Бедность в Беларуси: разные измерения одного явления

Бедность в Беларуси изначально нужно рассматривать в различных измерениях, как явление неоднозначное, имеющее самые различные обличия и причины возникновения.

В Беларуси, как и в России (кстати) готовность затянуть пояса преобладает над другими стратегиями преодоления кризиса. До 2014 года снижение числа бедных обеспечивалось ростом экономики, ускоренной индексацией пенсий и соцвыплат. Особенно ярко это проявлялось в 2009-2010 годах – в преддверии президентских выборов. Потом был провал в 2011 году, но затем число бедных опять начало снижаться. Этот процесс шел на протяжении 2012-2013 годов, однако в 2014-м число бедных людей опять начало расти.
Рост бедности во время кризиса обусловлен ускоренной продовольственной инфляцией (затраты на продовольствие в потребительской корзине бедных наиболее высоки). В группе риска помимо работающих пенсионеров и безработных – семьи, имеющие более одного ребенка. Доля таких семей в составе бедного населения с 2008 года стабильно растет и в 2014 году достигла 64% малоимущих домохозяйств; внятной социальной политики по их поддержке нет. Как и внятной статистики, кстати.

Как сквозь призму потребительских возможностей разделить белорусов на бедных, среднего достатка, обеспеченных и богатых? Условно говоря, к бедным относятся те, чьих повседневных доходов хватает только на питание, а уже даже на одежду нужно копить либо зарабатывать дополнительно.

1. Главный феномен бедности по-белорусски

Он состоит в том, что в Беларуси очень и очень часто бедные люди – это не алкоголики, бомжи, наркоманы и прочие маргиналы. Слишком уж часто ниже черты бедности опускаются люди, которые не просто имеют работу, но и выполняют её вполне добросовестно. Просто экономическая система в стране выстроена таким образом (по принципу квазисоциализма), что добросовестный труд совсем не гарантирует не то что богатства, но даже обеспеченной жизни. Причины тому – засилье чиновников и доминирование вертикали власти, негативное отношение к предпринимательству, отсутствие социальных лифтов, общая убыточность большинства промышленных предприятий (особенно в провинции) и всего сельского хозяйства.

При этом на белорусских предприятиях очень быстро растет просроченная задолженность по заработной плате. Об этом говорят официальные данные Белстата.

На 1 апреля 2015 количество организаций, имеющих задолженность перед сотрудниками, составило 518. По данным на 1 января, их было всего 20. На начало апреля вовремя не получили зарплату 90 800 работников. Это в 30 раз больше, чем по информации на начало года.

В начале года в Брестской, Гродненской и Могилевской областях «зарплатных» должников не было вообще. Сейчас они появились. Больше всего организаций-должников по зарплате в Витебской и Минской областях.

Основной профиль большинства организаций, у которых просроченные долги по заработной плате, – производство сельскохозяйственной продукции. Есть те, кто хронически не выплачивает зарплату своим сотрудникам. Если учесть, что к руководителям таких предприятий со стороны государства принимаются жесткие финансовые санкции, то можно говорить о действительно тяжелом финансовом положении большинства из них.

При этом в течение нескольких ближайших лет белорусский рынок труда столкнется с сокращением предложения рабочей силы. В первую очередь уменьшение объема трудовых ресурсов будет связано с демографическим фактором: в течение пяти-шести лет работающие пенсионеры уйдут с рынка, что вызовет резкое снижение показателей экономической активности и занятости.

Впрочем, ограниченность предложения труда определяется не только демографическим фактором, но и нерациональным использованием трудовых ресурсов. В стране есть потребность в реиндустриализации. В отдельных секторах сферы услуг слишком большое количество занятых, что не подкреплено производительностью труда, как в других странах. К тому же переоценена роль высшего образования. Необходимо инвестировать в развитие современной технологической базы, в организацию производства, а также в соответствующие отечественные кадры. Только в этом случае удастся повысить производительность труда и, соответственно, ограничить спрос на труд.

Между тем, пока в стране сохраняется дефицит кадров, во многом связанный как раз с крайне низкими – в прямом смысле нищенскими – зарплатами. По официальным данным, в Беларуси на 1 февраля 2015 года зарегистрированная безработица сохранилась на уровне 0,5% экономически активного населения (год назад было 0,6%), сообщают в управлении политики занятости Министерства труда и социальной защиты.

Число состоящих на учете безработных составило на 1 февраля нынешнего года 22,7 тыс. человек. За январь численность безработных возросла почти на 1,8 тыс. человек. Свободных рабочих мест на 1 февраля, исходя из заявок нанимателей, в стране насчитывалось 52,9 тыс. Большинство вакансий, как и прежде, предназначены для рабочих (73,8%). Основной спрос на рабочую силу формируется в обрабатывающей промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, транспорте и связи. Напряжённость на рынке труда республики (численность безработных на одну вакансию) остаётся на уровне 2014 года и на 1 февраля составила 0,4.

Однако при неформальном общении даже государственные специалисты признают: на самом деле оставшиеся без работы белорусы отнюдь не торопятся становиться на учёт в качестве безработных – они просто не видят в этом смысла. Люди, оставшись без работы, либо сами ищут себе новое место на другом предприятии, либо рассматривают вопрос отъезда на заработки в Россию, либо устраиваются неофициально – скажем, начинают «шабашить».

2. Что такое «пояс бедности»

Почти все районы Беларуси являются дотационными, говорится в обосновании к проекту директивы о стимулировании предпринимательской деятельности, которую разработало Министерство экономики. Разработчики директивы обращают внимание, что деятельность местных органов «по мобилизации и эффективному использованию имеющихся ресурсов» для повышения благосостояния населения «недостаточно организована».

«В результате из 118 районов республики 115 являются дотационным, из них в 53 районах объем дотаций превышает 50% доходной части их бюджета. Такое положение дел свидетельствует о слабости региональной политики», – говорится в обосновании к проекту директивы, которое Министерство экономики разместило на своем сайте для публичных консультаций.

По мнению Минэкономики, «огромный кадровый потенциал исполкомов базового и первичного уровней» недостаточно задействован для решения задач социально-экономического развития страны. Специалисты Минэкономики констатируют, что такие показатели, как региональный валовой продукт, денежные доходы населения, «даже не разрабатываются на городском и районных уровнях».

По мнению разработчиков директивы, назрела необходимость «в усилении регионального аспекта управления экономикой», разработке региональных стратегий социально-экономического развития регионов на период до 2020 года.

Министерство экономики по сути изложило часть причин возникновения так называемого «пояса бедности». Это, если можно так сказать, географическое измерение белорусской бедности. Речь идет об известном в мире явлении «агломерационной тени». Суть его в том, что крупные города (мегаполисы или городские агломерации) «высасывают» из окружающих районов наиболее активных, молодых и предприимчивых, работоспособных жителей. Остаются в основном малоэффективные и малоинициативные бюджетники, пенсионеры и просто маргиналы («деревенские алкоголики»).

Отсюда – и непропорциональное развитие экономики и социальной сферы, ухудшение экологии и условий жизнедеятельности. Центр социально-экономических исследований CASE Belarus выявил в Беларуси «пояс бедности», в который попали большинство районов Минской области. Хотя, если изучить проблему более внимательно, то окажется, что свой «пояс бедности», пусть и менее выраженный, присутствует в каждой из шести областей Беларуси, вокруг каждого областного центра. При этом действия власти, направленные на развитие регионов, не оказывают на существование «поясов бедности» практически никакого влияния.

Группа территорий, окружающих крупный мегаполис, начинает существенно проигрывать в экономической привлекательности не только крупному городу, но даже территориям, расположенным существенно дальше от экономического центра. По мере развития метрополии, в этих периферийных городах усугубляется стагнация и наблюдается отток активного населения. Такие территории часто называют «поясом бедности».

Показательно, что даже прямые инвестиции в развитие регионов «пояса бедности» не оказывают значимого влияния на рост производительной занятости и на благосостояние малообеспеченных слоев населения, не способствуют формированию модели «инклюзивного» развития.

