Как показали действия России в некогда братской Украине, никто, даже самый верный союзник, не застрахован от вероломной агрессии.

Способна ли белорусская армия противостоять агрессору – то ли с Запада, то ли с Востока? Пригодится ли нынешней Беларуси швейцарский опыт в построении территориальной самообороны? Может ли современная Беларусь, застрявшая между двумя военными монстрами: НАТО и Россией – надеяться на нейтралитет? Нужен ли внеблоковый статус нашей стране вообще?

«Белорусский партизан» попытался найти ответы на поставленные вопросы вместе с руководителем проекта Belarus Security Blog Андреем Поротниковым.

— Если говорить о пошлинах на нефтепродукты, то Лукашенко привез обещания Москвы изменить порядок их раздела, да и то в привязке к одному году. Может так случиться, что опять возникнет разница в трактовках: в Минске будут говорить, что это навсегда, а в Москве скажут, что это временно. Но даже если и навсегда, открытым остаётся вопрос: а не введет ли Россия иной компенсационный сбор в отношении нефти?

По автомашинам разговор идет пока о небольших объемах, до 30 тысяч в год. Но белорусские власти рассчитывают нарастить автосборку до 250 тысяч в год. Разве это решение вопроса?

Пытаясь раскрыть секрет цены московских «пряников», самой очевидной версией такой «щедрости» является подписание договора о создании Евразийского экономического союза. Но может быть не только это. Например, взамен Москва может «попросить» помощь в организации технологического импорта в Россию в случае, если Запада введет санкции в этом направлении. Плюс масса других мелких услуг, типа посредничества при покупке продукции украинского ВПК.

— У нас квазифеодальная система госуправления, в которой на первом месте находится лояльность самизнаетекому. Поэтому белорусы-небелорусы здесь ни при чем. Вопрос лояльности никак не увязан с национальностью. Далеко не все силовики-небелорусы являются русскими по национальности. И как показал опыт Украины, скажем, история с корветом «Тернополь», русские демонстрировали примеры украинского патриотизма, а многие этнические украинцы предают свою страну ради зарплаты «как в России».

Если говорить об отражении внешней агрессии, то решающее значение имеет — кто агрессор. Если Запад – то ответ очевидный: будет отпор. Насколько эффективный — вопрос дискуссионный и зависит от многих факторов.

Если Россия, то условный сценарий противостояния разбивается на два варианта: с военным вторжением и без. Первый, наименее вероятный. Но он наиболее успешный для Москвы: морально большинство силовиков не готово стрелять в русских. В течение двух десятков лет им говорили о братстве, союзе, партнёрстве, общей судьбе и т.д. и т.п. Ну и Скорина, опять же, в Питере с Пушкиным выпивал на брудершафт. А тут — стрелять.

Более вероятной представляется предварительная дестабилизация ситуации внутри страны,  когда военные открыто задействуются на конечном этапе агрессии. А сначала действуют спецслужбы и местные агенты влияния.

Тут есть ряд моментов. Во-первых, ситуацию надо ещё раскачать. Во-вторых, надо объяснить позицию Москвы самим россиянам: почему вдруг вчерашний друг и союзник, участник всех интеграционных тусовок в СНГ оказался врагом, который должен быть изничтожен. На это потребуется год-два. В Минске тоже не будут спать в шапку. Опыт Украины показывает, что внутренняя дестабилизация невозможна без массового  предательства или как минимум широкого саботажа распоряжений центральной власти на местах. Также важно сохранять контроль над крупными городами. Массовые беспорядки в 4 и  более городах с несколькими тысячами участников грозят обвалить в хаос всю страну: просто может не хватить сил для их подавления, и мятеж, как раковая опухоль, начнет распространяться.

Поэтому ключевыми инструментами обеспечения безопасности существующего режима выступает не армия и не столь нелюбимая нашими оппозиционерами милиция, а спецслужбы и бюрократия.  При этом спецслужбы контролируют высших чиновников.

