Собаки содержались в ужасных условиях. Я включила видео – привлечь внимание людей. Может кто-то придет, заберет? А пришла милиция
Расскажите о себе
Формально меня зовут Горенкова, но все знают, как Малышеву. Малышеву Юлию. Живу с двумя детьми. Сыну четыре, скоро – пять; дочери – год и пять месяцев. Вообще, я человек активный, но сейчас не до волонтерства, детей не с кем оставить. Потому я вся в детях, сижу дома. Активности иногда хочется, хочется вокруг больше порядка, лежит у меня душа к общественной деятельности, но пока возможности нет.
Вы здесь, в Орше родились?
Родилась я сама в Дубровно, и родня у меня вся из Дубровно, а вот папа – оршанский. В Оршу мы переехали, когда мне было лет 11-12, и с тех пор я постоянно в Орше. И мать здесь живет, и отец. Но половина родни осталась в Дубровно.
Если не секрет, кто вы по образованию?
По образованию я секретарь-машинистка и швея.
Два образования?
Два. Помимо этого, я еще также курсы заканчивала ногтевого сервиса. Для собственного развития. Сначала для себя увлеклась, потом и курсы окончила. Думала еще на массажиста пойти выучиться, но пока нет возможности. Надеюсь, что вскоре детки подрастут, стану свободнее, в сад отдам и буду заниматься образованием. Да и на работу надо выходить: хотелось бы разнообразия в одежде для детей, для этого надо больше денег, поэтому и хочу на работу поскорее.
Юля, скажите, пожалуйста, как Вы вообще пришли социально-активному образу жизни? Все началось с «Хрюш» или было еще что-то до этого?
Я и раньше, бывало, с несправедливостью боролась, но публично и активно это началось с «Хрюш».
«Хрюши против» — (по информации Вики) российская некоммерческая организация, созданная движением «Наши» под руководством комиссара движения Евгении Сморчковой, декларирующая своей гражданской целью общественную борьбу с недоброкачественным обслуживанием в универсамах и супермаркетах.
В Беларуси превратилась во франшизу, под именем которой существует волонтерское движение с теми же целями.
В магазинах следила за соблюдением норм, животных на улицах подбирала. Постоянно у меня были и кошки, и собаки, и рыбки с попугаями, как меня мама из дому не выгнала с ними. И к «Хрюшам» попала из-за магазина – в свой ходила, подмечала и просрочку, и накрутку цен, и в какой-то момент у меня сдали нервы. Я взяла в руки телефон, включила видеозапись и стала снимать.
Сами по себе?
Сначала для себя, потом выложила интернет, в «Одноклассники», и случился большой резонанс. А по этому видео меня нашел Артем Саченко, предложил совмещать приятное с полезным – не просто снимать, но и бороться за качество обслуживания таким образом. Я тогда про такое ничего не знала, разве что краем уха слышала… И мы сходили с ним в один рейд в магазин.
Затем я немного почитала законодательную базу, права потребителя и поняла, что нарушений множество и с этим надо что-то делать. Не будешь бороться, будут, как говорится, в глаза смотреть и воровать.
И тогда случился случай со спецавтобазой. Нам Лена [Мирошниченко] как-то рассказала про слухи, что там очень жестоко обращаются с животными, буквально палками их забивают без всякой анестезии. Лена тоже животными занимается, у нее постоянно коты на передержке, или собаки. Три или четыре кота постоянно, бывает – больше. Мне ситуация с животными тоже не безразлична, и мы решили посмотреть.
На месте стало понятно, что собаки содержатся в ужасных условиях. Я включила стрим – привлечь какое-то внимание с целью, чтобы люди разобрали собак этих по домам. У меня квартира однокомнатная, да еще дети, я не могу взять взрослую собаку, ведь неясно, где она до этого была, но кто-то сможет: придет, заберет.
А пришла милиция.