Так, например, в Минской области при анализе ряда статистических показателей, особенно в сфере демографии и экономики, эксперты выявили четкую асимметрию внутри центрального региона. Регион можно условно разделить на 3 кластера: метрополию (Минск), агломерационное кольцо (Дзержинский, Минский и Смолевичский районы) и «пояс бедности» (оставшиеся 19 районов Минской области).

Анализ региональных данных показывает, что, несмотря на негативные тенденции в агломерационной тени (поясе бедности), несколько районов демонстрируют успехи на фоне остальных. В первую очередь к ним можно отнести Солигоский и Несвижский районы, которые занимают сильные позиции по ряду экономических показателей: размеру средней заработной платы, производительности труда, доле экспорта.

Отсюда можно сделать вывод: к «поясу бедности» в Минской области относятся такие небольшие города и населенные пункты, как Копыль, Слуцк, Любань, Старые Дороги, Клецк, Столбцы, Узда, Марьина Горка, Червень, Березино, Борисов, Крупки, Вилейка, Мядель, Воложин, Молодечно (с оговорками). Критерии отнесения к «поясу бедности» – уровень доходов местных жителей, возможность (точнее, невозможность) перехода на более высокооплачиваемую работу, средний возраст жителей, количество получателей адресной социальной помощи. Здесь важно отметить, что официально утверждённой методики определения «пояса бедности» не существует, как не существует и самого такого понятия в системе белорусского госуправления. Причина – чисто политическая: любые разговоры о «поясе бедности» противоречат риторике властей об «успешном социальном государстве Республика Беларусь».

Важно также понимать, что собственные агломерационные кольца и зоны агломерационной тени существуют во всех областях Беларуси – соответственно, вокруг Бреста, Гродно, Витебска, Могилёва и Гомеля. Просто они менее ярко выражены по причине того, что эти областные центры по своим масштабам и спросу на рабочую силу значительно уступают Минску.

Коллективная работа под названием «Рейтинг белорусских городов: условия развития человеческого капитала» показала наличие, по версии авторов, зоны «близких сателлитов» – городов, сгруппированных вокруг Минска, отличающихся определенным набором значений ряда статистических показателей от остальной совокупности городов Беларуси. В данную группу были включены такие города, как Фаниполь, Дзержинск, Заславль, Логойск и Смолевичи. Их отличительной особенностью, по сравнению с более отдаленными от Минска городами, было наличие относительно позитивных демографических тенденций. Через некоторое время после появления данной работы подобный подход нашел свое отражение в государственной политике: вышла программа строительства крупных жилых районов для жителей Минска в городах-спутниках и выноса из столицы в населенные пункты республики некоторых производственных объектов. В ней впервые был использован термин «город-спутник». К их числу были отнесены Дзержинск, Заславль, Логойск, Смолевичи, Фаниполь, а также городской поселок Руденск.

Уровень жизни (низкий, ниже среднего) влияет и на рост численности населения. Или, точнее, на её снижение в поясе бедности. Для метрополии и агломерационного кольца характерен определенный рост общей численности населения. При этом в исследуемом периоде темп роста населения был выше в метрополии. Ни в одном из районов агломерационной тени (пояса бедности) роста численности населения не наблюдалось.
Естественный прирост населения также характерен только для Минска и 3-х районов агломерационного кольца. Аналогично и позитивное сальдо миграции наблюдалось также только в районах агломерационного кольца (Дзержинском — + 830 чел., Минском — + 12 085 чел. и Смолевичском — + 1 287 чел.) и самом Минске — + 83 296 чел.

«За счет внутриреспубликанской миграции столица постоянно пополняется молодыми трудовыми ресурсами. Более 80% миграционного прироста населения Минска приходится на группу 15-19 лет. В этом возрасте окончившая школу молодежь со всех уголков нашей страны поступает в средние специальные и высшие учебные заведения, а так как наибольшее их количество расположено в столице, то и основной поток мигрантов устремляется в Минск. На эту возрастную группу приходится около половины всех прибывающих в столицу мигрантов», – цитирует ресурсный центр ЮНФПА младшего научного сотрудника Института экономики Национальной академии наук Юлию Петракову.

Немного меньше, но тоже значителен поток прибывших в столицу мигрантов в возрасте 20-24 лет. Однако в этом возрасте наблюдается и самая высокая численность выбывших из Минска, что в результате приводит к оттоку населения, отмечает эксперт: «Большую часть покидающих столицу мигрантов составляет получившая образование молодежь, которая возвращается домой или отправляется в регионы по обязательному распределению или в самостоятельных поисках работы». В остальных возрастных группах наблюдается незначительный приток мигрантов из других регионов страны, и существенных изменений на возрастную структуру населения Минска этот прирост не оказывает.

Согласно последним статистическим данным, в 2014 году наиболее выраженная убыль населения была зарегистрирована в Зельвенском, Свислочском, Дятловском, Кореличском, Ивьевском, Вороновском и Мостовском районах Гродненской области. Эти районы, соответственно, являются «поясом бедности» Гродненской области. В «поясе бедности» Минской области наиболее высокие показатели смертности населения зафиксированы в Копыльском, Воложинском, Мядельском, Крупском районах, где отмечается прогрессирующее старение населения, неблагоприятная структура по полу и возрасту.

Численность населения в трудоспособном возрасте увеличивается также только в Минске и Минском районе. В оставшейся части региона наблюдается её падение, темп которого в агломерационном кольце ниже, чем в поясе бедности. А в части районов агломерационной тени, особенно аграрных, происходила депопуляция: смертность в 1,5-2 раза превышала рождаемость.

При этом занятость в секторе малых предприятий по районам агломерационного кольца варьировалась от 22% до 37% от общего числа занятых в экономике. В Минске данный показатель составлял 27%, а в районах «пояса бедности» – от 7 до 19%. Такое распределение занятых на малых предприятиях явно демонстрирует стремление малого бизнеса работать на столичном рынке либо быть максимально приближенным к нему.

В агломерационном кольце выручка на одного работающего выше, чем в поясе бедности, более чем в 2 раза, а в Минске – почти в 3 раза. Похожая тенденция наблюдалась и в распределении средней зарплаты. Если за исследуемый период в Минске она на 26% превышала средненациональную, то в агломерационном кольце превышение составляло до 10%, в то время как в поясе бедности зарплата была ниже (иногда значительно), чем в среднем по стране. [12]

В поясе бедности эксперты отметили высокий показатель бедности населения, большее распространение негативных социальных явлений, например, алкоголизм. Так, если количество получателей государственной адресной социальной помощи (ГАСП) в Минске составляет 28 чел. на 10 тыс. населения, то в агломерационном кольце – 97 чел., а в поясе бедности – 235 чел. в среднем по району. Только в одном районе «пояса бедности» – Молодечненском – данный показатель ниже среднего по агломерационному кольцу (81 чел.).

В целом результаты анализа позволяют утверждать, что в Беларуси идет активный процесс роста и усиления столичной агломерации, в некоторой степени – за счет ресурсов других регионов страны, в том числе, районов Минской области, не входящих в зону субурбанизации. Данные районы теряют человеческий капитал вследствие естественной убыли населения и миграции. Они заметно отстают в социально-экономическом развитии от столичной агломерации и областных центров и имеют все шансы оказаться в «ловушке бедности». Низкий уровень жизни и отсутствие перспектив заставляют молодежь уезжать в более развитые города и регионы, оставляя тем самым эти районы без наиболее активной и производительной части населения.

Ещё весной 2013 года был опубликован предельно откровенный доклад Министерства экономики Беларуси, в котором ведомство предупреждало о рисках однобокого развития белорусских регионов. По мнению экспертов министерства и лично тогдашнего министра Николая Снопкова, если не изменить существующее положение дел, то уже через 20 лет около 60% территории страны окажутся критически незаселенными. [13]

«Неизменная структура экономики регионов привела к тому, что экономическую погоду делает узкий круг валообразующих предприятий, формирующих более 50% производства региона и функционирующих еще со времен СССР. Дальнейшего развития потенциала областей практически не происходит. Как результат, они развиваются в основном за счет городов областного подчинения и нескольких (4-8) промышленных районов. Так, в Брестской области отстающими являются 10 районов из 16 (62,5%), в Витебской – 13 из 21 (61,9%), в Гомельской – 14 из 21 (66,7%), в Гродненской – 13 из 17 (76,5%), в Минской – 14 из 22 (63,6%), в Могилевской – 15 из 21 (71,4%)», – говорится в докладе министерства. Это проблемы сегодняшнего дня, но на них также накладываются риски демографического прогноза до 2032 года, а соответственно, и вообще существования отдельных районов.

