мы виделись 18 мая. Нам дали на это разрешение после суда. До этого тоже были свидания.
— А в какой стадии сейчас судебный процесс? Вы подавали апелляцию?
Да, мы подали апелляцию, ее рассмотрение состоится 6 июля 2021 года в Областном суде г. Бреста. Не думаю, что она что-либо изменит. Единственное, на что надеюсь: то, что ему зачтут день за полтора согласно новым поправкам.
— Разве на суде не сочли смягчающим обстоятельством наличие у Дэвида малолетнего ребенка?
Нет. Его жена подала на развод, на алименты. С сентября у него накопился долг, поскольку его задержали и он не работал. До этого он платил алименты со своей зарплаты. Я помогла Дэвиду оплатить задолженность по алиментам, надеясь, что наличие ребенка на иждивении станет смягчающим обстоятельством. Но это не помогло. На наличие ребенка они даже не посмотрели.
— Евгения Станиславовна, что бы Вы могли сказать по поводу происходящего в нашей стране?
Не знаю даже, как сказать. Стараюсь телевизор не смотреть вообще. Включены только детские каналы с мультиками. Однажды решила посмотреть, что говорят по БТ – и не смогла слушать этот бред. «Все тихо, все хорошо, люди на митинги не выходят». И ведь этому верят те, для кого БТ – единственный источник информации!
Людей сажают и пытают, ни за что раздают «космические» сроки. Злость просто на людей, которые с этим не сталкивались, не прошли через это, но берутся судить! Не знаю, как подобрать правильное слово тому, что происходит в нашей стране с августа 2020 года. Над моим сыном был не суд, а судилище. Все было сфабриковано. Сроки, которые дадут людям, были известны заранее. Дэвид говорил мне: «Мама, судья уже знает, сколько мне дать. 5 или 8». Я пыталась сказать ему, что это не так, что статья от 3-х лет. Но в итоге ему, как он и сказал, дали 5,5 лет.
— Скажите, «Наш Дом» смог как-то помочь Вашей семье?
Сотрудники МЦГИ «Наш Дом» очень помогли в нужную минуту, я бы хотела сказать им огромное спасибо!
— Что бы Вы могли сказать беларусам?
В первую очередь, хотела бы пожелать свободы для всей страны! После суда у нас, родственников осужденных, брали интервью. Мы говорили всем, что наши дети – герои, что мы гордимся ими! Мой сын – герой Перемен, которые скоро наступят! Не потому, что он был политически активным, а потому, что сейчас, оставшись один на один со своими проблемами в СИЗО, он не сломался и сохранил мужество. А когда ему огласили приговор – 5,5 лет, он принял это с достоинством и честью.
Обезумевший диктатор признан всем цивилизованным мировым сообществом и всеми здравомыслящими людьми неадекватным террористом. Каждое его безумное решение отражается на живых, честных гражданах Республики Беларусь. Но те, кто служит ему – во стократ хуже. Синепалый пошел ва-банк ради дворцов, джетов, роскошной жизни и безграничной власти. А те, кто по его приказу убивал, пытал, калечил и незаконно сажал в тюрьму белорусский народ – всего лишь за объедки с барского стола.
Разумеется, очень скоро каждый из прислужников фашиста будет сидеть рядом с ним на скамье подсудимых. И каждый из них получит суровый, но справедливый приговор, согласно букве и духу закона. Участники «Пинского дела», как и остальные политзаключенные и репрессированные граждане Беларуси, будут полностью реабилитированы и станут героями нового, цивилизованного гражданского общества нашей страны.
МЦГИ «Наш Дом» выражает полную солидарность и поддержку всем незаконно осужденным по «Пинскому делу», требует их немедленного освобождения из-под стражи и снятия всех уголовных обвинений с правом на реабилитацию. Мы осуждаем любые политически мотивированные дела и приговоры на основании «телефонного права». В цивилизованном гражданском обществе подобные явления должны быть полностью искоренены, как уродливый пережиток времен репрессий и диктатуры.
Фото и документы предоставлены героиней интервью.