Они пришли нас задерживать, и все это попало на видео. Мы, конечно, такой реакции не ожидали – ни отношения, ни посадки на сутки. Меня отпустили, но очень поздно, я лишний час пересидела… И то, отпустили только потому, что мама скандал подняла: двое маленьких детей дома, не имеют права держать. Даже угрожала привезти обоих прямо в милицию, чтоб «они их нянчили».
По сути уже даже привезла их собой, потому что, когда меня выпустили и я позвонила, она уже ответила: «Юля, я уже подъезжаю. Я подъезжаю с Сашей и с Максом. Везу им детей нянчить. Пускай нянчат».
Меня и еще одного парня, несовершеннолетнего, отпустили, остальных оставили. С утра суды, я даже не могла на них попасть – как с детьми-то?
Все было быстро, подряд два суда, мгновенно присудили 21 базовую, даже обжаловать не успели. Но самое удивительное, что пока я была в милиции, соцопека приехала ко мне домой.
Получается, пока мы были в милиции, соцопека была уже у меня дома.
То есть тут же?
Она приехала на полчаса раньше, чем мы доехали до милиции. Мне позвонили, когда мы были еще в дороге.
То есть она была даже за полчаса даже до того, как нас забрали. То есть, мы ехали и мне уже позвонили и сказали: «Юля, соцопека, такая вся ерунда».
Как так получилось?
Пока милиция держала нас на спецавтобазе, проверяла документы, может быть час, они приехать успели.
То есть они уже знали, что у Вас маленькие дети?
Выходит, им не проблема. Видимо, они мою деятельность как-то отслеживали, давно знали, кто я такая, особенно из-за конфликта с Хомутовской из райисполкома. Орша, наверное, вся знала.
Это какой-то конфликт до описываемой ситуации?
Это было до. И после этого соцопека начала на меня давить.
Опека заинтересовалась до случая со спецавтобазой, из-за конфликта в райисполкоме?
Да. И они начали приходить к моей маме, где я прописана. Мамы не было, но рассказали соседи. Ко мне они пришли потом, узнав адрес через запрос в детском саду. Из сада позвонили, слукавили, что будут писать какую-то характеристику, надо посетить, назначили время, я согласилась. Проверяли, какая у меня еда, что в холодильнике, какие крупы в наличии, как одеты дети, где они спят. Очень досконально все проверяли. Это морально тяжело – давит.
Пошли слухи, что милиция на каком-то совещании решала, как «Хрюш» закрыть, и давление пошло через детей.
Звонили знакомы, пугали по хорошему, чтобы не совались в магазины.
Да вы что!
Да, намекали, что подбросят какие-то продукты, вроде как мы сами их украли.
А что Вас вот больше всего задело, когда пришла соцопека?
Я вообще была в шоке. Долго приходила в себя…
Сначала из садика пришли, потом в поликлинике рассказали, что опека интересовалась, как я посещаю, как за детьми смотрю в части здоровья. До сих пор злость берет, когда все это вспоминаю.
И когда это все было?
Примерно за месяц до спецавтобазы. Между этими событиями мы еще «просрочку» обнаружили в MART INN, три тележки набралось. Мы решили записаться к Лисовскому по вопросу, почему Орша рекорды бьет по всей области по количество просроченных продуктов. А там как раз и вышла эта Хомутовская, и угрожая нас выбросить из исполкома, пыталась запретить снимать.
До этого все было в порядке?
До этого все было в порядке, нас даже милиция узнавала, но относилась спокойно. Даже предлагали вместе поучаствовать в рейде, посмотреть. Мы писали заявления на просроченные продукты, и все было нормально. Было…
Доброжелательно?
…доброжелательно, причем, что с могилевскими, что с витебскими. Но попытка достучаться до исполкома все изменила. И опека, и милиция, и даже угрозы начались в интернете.
А что писали?
После магазина «Алми» предлагали «на стрелку» подъехать, мол, мы из Москвы, приехали поговорить… Что-то подобное. Но народ в комментариях осадил, не поддержал.
А из милиции давления не было?