Минэкономики обозначило список ожидаемых демографических проблем на ближайшие 20 лет и их последствий. Это, прежде всего, сокращение трудового потенциала страны более чем на 870 тыс. человек, старение населения и рост демографической нагрузки.

К 2032 году сельская местность потеряет пятую часть населения (472 тыс. чел.). Наиболее значительные потери могут понести Витебская и Гродненская области, на долю которых будет приходиться свыше 40% общей потери сельского населения республики.

Количество районов с критическим уровнем численности жителей, обеспечивающим устойчивое социально-экономическое развитие территории (а это 15-20 тыс. человек), может возрасти с 51 района в нынешней ситуации до 77 к 2032 году. То есть это более 60% территории страны.

«Одновременно к 2032 году с 3 до 36 может увеличиться число районов, где удельный вес трудоспособных станет менее 45%, и до 63 возрастет количество районов с удельным весом работающих от 45 до 50%. В совокупности в группу риска устойчивости развития может попасть 99 районов из 118 (83,9%)», – уверены специалисты Минэкономики.

3. Бедность как элемент идеологии.

Бедным людям в большей мере, чем остальным белорусам, свойственно считать, что:

1) успехи и неудачи человека мало зависят от него самого, жизнь определяется не собственными усилиями, а внешними обстоятельствами;
2) лучше жить «как все», чем выделяться среди других;
3) равенство доходов и условий жизни важнее, чем равенство возможностей.

Именно таковы ценностные установки белорусских бедных. Идеальные для госуправления люди!

В условиях кризиса беднейшие белорусы пассивны: экономия и самообеспечение (например, за счет приусадебных участков) – намного более популярная стратегия, чем поиск работы или старт нового бизнеса. По данным социологов, после декабрьской девальвации и падения доходов 50% стали больше экономить на еде, 43% – на непродовольственных товарах. Государству такой подход нравится: людьми, не требующими многого от себя и других, проще управлять.

Во многом такая мировоззренческая ситуация связана со старением населения Беларуси. Согласно международным критериям, население считается старым, если доля лиц в возрасте 65 лет и старше в нем составляет 7%. В настоящее время каждый седьмой белорус, то есть 14% жителей страны, находится в возрасте 65 лет и старше. «Такой процесс старения населения характерен для большинства европейских стран. Это обусловлено как невысокими темпами рождаемости, так и увеличением средней продолжительности жизни, – поясняет Руслан Врублевский, начальник управления демографической статистики Национального статистического комитета. – Прямым следствием данного процесса является изменение в структуре нагрузки на трудоспособное население».

Демографическая нагрузка лицами моложе трудоспособного возраста с 2002 года уменьшилась с 326 до 281 человек на 1000 населения в трудоспособном возрасте. Следует отметить, что в настоящее время нагрузка на население трудоспособного возраста пожилыми людьми достигла максимального значения за всю послевоенную историю развития страны. На начало 2014 года на 1000 человек населения в трудоспособном возрасте приходилось 403 человека в возрасте старше трудоспособного, в 2009 году – 355 человек.

«Основной тенденцией изменения возрастной структуры населения республики является увеличение доли населения в возрасте старше трудоспособного и уменьшение – в возрасте моложе трудоспособного, – утверждает Руслан Врублевский. – Доля населения в трудоспособном возрасте по-прежнему достаточно велика».

На начало текущего года численность этой возрастной группы населения составила 5,6 млн человек (59,4% от общей численности населения) и за год уменьшилась на 64,3 тыс. человек. Прогнозируется, что тенденция уменьшения численности трудоспособного населения сохранится, поскольку в данный возраст будут вступать малочисленные группы населения рождения начала 90-х годов, характеризующихся низким уровнем рождаемости. Вместе с тем из этой возрастной категории постепенно выходят поколения родившихся в послевоенные годы, для которых был характерен рост рождаемости.
Численность населения моложе трудоспособного возраста (до 15 лет) составила 1,6 млн человек (16,7% от общей численности населения) и за год увеличилась на 31,4 тыс. человек. Такое увеличение связано со вступлением в детородный возраст женщин 80-х годов рождения, когда был достаточно высокий уровень рождаемости.

Численность населения старше трудоспособного возраста составила 2,3 млн человек и за 2014 год увеличилась почти на 37,1 тыс. Доля людей этой возрастной категории имеет устойчивую тенденцию к увеличению уже на протяжении многих лет.
Что касается населения трудоспособного возраста в белорусских «поясах бедности», то нужно упомянуть ещё одну проблему, органически присущую белорусской экономической модели. Как мы уже упоминали, в «поясах бедности» (не только вокруг Минска, но и вокруг прочих областных центров) преобладают государственные предприятия. А в них традиционно наблюдается нерациональное соотношение численности работников различных категорий. Конкретно: на многих госпредприятиях на одного рабочего, занятого в производственном процессе, приходится от 1,33 до 4 работников вспомогательного персонала. При этом в мире оптимальным соотношением для устойчивости предприятия считается, когда на трех человек, занятых в производственной цепочке, приходится один вспомогательный работник.

Раздутые штаты промышленных госпредприятий негативно отражаются на их конкурентоспособности. Ведь зарплата и соответствующие отчисления закладываются в стоимость продукции, что делает ее неконкурентоспособной по цене не только на внешнем, но уже и на внутреннем рынке. А низкая зарплата негативно влияет на производительность труда. Получается замкнутый круг, выйти из которого можно только за счёт радикальных реформ.

ПРЕОДОЛЕНИЕ БЕДНОСТИ В БЕЛАРУСИ

Стоит помнить, что ООН одной из главных Целей развития тысячелетия поставила преодоление бедности во всём мире. В 2014 году Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун представил мировому сообществу ежегодный мониторинговый доклад, в котором было указано, что преодоление бедности является первоочередной задачей повестки дня глобального развития. «Бедность сама по себе является нарушением прав человека, ведь из-за бедности невозможным является соблюдение ряда прав и свобод человека», – сказано в нём.

По предварительным оценкам ООН, количество людей в мире, которые живут на сумму менее 1,25 доллара в день, в 2010 году уменьшилось вдвое по сравнению с 1990 годом. Доля людей, имеющих доступ к качественной питьевой воде увеличилась с 76% в 1990-м до 89% в 2010 году, т.е. более 2 млрд человек улучшили условия жизни. В мире доля городского населения, живущего в трущобах, сократилась с 39% в 2000 году до 33% в 2012-м.

Гражданская кампания «Наш Дом» предлагает ряд комплексных мер, реализация которых поможет в значительной мере решить проблему бедности в Беларуси. Каждый блок мер является комплексным, но сами эти блоки не связаны между собой. Это позволяет финансировать и реализовывать их по раздельности, в зависимости от доброй воли и реальных возможностей руководства страны.

Реиндустриализация в «поясе бедности»

Несмотря на хронически тяжелое финансовое положение, в Беларуси всё-таки достаточно регулярно создаются новые промышленные предприятия в самых разных отраслях. Причём как за счёт госбюджета, так и за средства частных инвесторов, нередко – иностранных.

Преодолению бедности может поспособствовать такая промышленная политика, которая будет жёстко стимулировать размещение новых предприятий именно в районах «поясов бедности». В частности, государство может выступить соинвестором, который будет вкладываться в развитие инфраструктуры, которая требуется, чтобы данное конкретное предприятие разместилось именно в данном конкретном неблагополучном районе. Так будет происходить реиндустриализация районов «пояса бедности» новыми, современными предприятиями.