Конечно, не бывает неприступных крепостей. С. Милошевич был тертым калачом и его соратники тоже парни не робкого десятка. Но когда на Западе решили, что «пора», жить бывшему югославскому лидеру оставалось года два. Это стоило несколько миллиардов долларов. Но итог известен. И началось всё не с санкций,  а с отстрела наиболее преданных Милошевичу силовиков и чиновников. Остальных частью купили, частью запугали, частью они самоустранились от защиты режима.

— Боеспособна или небоеспособна — решает только война. И опять-таки, все зависит от уровня противника. Все эти рейтинги боеспособности, милитаризированности и тому подобного, которые любят на Западе – полная дуристика. Армию Хуссейна считали одной из самых боеспособных в регионе. И что? Грозно тряс аксельбантами товарищ Каддафи: составители рейтингов были в восторге. Жизненный итог почтенного бедуина — на ютюбе.

С другой стороны, даже стая львов проигрывает, если её ведет баран. Классический пример – «слив» Милошевичем Косова. Победить НАТО он, конечно, не мог, но получить боевую ничью — вполне.

Белорусская армия для сегодняшних властей — это атрибут, а не инструмент. Есть у соседей армия? Ну и мы же не из леса вышли — тоже будем с армией. И денег дадим даже. Сколько не жалко. Вот это «не жалко» уже длится третий десяток лет — финансирование по остаточному принципу. Причем дело даже не в экономических возможностях государства – дело в отношении. У нас и общество, и власть поразительно единодушны в отношении к военным, в частности, и к людям в погонах вообще: их воспринимают исключительно как иждивенцев, которых вынуждены содержать. При этом слова говорятся красивые. Такое лицемерное отношение подрывает главный оборонный ресурс – моральный дух и военных, а в итоге – и самого населения. Посмотрите в интернете видео с военных парадов в той же Молдове.

Там армия вообще величина номинальная, но жители Кишинева встречают колонны своих военных аплодисментами. А какое отношение у нас? У нас кто-то проходящим «коробкам» аплодирует? Я такого не наблюдал. По крайней мере, в Минске.

Можно, конечно сказать, что где-то с обороной все еще более печально. Но ориентироваться на отстающих – значит, плестись в хвосте самим.

— Позднее председатель Госвоенпрома Сергей Гурулёв уточнил, что речь пока идет о легкой колесной бронетехнике и производстве компонентов для авиапромышленности.

Вертолеты уже готовы собирать в Орше. Пока из импортируемых узлов и агрегатов, позднее могут наладить выпуск собственных элементов фюзеляжа. Вопрос в наличии рынков сбыта за рубежом. Потому как Беларусь слишком мала, что поддерживать рентабельность такого производства за счет внутреннего рынка.

А чтобы иметь экспортные перспективы, нужны четыре слагаемых: приемлемое качество; конкурентные цены; привлекательные условия поставки (лизинг, кредитование и т.п.); качественный сервис. Авиационный рынок очень консервативен, и вхождение в него новых производителей растягивается на годы и даже десятилетия. Индия, для того чтобы продвинуть на внешних рынках свои вертолеты «Дхрув», дарит их иностранным государствам в качестве гуманитарной помощи. Поэтому создать с нуля свою марку вертолетов одной Беларуси не под силу. А вот в кооперации с той же украинской «Мотор Сич» шансы вырастают на порядки. Что уже и делается.

По танкам, если эта тема серьезно будет прорабатываться,  тоже надо садиться кому-то на хвост: рядом есть Украина с собственной инженерной школой и танкостроительными мощностями. Есть Китай с Пакистаном, Турция. А у нас нет ни производственных мощностей, ни инженерной школы, чтобы в короткие сроки обеспечить глубокую локализацию продукции.  Мы можем производить отдельные компоненты, осуществлять сборку машин из машинокомплектов. Но создавать свой национальный танковый проект смысла нет: без относительно массового производства каждая единица бронетехники будет золотой. А нет массового производства — нет перспектив на внешних рынках. Военная техника покупается на 30-40 лет и переживает несколько модернизаций.  А для мелкосерийной продукции программы модернизации будут непропорционально дорогими. Именно поэтому умерло национальное танковое производство в Чехии, Румынии, Сербии, Аргентине, Бразилии, Италии, Швеции. Они сохранили ремонтные и сборочные мощности – но свои танковые проекты свернули.