Оно началось после спецавтобазы. Чего только не говорили – и что мы несовершеннолетнего с собой взяли. И прочие намеки, без прямых угроз, но чувствовалось, что руководят ситуацией из единого центра.
Началось конкретное нарушение закона. Например, какое может быть неповиновение? Пришла милиция и требует выключить камеру под предлогом ведения административного процесса. А процесса-то и нет, даже бумажки не достали, права не разъяснили…
Мы пытались обжаловать, но даже в Витебске все оставили в силе. Вот такая помощь животным. Мы же даже продукты привезли…
В общем, все вылилось в угрозы отобрать детей.
А кто Вам говорил, что детей заберут?
Сначала просто знакомые, так сказать, советчики. Хомутовской пугали, мол, она захочет, детей заберут в три секунды. Говорили разные люди, в том числе и те, кто с ней когда-то работал. Было страшно.
А органы соцопеки угрожали отобранием детей?
Нет, соцопека, мне показалось, действовала в рамках закона, во всяком случае, морального. Например, когда я была в милиции, с моими детьми сидело две девушки, одна несовершеннолетняя. Они позвонили и спросили, доверяю ли я тем девушкам, которые сидят с моими детьми, и можно ли войти.
То есть, достаточно корректно?
Потом они ушли, но, видимо, посовещавшись с милицией, пришли снова и вызвали мою маму. Настояли, чтобы с детьми был родственник. Поговорили с ней и ушли.
Но следить не перестали, то в поликлинику запрос, то в сад… Напоминали, чтобы я не забывала.
А сейчас?
Сейчас как-то всё утихомирилось, но и времени прошло достаточно (примерно год).
В СОП вас не поставили?
Нет, в этом плане у нас всё хорошо. По формальным признакам прицепиться не к чему: дети обеспечены полностью всем, даже и более того. У каждого своя кровать, свой стол, свой стул, у каждого свой шкаф, еды хватает, холодильник полон. В садике видят, что ребенок и одет, и умыт, и опрятен. Но из дома особенно ней выйдешь – брат уехал, подруга тоже. Мама работает, отец на заработках в России. Сижу сама, но видимо им это и надо.
А как вот мама относилась к Вашей такой гражданской активности, к этим рейдам по магазинам?
Вот интересно, что мама моя – продавец с большим стажем и заведующая в магазине. Лет 20 стажа у нее, а то и больше. Я, пока маленькая была, постоянно помню эти прилавки, ларечки, квас какой-нибудь. На рынке вместе продавали, я помогала, какую денежку зарабатывала. Так что она внутренне может и против, но никогда мне ничего не говорила, полностью была всегда за меня. Побаивалась разве что, что бы ни случилось чего.
Но она мне не запрещала. «Своя голова на плечах, сама решай» – говорила.
А еще есть какая-то поддержка? Кто-то еще поддерживает?
Папа, мама, брат, то есть, родственники поддерживают. Может из дальних кто-то против, но большинство – за.
Другие из вашей группы тоже пострадали? Или только на вас основное свалилось?
Я была на виду. Артем, например, всегда за кадром, а меня видно. Вот все бочки и на меня. Я даже этого ожидала, понимала, что так будет. Говорят: «Хайпа хотела, славы!» А за славой и камни летят.
А Вы хотели славы?
Не очень. Было время, когда боялась на улицу выйти, все ожидала, что кто-то сзади по голове стукнет. А когда и эти, «из Москвы», угрожать стали, и райисполком – даже инстинктивно номера машин стала запоминать. Лица. Очень волновалась. Свои уже психи в голове были.
Хорошо. Что происходило в райисполкоме?
Там тоже был милиционер. Ему командовала Хомутовская, он ее старался слушать.
Он, вроде бы понимал, что закон на нашей стороне, но она кричит: «Уберите их отсюда!». Или наоборот, мы уже уходим, а он нам преграждает путь, рукой держит дверь. Я у него спрашиваю: «Вы нас лишаете свободы?» Он убирает руки и разрешает нам идти: «Нет, я вас не держу». То есть, он понимал, что правы мы, но приказы исполнять тоже приходилось. Мы позже, на улице с ним разговаривали. Не хочется ему место терять. Так и все: молчат все в тряпочку, как говорится, и делают, что им говорят.