При этом принципиально важно, чтобы в регионах «пояса бедности» разворачивалось новое строительство. Строительство – это наиболее эффективный экономический мультипликатор: одно рабочее место, созданное в строительстве, создаёт ещё 10 рабочих мест на предприятиях-смежниках. Важно, чтобы эти смежные предприятия также были размещены в «поясе бедности».
Свою положительную роль в развитии неблагополучных регионов могут сыграть и сельхозпредприятия, которые имеют возможность быть крупными экспортерами. И у Беларуси для этого есть хорошие предпосылки. Если, к примеру, в Украине средняя площадь сельского предприятия – всего около трех гектаров, то в Беларуси – несколько тысяч гектаров.
Беларуси стоит «позаимствовать» политику реиндустриализации у более крупных и успешных государств. Дело в том, что сегодня многие развитые страны пересматривают свой подход к промышленности, вновь делая ее основным инструментом для экономического роста. И Беларуси стоит, прежде всего, посмотреть на их опыт.

В конце апреля нынешнего года в прессе появилась информация: General Electric ведет переговоры с финансовой корпорацией Wells Fargo по продаже своего подразделения по коммерческому кредитованию в США. Сумма сделки может составить рекордные $74 млрд. Ранее General Electric сообщала о намерении избавиться от большей части активов своего подразделения GE Capital примерно за $26,5 млрд. Таким образом, конгломерат, производивший локомотивы, атомные реакторы, газовые турбины, авиационные и автомобильные двигатели, медицинское оборудование и т.д., «возвращается к своим корням». Согласно плану реорганизации, к 2018 году более 90% доходов GE должны приносить ее промышленные подразделения, хотя сейчас на них приходится лишь около 58% выручки.

С начала «нулевых» большинство развитых стран постепенно сдавали свои позиции в промпроизводстве, снижая долю экспорта промышленных товаров. Так, согласно оценке американского Альянса промышленников за производительность и инновации, доля США в общемировом экспорте промышленных товаров снизилась с 19% в 2000 году до 11% в 2011 году, доля Евросоюза упала с 22% до 20%. Переоценка ценностей началась после кризиса 2008-2009 годов, когда стало понятно, что жить без мощной опоры в виде реального производства невозможно. Многие страны после кризиса 2008 года столкнулись с замедлением темпов роста экономики или даже спадом. Например, темпы сокращения объемов промпроизводства в США и еврозоне в кризисный период достигали двузначных значений в годовом выражении.

Вот как описал в 2012 году перекос в сторону финансовой экономики президент США Барак Обама: «В 2008 году карточный домик нашей экономики рухнул: ипотеку взяли люди, которые на самом деле не могли себе ее позволить, а банки, задрав ставки, хорошо на этом заработали. Регулирующие органы либо не видели проблемы, либо были просто не в состоянии пресечь ее. Это было неправильно и безответственно и ввело нашу экономику в кризис».

Запад в итоге осознал, что политика тотального переноса производства в страны Азии не оправдывает себя ни с экономической, ни с политической точки зрения. Соответственно, начался процесс обратного переноса производств, прежде всего в области высоких технологий, и создания стимулов для развития промышленности. При этом западные правительства всеми силами стимулируют этот процесс. Сначала в Евросоюзе и США меры поддержки промышленности носили монетарный характер: это были программы «количественного смягчения», которые способствовали тому, чтобы коммерческие банки использовали полученные средства для выдачи кредитов реальному сектору. Другие меры были направлены на прямую поддержку промышленности. По мере восстановления экономики поддержка становилась более избирательной, адресной. Так, в США, где темпы роста промпроизводства в марте составили 2% в годовом выражении, недавно объявили о программе объемом $500 млн для поддержки инновационных компаний.

В США сочетаются такие методы поддержки промышленности, как федеральные прямые гранты, которые в основном «маскируются» под НИОКР, так и программы развития на уровне отдельных штатов. Общая сумма правительственных грантов в США за 2009-2010 годах только на проекты возобновляемых источников энергии составила около $17 млрд.

«Можно поддерживать промышленность через систему грантов, и госзаказы, как это делают в США, стимулируя развитие высокотехнологичных отраслей. В целом же арсенал мер поддержки этим не ограничивается и хорошим примером здесь может выступить тяжба компаний Boing и Airbus. В качестве одного из обвинений европейцев фигурирует использование ресурсов Национального аэрокосмического агентства США (NASA) и Национального Института стандартов и технологий, а также практика финансирования гражданских разработок за счет средств Минобороны США, выделяемых для военных разработок», – приводят пример российские эксперты.

В результате данных мер властям США действительно удалось добиться возвращения ряда производств на родину. Как говорится в проведенном в 2014 году исследовании Boston Consulting Group (BSG), более половины американских промышленников намерены рано или поздно вернуть производственные мощности из развивающихся стран в Штаты. При этом в исследовании компании BSG, опубликованном годом ранее, эксперты компании прогнозировали, что к 2020 году США смогут отобрать у других крупнейших экспортеров из числа развитых стран (Германии, Японии, Франции, Италии и Великобритании) контракты на $70-115 млрд.

Страны ЕС также работают на данном направлении. Как и в США, прошлый кризис нанес сокрушительный удар по европейской промышленности. Так, с 2008 по 2010 год в Европейском Союзе производство в обрабатывающей промышленности сократилось почти на 10%. Между тем, около 25% рабочих мест в Европе в частном секторе, прежде всего высококвалифицированных, создаются именно промышленными предприятиями. При этом каждое новое рабочее место в промышленности создает 0,5-2 новых рабочих места в других секторах.

Специальные меры поддержки промышленности действуют, например, в Германии, где, согласно отчету Brookings Institution, 20% рабочих мест создает именно обрабатывающая промышленность.

Это стратегия High-Tech Strategy 2020 – призванная, в частности, стимулировать совместную работу промышленности и науки. В рамках нее предполагается предоставить 15 млрд евро на разработки «сквозных» технологий, которые можно будет применять в разных отраслях. В Великобритании обрабатывающая промышленность обеспечивает около 2,5 млн рабочих мест и приносит стране почти 150 млрд фунтов в год.

В 2013 году в стране была разработана специальная «Промышленная стратегия», в рамках которой на базе государственно-частного партнерства поддерживаются инновации и технологии, повышается квалификация рабочих, а также обеспечивается доступ к финансированию промышленных предприятий.

Специальные стратегии были разработаны для аэрокосмической, автомобильной отраслей, сельского хозяйства, строительства, ядерной энергетики, ветроэнергетики и других. На эту программу государство готово выделить в целом около 2 млрд фунтов. В итоге шесть крупных британских промышленных компаний за последние три года вернули производство в страну, а такие компании, как Airbus, Rolls-Royce, GKN заявили о планах по повышению инвестиций в авиационную промышленность Великобритании.

По словам экспертов, действуют и другие меры по поддержке промышленности. Крупные инфраструктурные проекты – одна из популярных мер поддержки национальной промышленности. В рамках ВТО действует Соглашение по правительственным закупкам, запрещающее при их проведении дискриминацию зарубежных производителей, при этом его подписание – дело добровольное. Тем не менее, даже те страны, которые подписали данное соглашение, помогают своей промышленности с использованием механизма госзакупок. Здесь показателен пример Канады, где в 2006 году контракт на поставку подвижного состава для метрополитена города Монреаль был «отдан» местному производителю – компании Бомбардье. Сумма в $1,2 млрд была достаточно большой, чтобы это вызвало возмущение конкурентов из французского Альстома. Борьба была длительной, но спор разрешился не в ВТО, куда изначально хотели пожаловаться французы, а в канадском суде, который постановил, что при заключении контракта были нарушены местные законы. Альстому это, впрочем, не сильно помогло: несмотря, на то, что Бомбардье пошел «на мировую» и было создано совместное предприятие для реализации этого контракта, само производство вагонов для метро осуществлялось в Канаде.

Другие распространенные меры поддержки промышленности в развитых странах – это, например, создание во многом искусственных препонов в виде дополнительных экологических, и технических требований и условий, которые закрывают национальные рынки от продукции менее технологически развитых конкурентов.

