Кто из беларусов не слышал о героическом столичном районе Новая Боровая? Нам кажется, что таких нет. Люди, живущие в нем, всегда были в авангарде сопротивления насилию и беззаконию в нашей стране с начала массовых народных протестов.
Шестерки нелегитимного президента лишали их воды и тепла, пытались запугать и морально подавить отважных людей. Полицаи хватали их и бросали в застенки по надуманному поводу. У них ничего не вышло. Люди этого отважного микрорайона продолжают воодушевлять беларусов для новых этапов борьбы.
Сегодня мы поговорили с одним из жителей квартала, попавшим под репрессии. Он рассказал нам о «сотрудниках» с повадками бандитов и фашистскими замашками, а также про внутреннюю «кухню» фальсификаций административных дел в РОВД, поставленных на поток.
Меня зовут Виктор Мороз, я индивидуальный предприниматель. Занимаюсь бизнесом в сфере продаж. Я женат, в семье один ребенок.
— Как Ваше настроение после всего, что с Вами произошло?
Уже отошел немного. Сначала было какое-то воодушевление, а теперь вошел в обычный ритм.
— Расскажите, что с Вами произошло?
5 января 2021 года мы вышли гулять с женой и ребенком во двор. Думали пройтись пару кругов по двору и пойти спать. Во дворе я увидел своих знакомых и подошел, чтобы с ними поговорить. Моя жена в это время прогуливалась с ребенком на некотором расстоянии от нас. В это время я увидел, что какие-то люди перелезли через забор и бегут за знакомым мне человеком — моей соседкой Светланой.
Я попытался разобраться в том, что происходит и спросил у нападавшего человека, кто он. Эти люди вели себя неподобающе, их поведение не было похоже на поведение сотрудников органов. Они были в обычной одежде, знаков различия на них никаких не было, о своей принадлежности к сотрудникам силовых структур они тоже не заявляли. Они не говорили о том, что происходит чье-либо задержание, не просили «не препятствовать», как это обычно происходит.
Один из них просто набросился на Светлану, стал тягать ее за куртку; было ощущение, что он с нее куртку хочет снять и ограбить. «Сотрудник» бил девушку по ногам, я стал просить его, чтобы он этого не делал. Он выхватил пистолет и, будто нарочно, продолжал бить мою соседку по ногам, держа пистолет направленным на меня. Это были совершенно дикие действия. У него были совершенно сумасшедшие, остекленевшие глаза.
Было общее ощущение нападения на девушку, а не задержания или другого законного действия. Я взял телефон и набрал «102», сообщил, где мы находимся. Видимо, говорил я сбивчиво, с той стороны положили трубку. Я не понял, приняла диспетчер вызов или нет. Я стал дозваниваться еще раз. Все это время я ходил возле человека с пистолетом, затем отошел к площади с елкой и скульптурой у нас во дворе. В это время я увидел, что к забору подбежали люди — точно более 9 человек. Я сказал это диспетчеру в «102» и спросил его, выехал ли к нам наряд милиции, поскольку не понял, состоялся предыдущий вызов или нет. Диспетчер заверила меня, что вызов зафиксирован и к нам приедут.
Люди постояли несколько секунд и перепрыгнули через забор, несколько из них сразу направились ко мне потому, что тот человек с пистолетом, бивший мою соседку, указал на меня со словами «Этого тоже». В это время он уже вел мою соседку к калитке выхода со двора.
Ко мне сразу же подбежали, схватили за руки, стали тянуть в разные стороны, хотя я не сопротивлялся. Подбежала моя жена, чтобы узнать, что происходит.
Меня отвернули от нее, а ее схватили за шею и посадили на землю. Кто-то из нападавших разговаривал вежливо, а у кого-то было совсем неадекватное поведение. Все это было по меньшей мере странно. Я спрашивал у нападавших, кто они такие, о том, что они из милиции, сказал только один из них – в тот момент, когда меня выносили со двора. Никакого комментария от них, зачем они здесь и что делают, мне получить не удалось. Я все время просил у них показать документы; если они из милиции, то больше ни о чем я бы их не спрашивал. Естественно, никто документов мне не показал, сказали только, что «никто тебе не обязан документы показывать».
Напавшие стали тянуть меня по направлению выхода из двора. Я пошел с ними, упираться не было смысла, так как их там было много. Пока мы шли, я все время задавал вопросы: просил представиться и т. д. В один момент меня просто подняли над землей и понесли на руках, хотя я и так шел вровень с ними, не сопротивляясь. Они бросили меня на траву возле моей машины, один из них все время пытался закрыть мне рот.