Какие выводы из происшедшего вы сделали?
Я ни о чем не жалею. Я получила колоссальный опыт, выросла в правовом смысле. Меня многие поддерживают, уважают, придут на помощь. Тогда казалось, что я одна, но потом я поняла, что нет. Смотрю на происшедшее по-другому: для чего милиция, власть? Нас оберегать. Они не выше нас, мы как минимум равны. Не нужно бояться. И я уже не боюсь.
Ваша общественная деятельность была достаточно скандальной. А в жизни вы любите конфликтовать?
Наоборот. Я чувствую себя неконфликтными человеком. Когда доходи до конфликта – мне тяжело, начинается «трясучка», трудно говорить. Поэтому я стараюсь быть спокойной и мирно решать проблемы.
Даже в видео, когда мы находили, скажем просроченное детское питание, что вообще ни в какие рамки не лезет, я старалась до последнего успокаивать себя. Говорю себе, Артему – спокойно, спокойно разговариваем, мы не ругаемся! Даже когда выключаешь камеру – разговариваем спокойно.
Но при этом сама ситуация является конфликтной?
Мало магазинов, где не было конфликтов, если честно. Но первыми всегда срывались работники магазинов. Ты же пытаешься держать себя в руках, держишь, молчишь, отвечаешь спокойно, хотя внутри все клокочет. Тяжело, когда на тебя кричит кто-то.
Но бывает и срываешься. В том же «Алми» нервы сдали, наорала на них, что нечего нас «просрочкой» кормить, мы же не свиньи.
Может, посоветуете чего-нибудь, как выходить из конфликтной ситуации?
Успокаивать себя. Ни в коем случае не срываться. Пускай оппонент ругается, пускай он кричит, но убедится, что ты спокойна, и сам успокоится.
А как же эмоции, адреналин?
Я начинала шутить. У нас в команде ребята уже понимали, что если я начала шутить, то уже всё на грани, я внутри уже вся почти взорвалась. Меня начинали успокаивать как-то. Сглаживать ситуацию.
Юля, представьте, что ситуация идеальная. Чем хотите, тем и можете заниматься. Куда бы вы пошли, что начали бы делать, чем занялись?
Наверное, ничем. Наверное, пошла бы помогать маме, потому что она у меня уже немолодая, уже здоровье немножко подводит. Просто помогать по хозяйству, ремонт сделать.
То есть из активизма Вы бы ушли?
Уйти не ушла бы. Ведь все равно люди пишут, обращаются. Контакты просят. Но к тому, что раньше уже не вернусь, видимо. Может, когда дети порастут, лет до 4-5.
Мне дети сейчас энергию дают. Может, пошла бы в работу с детьми, с приютами какая-то деятельность мне интересна. Детей я очень люблю и всегда любила, еще как у меня крестник появился, я очень хотела ребенка. И в итоге, когда уже родился сын, я была очень счастлива, я безумно хотела ребенка. Я, наверное, больше мать, чем что-то больше уже вот другое. И когда вижу в интернете или по телевизору какое-то жестокое обращение с детьми – аж сердце кровью обливается.
Юля, может еще что-нибудь хотели бы вы сказать, в рамках нашего разговора?
Руки опускать нельзя. Сталкиваетесь ли вы с милицией, или с опекой – не опускайте. Не впадайте в панику. Я это прошла, очень боялась, а страх – плохой советчик. Готова была бросить все, ехать куда глаза глядят. Так что важно не опускать руки. Мы все равно добьемся правды, и это дело выиграем тоже. Дойдем до Минска!
Главное, держаться и верить.
Ну, я просто оптимист.
Спасибо Вам большое за ваше время и за готовность говорить.
Полную версию можно прочитать тут