Развивающиеся страны также пересматривают стратегию развития промышленности. Толкает их к этому решоринг – процесс возврата выведенных за рубеж производств. В результате развивающиеся страны не могут, как раньше, жить за счет зарубежных компаний, открывающих у них производства, и вынуждены повышать конкурентоспособность собственной промышленности. Такие страны должны пересмотреть в ближайшее время стратегию своего развития, пишет профессор Гарварда Риккардо Хаусманн в колонке, опубликованной на Project Syndicate. Экономист советует развивающимся странам начинать стимулировать рост собственной обрабатывающей промышленности с высокой добавленной стоимостью, приводя в пример Финляндию, обладающую большим запасом древесины и экспортирующая преимущественно переработанные товары – бумагу и мебель.

Отдельные шаги по переориентации промышленности развивающие страны уже начали предпринимать. В Индии, например, анонсировали в 2014 году программу Make in India, которая призвана стимулировать промышленников открывать в стране производства. В частности, в рамках нее были упрощены правила прямого иностранного инвестирования, а также процедуры получения специальной промышленной лицензии. «Долгое время промышленность в Индии была направлена на внутренний рынок, носила мелколавочный характер, однако после реформ в 90-х годах страна начала постепенно поворачиваться к внешнему рынку, ориентируясь на экспорт», – говорит доцент Высшей школы экономики Ольга Солодкова.

Поворот к новой промышленной политике происходит и в Китае. Так, в марте 2015 года в стране была анонсирована программа Made In China 2025, которая нацелена на активизацию промышленности через развитие smart manufacturing. Она должна помочь стране конкурировать с промышленностью таких развитых стран, как Германия и США. Так Китай собирается уйти от трудозатратной промышленности к более инновационной с высокой добавленной стоимостью. Для поддержки промышленности в Китае объявлены, в частности, планы по инвестициям в строительство инфраструктуры для связи с другими странами (железные дороги и прочее), предполагающие инвестиции до $62 млрд.

Что же касается постсоветских стран (включая Беларусь), то для них, по мнению экспертов, текущая международная финансовая обстановка, создающая необходимость в импортозамещении, – прекрасный катализатор для развития промышленности. Только для этого необходимо решить в ближайшее время целый ряд вопросов. Эксперты убеждены, что без господдержки ситуацию в ближайшее время исправить нельзя. «Следует, прежде всего, создавать инновационно-ориентированную систему государственных закупок, наращивать инвестиции из бюджета в разработку собственных технологий, необходимых для бесперебойного снабжения крупных потребительских рынков, а также для развития отраслей, где наиболее велики риски «изоляции» от новых технологий. В достижении этих целей очень важно делать партнером бизнес и при условии софинансирования затрат со стороны заинтересованных компаний выделять бюджетные средства на прикладную науку гражданского назначения», – говорят о первоочередных мерах поддержки промышленности экономисты.

Модернизация с сохранением «социальной» составляющей

Модернизация промышленных предприятий, о которой так много говорилось в последние годы – безусловно, правильный подход. Неправильной была его реализация, из-за чего большинство модернизационных проектов (особенно в деревообработке) громко провалились. Но при преодолении бедности в Беларуси без «новой модернизации» никак не обойтись.

Модернизация предприятий – это неизбежная ликвидация неэффективных рабочих мест, изменение структуры занятых на производстве. Правительству и предприятиям в Беларуси предстоит решить одновременно две задачи – сделать промышленный сектор (прежде всего в провинции) конкурентоспособным и минимизировать неизбежные социальные издержки. Зарубежный опыт показывает, что это возможно.

Во Франции с 1945 года закон обязывает компании разрабатывать социальный план при увольнении более десяти работников в тридцатидневный период. План должен включать мероприятия по минимизации увольнений, выявлению возможностей обеспечения занятости за пределами реструктурируемого предприятия, поддержку увольняемых сотрудников. Действия по социальному плану финансируются работодателем, правительством или ими совместно в зависимости от ситуации и результатов переговоров с работником. В дополнение к прямым правительственным субсидиям местные органы власти могут оказать помощь в создании новых рабочих мест для уволенных работников.

В Чехии, как и в Беларуси, изначально по политическим мотивам была выбрана стратегия сохранения неэффективной занятости, но к середине 1990-х годов этот подход был кардинально изменен. Вместо сохранения занятости решили создавать рабочие места, в первую очередь, в регионах с высоким уровнем безработицы. Для большинства уволенных с реструктурированных предприятий использовались схемы раннего выхода на пенсию, финансового стимулирования увольнений и пенсий по нетрудоспособности. При этом правительство производило выплаты, минуя службы занятости.
В Польше в угольной промышленности с 1989 года до 2005 года было сокращено около двухсот тысяч человек, из них 77% процентов составили рабочие. Наиболее эффективной мерой активной политики занятости в этой стране стало переобучение: в результате примерно 55% обученных шахтеров были трудоустроены.

В Беларуси авторы Концепции социально ответственного реструктурирования предприятий предлагают увеличить размер пособия по безработице. Оно, по мнению экспертов, играет базовую роль для сохранения рабочей силы. При определении размера пособия целесообразно ориентироваться на бюджет прожиточного минимума, а не отталкиваться от базовой величины, как принято в белорусском законодательстве.

Для сотрудников, находящихся под риском увольнения, эксперты считают целесообразным проведение опережающего переобучения при полной или частичной оплате за счет государства. Предлагается также создать правовые основы для софинансирования мер, предпринимаемых предприятиями для минимизации увольнений, обеспечения занятости на других предприятиях, оплаты профессиональных услуг в области психологической поддержки, бизнес-консультирования и нового трудоустройства.

«Социологические опросы многократно свидетельствовали, что для жителей Беларуси «европейские ценности» – это собственный дом или квартира с евроремонтом, достаток для себя и детей, возможность получить образование, путешествовать и т.д. Но если все эти блага без особых усилий большинство белорусов имеет уже сегодня, зачем им что-то менять?, – рассуждает самый успешный белорусский интернет-предприниматель Юрий Зиссер. – Для труженика полей и мартенов сохранение привычного порядка вещей и обыкновенный скромный «дабрабыт» в моменте гораздо важнее абстрактных экономических свобод и гипотетических преимуществ для внуков. Они воспротивятся любым попыткам посягнуть на их нынешнее благосостояние и выйдут на улицы. Поэтому совершать движения в экономике, которые быстро могут привести к массовой безработице, нельзя. Во всяком случае, эта группа населения если не пожизненно, то еще очень долго будет нуждаться в поддержке государства. Они не виноваты в том, что их так воспитали и они прожили именно такую жизнь. Сознание работников нельзя изменить по приказу в один день». [8]

Развитие мелкого бизнеса в поясе бедности и микрофинансирование

Эксперты ООН неоднократно констатировали: в развивающихся и слаборазвитых странах мира ключевую роль для преодоления массовой бедности населения играет самозанятость через реализацию проектов малого и индивидуального бизнеса. Не случайно же Нобелевскую премию мира получил в 2006 году бангладешец Мухаммад Юнус «За усилия по созданию основ для социального и экономического развития». Суть его действий в том, что он ещё в 1976 году основал банк «Грамин» (англ. «Grameen Bank»), который занимался выдачей микрокредитов бедным жителям Бангладеш. Этот же год считается годом рождения микрофинансирования как наиболее прогрессивной формы инвестирования в малый и индивидуальный бизнес. [9]
Сегодня на белорусском рынке труда для частного бизнеса не хватает около 500 тысяч работников. Речь идет о водителях, строителях, работниках логистических центров и гипермаркетов. Беларусь – единственная страна в Европе, где не только нет безработицы, но и есть серьёзный недостаток рабочей силы, утверждает председатель ОО «Минский столичный союз предпринимателей и работодателей» (МССПиР) Владимир Карягин [1].