— Наличие способности сравнять с землей всю или значительную часть столицы любого соседнего государства. Говоря проще, собственный ракетный щит (ну или меч — как кому нравится). Что предпочтительнее – баллистические или крылатые ракеты, должны решить военные. Но очевидно, что нам надо выходить из американо-советского Договора «О ликвидации ракет средней дальности и меньшей дальности»,  по которому нашей стране запрещено иметь на вооружении ракеты наземного базирования с дальностью свыше 500 км. Это дискриминационный документ, который в отсутствие действенного международного механизма обеспечения безопасности Беларуси ставит нас в уязвимое положение.

Я сторонник внеблокового статуса страны. Но сказав «А», надо говорить и «Б». Нейтралитет потребует коренного изменения подходов к обороне государства. Во-первых, это военные расходы на уровне не менее 3% от ВВП, т.е. в 2,5 раза больше, чем сейчас. Во-вторых, существенное увеличение численности армии. Естественно, ни о каком отказе от призыва речи идти не может. И об альтернативной службе тоже. Внеблоковая страна должна быть готова дать отпор на 360 градусов. А это значит, что необходима массовая военная подготовка.

— Не оправдан и не реален. Во-первых, милиционная система – удовольствие не из дешевых. Посмотрите на военный бюджет Швейцарии и подумайте: почему у нас это должно стоить меньше? Во-вторых, не стоит забывать, что Швейцария на ¾ покрыта горами, в которых, начиная с Первой мировой войны и до конца 90-х годов, возводились масштабные укрепления. А по сути – крепости в скалах. Ну и нельзя сбрасывать со счета разницу в культуре. Культура всегда играет огромное значение в вопросах безопасности. Хотя мало кто на это обращает внимание.

— В сегодняшнем виде это головная боль для военных. Есть такая белорусская забава: изобретение велосипеда. Но не простого, а на квадратных колесах. А когда он не едет, то квадратные колеса меняют на треугольные. И снова не едет. А вдруг колеса в виде трапеции помогут? И так до бесконечности. Но только не круглые колеса.

«Велосипеду» территориальной обороны нужны два нормальных «круглых колеса»: добровольность формирования территориальных войск и доступность оружия для бойцов. Лучшая система в бывшем СССР создана в Эстонии. Там отсебятиной не занимались, а переняли опыт скандинавов.

У нас традиционно царит принудиловка. А боевое оружие на руках у населения – страшный сон нынешней власти. Вы представляете 120 тысяч мужиков-добровольцев с автоматами дома?! Тогда вместо «выборов» придется проводить выборы. Поэтому в нынешней политической системе места для эффективной территориальной обороны нет по определению. Зато большой простор для очковтирательства, показухи и бумагооборота.

— Я бы не сказал, что все так однозначно. Да и то положение, в котором пребывает армия, скорее, правильно называть кризисом, а не разрухой. По поводу «никто не любит»: он же не 100-долларавая банкнота, чтобы его все любили. Главное, чтобы выполняли его приказы.

Что касается голосования за Лукашенко, то поделюсь собственным опытом. Да, в личных беседах мелькает отношение из области «надоел». Но где альтернатива?  Кто вместо него?  На E-pramova выложено видео выступлений оппозиционных политиков средней руки как раз на тему военной службы. Ладно, мнения у людей могут быть разные, даже смешные. Но там, кроме одного выступающего, никто вообще не смог  внятно изложить свою позицию. Это наши политики – понты на фоне неспособности сделать элементарную, базовую для политика вещь: публично выступить с (внимание!) заготовленным текстом.

— В Беларуси российских баз нет. Есть два военных объекта. Отличие — в правовом статусе. Роль их двояка. С одной стороны, они «столбят» территорию, симоволически помечая, что тут «русский дух, тут Русью пахнет» (хотя лучше бы пахло апельсинами). Вторая роль — это мишени для ударов в случае серьезного регионального конфликта с участием России.  Те специалисты, с которыми удалось общаться лично мне, говорят, что военное этих объектов значение снижается. Они для России критического значения уже не имеют.