Издевательства надо мной видел мой ребенок, которому 7 лет. Он сильно испугался; теперь у него проблемы по неврологии. Мы обращались к врачам, они диагностировали ему расстройство сна, тревожность, дерматит на нервной почве.
Чуть позже меня подняли и поставили возле машины. Я снова попросил их показать свои документы, сказав, что поеду с ними и сопротивляться не буду. Ко мне подошел человек, который, как я потом понял, душил мою жену и сразу нанес мне несколько ударов в солнечное сплетение. Я согнулся, меня снова повалили на землю и нанесли несколько ударов в затылок, по шее и в область левого уха кулаками. Меня засунули в машину и куда-то повезли. Сколько мы ехали, сложно сказать: может, пять минут, а может, пятнадцать. Привезли на какую-то лесополосу, пересадили в бусик, где уже сидели люди в черном камуфляже и броне. Их было трое или четверо.
Меня поставили на колени, завели руки за голову и в таком виде привезли в РОВД. В РОВД мне стало плохо, начало тошнить, рвать из-за сотрясения мозга. Мне вызвали «скорую» где-то в половину двенадцатого ночи, хотя я говорил, что мне нехорошо, намного раньше. Где-то в пять утра меня увезли на «скорой», а в шесть уже положили в больницу. Госпитализировали в БСМП на Кижеватова. Мне диагностировали закрытую черепно-мозговую травму.
11 января ко мне в больницу пришел конвой. Это были два старших лейтенанта, одетые по форме. Меня должны были выписать 12 января, они как-то узнали об этом, всю ночь дежурили в больнице, чтобы я никуда не ушел. Утром они сменились, двое «новых» сотрудников сопровождали меня от выписки до Первомайского РОВД. За мной приехала специальная машина и после выписки с вещами меня отвезли в РОВД. Там они, по всей видимости, хотели провести суд: стоял подготовленный компьютер, но что-то пошло не так. Я сказал им, что у меня будет адвокат. Я нашел его еще в больнице, так как понял, что он мне понадобится.
Видимо, я рано сказал об этом — они начали перезваниваться, звонить начальству, узнав об адвокате. Получилось так, что они созванивались и общались с 14 до 17 часов. Меня так и не осудили, а в 17.30 выписали новый протокол задержания по ст. 23.34 КоАП РБ (Нарушение порядка проведения массовых мероприятий – Прим. Ред.) и отправили дальше сидеть и ждать в предбанник Первомайского РОВД. Так я сидел и ждал, пока меня отвезут на Окрестина. Меня туда отвезли уже где-то в начале одиннадцатого вечера.
По протоколу ст. 23.34 меня могли держать 72 часа для подготовки к суду. 12 января меня водворили в ИВС на Окрестина, 15 января был суд, меня судил Максим Трусевич, очень знаменитый наш судья.
На суде получилось так, что лжесвидетель, сотрудник РОВД, почему-то меня не оговорил. Пока я сидел в РОВД, слышал много разговоров и понял, как работает их «кухня». Те «группы захвата», которые ездят на задержания – это не сотрудники РОВД. Это ОМОН, «Алмаз» и тому подобные. Они захватывают людей и доставляют в РОВД, где их уже «обрабатывает» группа из 10-15 человек. Они составляют протоколы, лжесвидетельствуют на судах. Занимаются техническим вопросом, как человека дальше посадить. Не участвуют в захватах и арестах, а занимаются бумажной волокитой, «подчищают неточности», допущенные при задержании.
Лжесвидетель не оговорил меня – и Трусевич очень расстроился, мне показалось, даже разозлился. Он выбежал пулей из кабинета, где был суд и отправил дело на доработку. И свидетели, и камеры по всему кварталу показывали, что не было никакой акции. Дело было на доработке до 15 марта, его не доработали и у него истек срок давности.
Меня вернули в камеру ИВС, а в 17.30 уже должны были выпускать. Я постучал в дверь и сказал, что меня должны выпустить, слышал, как кто-то в коридоре сказал, что время уже 17.40. Мне ответили: «Мы Вас не выпускаем, у Вас еще один протокол». На это я сказал, что никакого нового протокола не подписывал, ничего о его составлении не знаю и еще раз потребовал меня выпустить. Сотрудник ответил мне: «Сейчас увидишь и подпишешь».
В 18.00 пришел сотрудник Первомайского РОВД и вручил мне протокол по ст. 23.4 КоАП РБ (Неподчинение законным требованиям сотрудников милиции – Прим. Ред.). 18 января надо мной состоялся еще один суд, который назначил мне наказание 14 суток административного ареста. Судил меня снова Трусевич, они со лжесвидетелем заранее подготовились (с ним была связь по Skype).