«В том числе нам не хватает сегодня горничных в гостиницах. Один из наших предпринимателей построил несколько гостиниц. Какая у него проблема, знаете? Думаете, с наполнением? Нет. Горничных не хватает! Время ставит перед нами новые вызовы», – заявил он, выступая на минском форуме, посвящённом Всемирной неделе предпринимательства.
В то же время сегодня стоит вопрос трудоустройства как минимум 170 тысяч работников, которые должны высвободиться в результате модернизации госпредприятий. «Значительная часть из них – это женщины в районе 50 лет, живущие в районных городах. И никуда такая женщина не поедет – белорусы не любят переезжать. Поэтому оптимальный вариант – это создание частных компаний в райцентрах под эту категорию работников. Тем более что есть декрет президента «О стимулировании предпринимательской деятельности на территории средних, малых городских поселений, сельской местности», который предоставляет льготы при создании предприятий численностью до 100 человек: семь лет они могут работать без уплаты налога на прибыль, без обязательной уплаты валютной выручки и таможенных сборов при ввозе оборудования», – отмечает Владимир Карягин. [7]

В стране сегодня насчитывается 350 тыс. частных компаний, из которых 100 тысяч – производственные предприятия. [6] В них работает около трети всего экономически активного населения страны. Однако подавляющее большинство действительно частных предприятий расположены всё же преимущественно в Минске и областных центрах. В «поясах бедности» в Минской и прочих областях доминируют либо государственные предприятия, либо – в аграрном секторе – квазичастные сельхозпредприятия, преобразованные из убыточных колхозов и совхозов. Крайне низкие зарплаты в них (при отсутствии альтернативы) не позволяют местным жителям подняться над чертой бедности.

По данным представителя Международной финансовой корпорации (IFC) Лизы Кестнер, в 2006 году в Беларуси было зарегистрировано 4 фирмы на 1000 человек, а к 2012 году этот показатель вырос практически в два раза – до 7 компаний на 1000 человек. Тем не менее, Беларусь серьезно отстает не только от Европы, но и от бывших коллег по СССР. Так, в Грузии это соотношение составляет 30 компаний на 1000 человек.

«Мы хотели бы, чтобы в Беларуси был миллион частных компаний. Тогда мы приблизимся к европейским нормам», – говорит Владимир Карягин и признаёт, что «мы долго топтались на месте». По его словам, только 8 лет назад, изучив опыт США, Швеции, в Беларуси начали создавать национальную платформу бизнеса.

Несмотря на то, что определять экономику страны в ближайшей перспективе будет крупный (в том числе государственный) бизнес, активный экономический рост возможен только в малом бизнесе. По сравнению с крупным бизнесом, который будет оставаться примерно на одном и том же уровне, малый более гибкий и может вырасти вдвое и втрое, если ему помочь.
С одной стороны, можно сказать, что в определенной степени правительство «слышит частный бизнес». Беларусь вошла в мировую десятку по легкости открытия бизнеса и попала на третье место в мире по исполняемости контрактов. В последние четыре года сокращены и уменьшены налоги. С другой стороны, частный бизнес более-менее развивается только в крупных городах. Причина в том, что в них есть инфраструктура, необходимая для создания производств или сервисов, есть платежеспособный спрос и есть достаточно молодые и энергичные люди, готовые всем этим заниматься. Ничего этого нет в «поясах бедности» в областях Беларуси. Соответственно, без непосредственной господдержки поменять ситуацию в дотационных регионах будет сложно.

Хотя многое уже сделано. С 1 июля 2012 ггода вступил в силу Декрет президента РБ от 07.05.2012 № 6 «О стимулировании предпринимательской деятельности на территории средних, малых городских поселений, сельской местности» (далее – Декрет № 6). [2]

Его нормы можно применять на всех территориях средних, малых городских поселений, сельской местности Республики Беларусь, кроме территории г. Барановичи, Бобруйска, Борисова, Бреста, Витебска, Гомеля, Гродно, Жодино, Жлобина, Лиды, Минска, Могилева, Мозыря, Молодечно, Новополоцка, Орши, Пинска, Полоцка, Речицы, Светлогорска, Слуцка, Солигорска.

В частности, Декретом № 6 предусмотрено, что право на установленные им льготы будут иметь только коммерческие организации Республики Беларусь. То есть право на льготы не получили бюджетные и иные некоммерческие организации Республики Беларусь, в том числе и осуществляющие предпринимательскую деятельность, а также иностранные организации, осуществляющие деятельность на территории республики.

Указанные организации вправе в течение семи календарных лет со дня их государственной регистрации не исчислять и не уплачивать, в частности:

– налог на прибыль – в отношении прибыли, полученной от реализации товаров (работ, услуг)собственного производства;
– налог на недвижимость (с учетом ряда ограничений) и отчисления в инновационные фонды.
Главной новацией Декрета № 6 является предоставление льгот также филиалам и (или) иным обособленным подразделениям коммерческих организаций Республики Беларусь, если такие подразделения:
– созданы и осуществляют деятельность по производству товаров (выполнению работ, оказанию услуг) на территории средних, малых городских поселений, сельской местности;
– имеют отдельный баланс;
– им для совершения операций коммерческой организацией открыт банковский счет с предоставлением должностным лицам данных обособленных подразделений права распоряжаться денежными средствами на счете. [3]
То есть речь идет о подразделениях с УНП. В этом случае коммерческие организации Республики Беларусь, даже если сами они зарегистрированы в крупном городе, в течение семи календарных лет со дня принятия в установленном порядке решения о создании на территории средних, малых городских поселений, сельской местности обособленного подразделения вправе не исчислять и не уплачивать:
– налог на прибыль в отношении прибыли, полученной обособленным подразделением от реализации товаров (работ, услуг) собственного производства;
– налог на недвижимость со стоимости зданий (сооружений), машино-мест, находящихся на балансе обособленного подразделения и расположенных на территории средних, малых городских поселений, сельской местности;
– отчисления в инновационные фонды, исчисляемые от себестоимости товаров (работ, услуг), произведенных обособленным подразделением. [5]

Кроме налоговых льгот, Декрет № 6 предусмотрел иные преференции. Например, освобождение от обязательной продажи иностранной валюты, поступившей по сделкам с юридическими лицами – нерезидентами и физическими лицами – нерезидентами от реализации товаров (работ, услуг) собственного производства, произведенных обособленным подразделением и др. [4]

Однако по печальной белорусской традиции Декрет № 6 в большей степени остался благим пожеланием. Государство создало формально облегченные условия для частного бизнеса в провинции (включая «пояса бедности» во всех областях), но не сделало ничего, чтобы дать людям возможность реально запустить собственный малый бизнес. К тому же в Администрации президента и в Совете министров забыли учесть менталитет белорусов (их малую склонность к предпринимательскому риску), а также уже упоминавшийся нами фактор – то, что из «пояса бедности» в крупные города уже уехало (либо уезжает сейчас) большинство молодых, образованных и амбициозных людей – как раз тех, кто наиболее склонен к организации собственного бизнеса. Остаются в неблагополучных регионах в большинстве своём либо пожилые люди, либо люди с очень низким уровнем образования и амбиций, а также маргиналы (например, сельские алкоголики). Понятно, что бизнесмены из них – никакие.

При этом сохраняется заметное давление на бизнес со стороны государства. По традиции, это неоправданно большие затраты на аренду, административные процедуры, энергетику. Например, в Германии тариф на электроэнергию для физических лиц выше, чем для компаний. Что, в частности, стимулирует не только развитие производственного бизнеса, но и активную экономию электроэнергии населением. В Беларуси же наоборот – предприниматели платят за энергию в три раза больше, чем физлица. Так не должно быть.

Напоследок, наверное, стоит вернуться к тому, с чего начинался этот раздел – к проблеме микрокредитования малых бизнес-инициатив. В ноябре 2004 года Фонд ООН для капитального развития (англ. United Nations Capital Development Fund), Фонд «Ситигруп» (англ. Citigroup Foundation) и группа специалистов из ведущих университетов мира инициировали проведение деловых конкурсов для предпринимателей с низким уровнем доходов – Программы Всемирных премий в области микропредпринимательства (англ. Global Microentrepreneurship Award (GMA) Programme).

Эта инициатива имела целью продемонстрировать вклад микрокредитования в развитие малого предпринимательства в бедных странах, способного обеспечить экономическую стабильность многих семей. Данная инициатива призвана также способствовать росту инвестиций и привлечь к поддержке микрофинансирования спонсоров, национальные правительства и бизнес.

Но задолго до этого, еще в 1976-м, Доктор Мухаммад Юнус, «отец микрофинансирования», перевернул мировые представления о банковском кредитовании, создав Грамин-банк – организацию, выдающую «под честное слово» займы беднейшим из бедных. В его родном Бангладеш – одной из самых перенаселенных и бедных стран в мире – ему удалось на практике доказать возможность создания социального бизнеса, направленного не на извлечение прибыли, а на помощь людям, и при этом экономически рентабельного. «Бедность появилась потому, что мы основали свою теорию на гипотезах, недооценивающих человеческий потенциал», – утверждает он.

«Еще 30 лет назад микрофинансовых институтов вообще не существовало. Почему-то всегда было принято считать, что одалживать деньги малоимущим никак нельзя – ведь не вернут. Я попробовал давать в долг жителям маленькой бангладешской деревни, и оказалось, что это работает. Спустя несколько лет мы с единомышленниками создали «Грамин-банк», который специализировался и специализируется на выдаче кредитов беднейшим из бедных. Сегодня его филиалы существуют по всему Бангладеш. Более 2/3 наших заемщиков – женщины. Наши клиенты могут делать еще и вклады, и в этом случае они становятся собственниками части капитала банка, – рассказывал в интервью Мухаммад Юнус. – Мы поставили банковскую систему с ног на голову, пошли против всех правил, существующих в этой сфере. Обычные банки стремятся кредитовать богатых, мы – бедных, они работают в городах, мы – в деревне, к ним клиенты приходят в офис, мы же приходим к нашим клиентам домой, работаем буквально на пороге. Банки требуют залог и проверяют материальное состояние своих клиентов, а нас это не волнует. У нас нет юристов, мы не оформляем на наших заемщиков документов – просто потому, что это не нужно. Нас не интересует прошлое этих людей, гораздо важнее, что ждет их в будущем, и мы работаем на их будущее.

На первых этапах почти все наши заемщики не умели ни читать, ни писать, и уж тем более не знали, что такое банк и как он работает. Но мы смогли объяснить им базовые принципы и даже самые бедные женщины отлично понимали, почему нужно возвращать деньги: если этого не сделать, банк разорится и в следующий раз неоткуда будет взять необходимые средства. Постепенно мы смогли убедить наших клиентов не только одалживать деньги у банка, но и класть свои сбережения на хранение, так чтобы у каждого был персональный счет и чтобы каждый получал хотя бы небольшие дивиденды». [10]

За 33 года работы Грамин-банка погашаемость кредитов составила больше 90%. В обороте – 100 млн долларов в месяц. Больше 50% населения Бангладеш живет за чертой бедности, из них 80% – могут стать клиентами банка. Банк полностью самостоятелен и ничего не получает ни от государства, ни от международных организаций. Надо понимать, что социальный бизнес, представителем которого является «Грамин-банк», – это не благотворительность в чистом виде, это вполне успешное бизнес-предприятие, все доходы которого идут на развитие самого банка и решение многочисленных социальных проблем жителей Бангладеш. Грамин-банк регулируется Центробанком, и на него распространяются все ограничения, которые действуют для других банков. [11]

«Горькая правда состоит в том, что большинство бедных людей в мире всё ещё не имеет устойчивого доступа к финансовым услугам, будь то вклады, кредитование или страхование. Наша великая цель – убрать преграды на пути людей в финансовом секторе… Вместе, мы можем и должны построить общедоступные финансовые сектора, которые помогут людям улучшить их жизнь», – это говорил Кофи Аннан в то время, когда был Генеральным секретарём ООН.
И он был услышан. В последние годы организации, специализирующиеся в области микрофинансирования и создания социального бизнеса открываются в странах Африки, в США, Франции, Великобритании, Норвегии, Швеции и многих других государствах. Так, в «микрофинансовых» банках, которые появляются в США, количество клиентов меньше чем за год возрастает до нескольких десятков тысяч. Большинство из них – женщины, которые берут в среднем по две тысячи долларов, не предоставляя никаких гарантий. Тем не менее, возврат переваливает за 90%.

Именно целенаправленное микрофинансирование индивидуальных бизнес-инициатив в «глухой» провинции способно если не прекратить совсем, то, по крайней мере, значительно сократить отток людей из «пояса бедности». Пока люди уезжают из села, потому что в сельском производстве заработать невозможно, в особенности женщинам. Согласно переписи 2009 года, в городских поселениях численность женщин превышает численность мужчин начиная с 27 лет и старше, тогда как в сельской местности – с 56 лет и старше. Это связано с более высокой долей женщин, особенно молодого возраста, в общей численности мигрантов из сельской местности в города. На 1 тыс. сельских мужчин в возрасте 20-29 лет приходится 853 женщины этого возраста. Еще в 1999 году этот показатель был выше – 893.

Также приостановить процесс миграции из села можно, отдавая землю крестьянам в собственность. Благодаря этому со временем появятся «капиталисты», то есть местные фермеры. Их дети уже не поедут в город, потому что у них будет собственность и возможность зарабатывать значительно больше, чем будучи наемным работником в городе. Пока же сельское хозяйство в Беларуси не деньги зарабатывает, а выполняет социальную функцию.

Согласно наиболее распространённому определению, микрофинансирование – это вид деятельности, связанный с оказанием финансовых услуг, как правило, начинающим субъектам малого предпринимательства, предполагающий более свободный доступ малых предприятий к источникам финансирования.

В экономической теории под микрофинансированием понимаются специфические финансово-кредитные отношения между финансовыми, организациями и малыми формами хозяйствования в условиях территориальной близости и личного контакта, предполагающие аккумулирование финансовых ресурсов и их упрощённое предоставление на принципах платности, краткосрочности, возвратности, доверия и целевого использования на развитие хозяйства.

Цель микрофинансирования состоит в создании высокодинамичной и эффективной системы кредитования малых предприятий для дополнительного стимулирования производства и распределения товаров и услуг, а также для оказания помощи начинающим предпринимателям в приобретении опыта получения прибыли и накопления капитала.

Микрофинансирование представляет собой гибкую форму классического банковского кредита, позволяющую беспрепятственно начать бизнес без наличия стартового капитала и кредитной истории, а также способствующую решению как минимум трех задач:

1. увеличения количества предпринимателей;
2. роста налоговых поступлений;
3. создания кредитной истории для дальнейшего финансирования развития субъектов малого предпринимательства через банковский сектор.

Как видим, это как раз те задачи, которые следует решить, чтобы обеспечить опережающее развитие частного сектора в белорусских «поясах бедности».

При реализации оптимальной модели микрофинансовые учреждения оказывают услуги предпринимателям, дополняя услуги коммерческих банков и укрепляя тем самым финансовую систему государства. Условия, выставляемые коммерческими банками, нередко оказываются непосильными для предпринимателей (особенно это касается обеспечения кредита).

Учреждения микрофинансирования осуществляют с некоторой выгодой и низкой степенью риска небольшие по размеру финансовые операции, которые не являются привлекательными для коммерческих банков.

Программы микрофинансирования в разных странах осуществляют:

— специализированные микрофинансовые учреждения, которые занимаются исключительно предоставлением кредитов и финансируются из внешних источников;
— кредитные союзы – организации с коллективным членством, которые создаются с целью оказания финансовых услуг своим членам и полностью или в основном финансируются за счет долевого участия или сбережений своих членов. Как правило, у них нет выхода на внешние источники финансирования;
— сельскохозяйственные кредитные кооперативы – организации с коллективным членством, работающие преимущественно с фермерами и предприятиями, связанными с сельскохозяйственным производством;
— государственные и частные фонды поддержки предпринимательства.

Программы микрофинансирования могут осуществляться через государственные и муниципальные фонды поддержки малого предпринимательства, которые в соответствии с действующими уставами этих организаций предоставляют субъектам малого предпринимательства кредиты, не имея банковской лицензии. По сведениям МБРР, средний доход крупной микрофинансовой организации составляет 2,5% (с учётом инфляции и вычетом полученных субсидий). Микрофинансовая индустрия активно поддерживается ООН и некоммерческими организациями, хотя в основном забота по развитию микрофинансовых услуг должна лежать на правительствах развивающихся стран.