— Расскажите об условиях Вашего содержания во время отбытия административного наказания.
Первые два дня, с 12 по 14 января, я сидел в камере, куда закидывали всех вновь прибывших по ст. 23.34. В ней тек кран, из крана довольно плотной струей постоянно лилась горячая вода. Пить ее невозможно, даже если включить холодный кран, все равно идет горячая вода и привкус у нее незабываемый.
Передачи от друзей и родных на ИВС были запрещены.
В пятиместной камере нас было 11 человек, матрасов, естественно, не было. 11 человек было не потому, что не было мест: мест было второй этаж весь пустой. А в нашей камере, №19, сидело сначала 11 человек, потом 8 человек, первые две ночи практически не спали.
— Специально собирали людей по политическим статьям?
Да, много ребят приходило избитых, сломаны носы, разбиты головы. В Окрестина уже никто никого не бил, а били вот эти «группы захвата». Это было с 12 по 14 января 2021 года.
— На основной срок Вас отвезли в Жодино?
В Жодино единственное, чем хорошо – что есть, чем заняться, скоротать час: почитать что-то или сыграть с ребятами в шахматы. Уже есть какие-то развлечения. На ЦИПе и на ИВС ты не можешь ничего: сидишь тупо целый день за столом на скамейке. Сидишь – и сидя спишь, есть там невозможно; я вышел минус восемь килограмм всего за две недели. У меня с желудком проблемы, невозможно эту пищу есть; две ложки съешь – и все. Это максимум, что ты можешь сделать. Ужин обычно не ел никогда, завтрак – чуть-чуть, обед… Вся еда такая — не знаю, какой желудок это может выдержать. Некоторые ребята ели, а я похудел на 8 кг за это время.
Чем отличается ИВС от Жодино? На Жодино чуть отличаются вкусовые качества, но еда не менее вредная. Видно, что добавляют либо комбижиры, либо какой-то маргарин потому, что есть привкус у еды; она настолько противная, что этот привкус оседает в горле и его ничем не смыть, ощущения не очень приятные. Еда там – везде помойка, очень страшная.
— На Жодино вас выводили на прогулки?
На Жодино нас выводили три или четыре раза за весь срок; при этом я провел там восемь или семь дней. Два раза даже водили в душ, что очень удивительно, конечно. На Жодино я в первый раз помылся на десятые или одиннадцатые сутки, как был арестован.
— Скажите, а до начала массовых протестов у Вас было ощущение, что в стране происходит что-то не то и не так?
Если честно, то я заметил подобное еще тогда, когда учился в школе. Где-то с 2001 года я понял, что что-то идет не так. Скажем так, я давно на стороне добра.
— Можете привести конкретные примеры?
Дело в том, что «это» -везде. Начиная от системы образования и заканчивая системой правоохранительных органов, силового блока. Это образование, медицина, это все, понимаете? Все вкупе. Настолько устарело, настолько эта система глупая и абсолютно, скажем так, абсурдная, что куда ни глянь… Экономику даже не будем брать — сейчас я занимаюсь бизнесом и каждый день сталкиваюсь вот с этой тупостью. Тупостью и непроходимостью! В Беларуси сейчас даже бизнес строится по-другому, не так, как в других, нормальных странах.
— С того момента, как Вы вышли на свободу, какие-то правозащитные организации помогали Вам?
На первом этапе мне помогали друзья: найти адвоката, навещали в больнице. Сейчас МЦГИ «Наш Дом» также помог мне.
— Ваш телефон Вам не отдали до сих пор?
Я вышел просто погулять с женой и с ребенком, не был готов к такому повороту событий, мой телефон до сих пор проходит по протоколу ст. 23.34 КоАП РБ. Поскольку у меня есть второй протокол, телефон мне пока не отдадут, мне так намекнули.
— Что бы Вы хотели сказать согражданам?
Надо держаться, надо не сдаваться, надо быть уверенным в своих силах. Победа за нами в любом случае. Каждый должен думать, как сделать так, чтобы ее ускорить. Не сидеть, не впадать в отчаяние, а каждый день анализировать ситуацию и думать, как мы можем все изменить.
Нас боятся куда больше, нужно это понимать.
МЦГИ «Наш Дом» желает Виктору, Человеку с Большой Буквы, в ближайшее время насладиться нашей общей Победой в кругу родных и друзей. Пока такие люди рядом с нами, никакому злу не устоять перед их смелостью и напором.
Фото и документы предоставлены участником интервью.