Как показывает мировая практика, большинство (до 90%) потребителей микрофинансовых услуг – женщины, потому что именно они чаще всего страдают от бедности и несут на себе большую часть расходов по содержанию семьи, в особенности когда речь идёт о неполных семьях. Очень часто микрофинансовыми услугами пользуются микропредприниматели – небогатые люди, которые организовали маленький (зачастую индивидуальный или семейный) бизнес для обеспечения себя и своих родных. Бизнес микропредпринимателей в сельских условиях – это обычно выращивание, обработка и продажа продуктов питания. В городских условиях микропредприниматели обычно торгуют на улицах хозяйственными безделушками, занимаются доставкой мелких грузов и т. п.

Пространственное разнесение органов госуправления

Один из эффективных способов обеспечить «естественное» развитие средних белорусских городов – перенести в них из столицы высшие органы госуправления. Можно представить ситуацию, когда в Минске останется только президент страны со своим аппаратом. А, например, Верховный суд переедет в Слоним, верхняя палата парламента – в Слуцк, нижняя – в Борисов, Совет министров – в Кобрин и т.д. Конечно, это вызовет недовольство чиновников. Но вряд ли кто-то откажется от поста в Совмине только по той причине, что из-за этого придётся временно покинуть Минск.

Такой подход вызовет, во-первых, значительный приток инвестиций (как государственных, так и частных) в те города, в которых разместятся органы госуправления. Во-вторых, будет простимулировано строительство – а мы уже говорили о его мультиплицирующем эффекте. В-третьих, в провинциальных городах-«счастливчиках» сразу вырастет количество рабочих мест с достаточно высокой заработной платой. В-четвертых, территориальное разнесение органов госуправления будет стимулировать развитие в провинции коммуникаций всех видов – от междугородного автобусного сообщения до широкополосных линий связи. К тому же вектор миграции населения окажется во многом перенаправлен с Минска на эти небольшие города.

Формирование в «поясе бедности» независимого
оффшорного финансового центра

В одной из точек «пояса бедности», возможно, имеет смысл попробовать реализовать своего рода государственную авантюру. Речь идет о том, чтобы в одном отдельно взятом районе реализовать масштабный проект модернизации – ради привлечения иностранного капитала создать «государство в государстве» – международный финансовый центр (МФЦ) с собственной юрисдикцией на английском языке и независимыми судами. Локальная судебная реформа в этом районе должна предусматривать организацию специальных судов для рассмотрения инвестиционных споров. Для обеспечения равенства сторон в уголовном процессе имеет смысл в районе создать институт следственных судей.

Налогообложение финансовых операций в таком локальном финансовом центре должно быть предельно льготным, на уровне самых известных мировых оффшорных зон. Банковская тайна и анонимность финансовых операций должна быть абсолютной, даже если из-за этого придётся поссориться с различными международными организациями. Конечно, всё перечисленное должно жёстко гарантироваться государством – без каких-либо ислючений и оговорок. И только одно условие: все эти блага получают те компании, которые откроют в «белорусском оффшоре» свои реальные, а не виртуальные представительства.

Дополнение: по преодолению психологии бедности

Стив Сиболд, автор книги «Как размышляют богатые люди», уверен, что ему удалось вычислить заветные четыре фразы, которые встают на пути нашего процветания. Стив Сиболд сам является мультимиллионером, и важно отметить, что он самостоятельно заработал свои деньги. Еще больше веса его словам придает тот факт, что в течение 30 лет он интервьюировал богатейших людей планеты, а значит, отлично разбирается в вопросе. В общей сложности Сиболд взял 1,2 тыс. интервью.

Эксперт утверждает, что даже средний класс значительно отличается от высшего по набору тем и характеру их освещения. Так, люди среднего достатка обычно пессимистично отзываются о своем материальном положении, но и любые другие разговоры на тему финансов ведут в негативном ключе.

1. «У меня нет средств на продвижение идеи»
Многие считают свои идеи прекрасными, но твердят, что у них нет денег на реализацию. Такая мысль встречается не только у людей, которые вообще не предпринимают никаких шагов для монетизации своих мыслей, но и среди состоявшихся предпринимателей. Часто бывает, что какой-то результат хочется удержать, а более масштабная цель кажется недостижимой. Интернет-платформы краудфандинга помогают решить проблему, но считать их панацеей нельзя, потому что настоящая проблема у нас в головах. Будущий миллионер не станет рассчитывать только на свои силы и всегда найдет партнеров и спонсоров, готовых выложить необходимую сумму на реализацию проекта. Главный вопрос заключается в том, хороша ли идея в действительности. Если да, значит, в мире есть уже немало инвесторов, которым она интересна.

2. «Я не заслуживаю богатства»
Существует расхожее мнение, согласно которому не каждый человек достоин быть богачом, а те, кому удалось разбогатеть, либо счастливчики, либо наследники, либо действительно гениальные личности. Будущие богачи задают себе другой вопрос: «А почему не я?». Они верят, что каждый достоин миллионов и миллиардов, изучают истории успеха и стараются перенять лучшее. Более того, если человек чист на руку, а его идея поможет сделать мир лучше, то почему бы и не получить за это награду? Такой образ мыслей подталкивает к решению самых трудных задач и не позволяет комплексу неполноценности взять над человеком верх.

3. «Я боюсь все потерять»
Заработав какое-то количество денег, люди боятся все потерять. Любые инвестиции совершаются с учетом риска, то есть при любой возможности не совершаются вообще. Правильный подход, по мнению Стива Сиболда, совершенно иной: нужно воспринимать деньги как средство для привлечения ещё более крупного капитала. По этой причине не стоит бояться залезать в долги и опустошать свою заначку. В любом случае человек может как заработать, так и проиграть. Если постоянно копить, не двигаясь вперед, можно потратить на это всю жизнь, а умереть бедняком. Более того, любой проигрыш – это новый опыт, и в итоге у тех, кто инвестирует в рискованные предприятия, больше шансов сохранить капитал.

4. «Я ненавижу свою работу»
Самый худший и, увы, самый распространенный вариант карьеры выглядит так: человек не любит свою работу, но держится за неё, чтобы не остаться на улице. Страсть к делу, которым человек занимается, – ключевое слагаемое успеха, а вовсе не его следствие. Если низший и средний классы считают, что богачи счастливы и любят свое дело, потому что оно уже принесло миллионы, то на самом деле ситуация противоположная: сначала нужно найти идеальную работу, а потом уже страсть подтолкнет к продолжению карьеры и заветным капиталам.

Использованные источники:

1. http://belport.by/6206-belarusi-nuzhen-million-biznesov-i-500-tysyach-rabotnikov.html
2. http://www.gb.by/aktual/nalogooblozhenie/s-1-iyulya-na-territorii-srednikh-i-maly_ct000-0000316-001
3. http://www.gb.by/izdaniya/glavnyi-bukhgalter/rostik-i-kommentarii-lgotnyi-rezhim-usta_0000000
4. http://www.gb.by/izdaniya/glavnyi-bukhgalter/sokolova-e-primenenie-nalogovykh-lgot-v
5. http://www.gb.by/izdaniya/glavnyi-bukhgalter/danilov-i-transportnye-uslugi-primenenie
6. http://realbrest.by/novosti/belarus/belarusi-nuzhen-milion-biznesov-i-500-tysjach-rabotnikov.html
7. http://www.interfax.by/article/1141756
8. http://newsland.com/news/detail/id/1343839/
9.https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B8%D0%BA%D1%80%D0%BE%D1%84%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5
10. http://clicr.ru/post/show/id/265
11. http://findom33.ru/istoriya-kooperacii/chtoby-izmenit-mir/
12. http://case-belarus.eu/wp-content/uploads/2015/04/Analitik-otchet_interactiv.pdf
13. http://www.economy.gov.by/dadvfiles/002092_256437_Doklad.pdf