Разве есть обычные истории в жизни отдельно взятого человека? И да, и нет. То, что происходит в жизни каждого, на первый взгляд, кажущееся обыденным (в контексте беларусских событий), на самом деле проходит широкий спектр индивидуальных чувств и неизменно оставляет след в жизни. А ведь каждому приходится позже с этим как-то жить. Жить – и это очень важно.
Ставя человеческую жизнь во главу всех ценностей на земле, мы соглашаемся, что каждое переживание, затронувшее эту жизнь, также существенно. Поэтому не стоит искать чего-то экстраординарного: девиз «хлеба и зрелищ» характерны плебеям, которые не задумываются о подлинно стоящих внимания вещах. А ведь они рядом с нами – люди вокруг нас, с их историями, которые никогда, на самом деле, не повторяются.
Я не отношу себя к оппозиционному движению, потому что оппозиция подразумевает под собой меньшинство. Но таких людей как я много, поэтому такой термин для движения за правду, за свободу тут не подойдёт.
Меня взяли 10 числа. Я живу в посёлке недалеко от Минска, и до нас доходили слухи о том, что накануне, 9 августа, в городе происходили ужасные события. Мы списались с товарищами о том, чтобы поехать в город. К тому времени, когда мы приехали в Витебск, никакого движения уже не было, но говорили, что на центральной площади Трёх штыков ходили люди с БЧБ-символами. Мы двинулись к тому месту и увидели, что навстречу идут чернорубашечники и оттесняют от площади людей. Стало ясно, что туда не попасть. Нашей целью было просто осведомиться о том, правдивы ли были слухи, не собираясь конкретно в чем-либо участвовать. Мы стали на остановке, но отряд ребят в чёрном выгнал всех людей оттуда. Задержание произошло достаточно интересно. Я был готов бежать или как-то действовать, ситуация стала напряжённой. Нас оттесняли к перекрёстку, на котором был островок, переходя который мы увидели, как отряд позади нас, обгоняет нас и «принимает» уже на «другом берегу».
Меня молча взяли за руку, и я понял, что на этом моё, так сказать, «оппозиционное» движение завершилось. Я также молчал, потому что и так всё было ясно. Нас (человек 12) посадили в старенький автозак и повезли в ИВС. Там всё было спокойно и тихо, никакого жёсткого отношения.
Милиция же в витебском ИВС приняла нас уже по-другому. Мы слышали в свой адрес замечания о том, что нам заплатили определённую сумму за выходы, при чём так, как будто они были абсолютно уверены, что говорят правду. Говорили, что Родину продаём, что из Польши приехали и подобные фразы в духе соответствующей идеологии. Очевидно, что этих людей хорошо проработали в этом направлении. Хочется покрутить пальцем у виска и спросить: «Мужик, ты же взрослый сознательный человек, как ты можешь говорить такую чепуху и действительно в неё верить?!». Явно зомбированные люди. Над нами смеялись, унижали. Меня долго держали, расспрашивали, кто я, зачем пришёл. На мой отказ разблокировать телефон, я услышал слова, что меня убьют, посадят и подобное. Тогда я подумал: «Наверное, лучше разблокировать, там ничего компрометирующего нет». Но я не учёл того факта, что для этих людей нет рациональности и адекватности, они придерутся ко всему. На телефоне осталась фотография моего бюллетеня, в котором я голосовал за С. Тихановскую, я отправлял его в «Голос». Они увидели ее: «О, всё! Этого отправляем на 10». То есть за моё законное право голосовать мне присудили 10 суток. Меня до сих пор это сильно злит – как можно лишить человека права выбора?
Запомнился в ИВС один милиционер. Хотелось бы его найти. Из-за него я пережил достаточно негативный опыт в плане эмоций. Человеку просто нравилось унижать, показывать своё превосходство, удовлетворять свою потребность в самореализации путём насилия. Он физически не очень сильный, но его внутренняя злость была в таком количестве, что я подумал о том, как наш земляк, белорус, может так негативно относится к нам?
В ИВС я был двое суток, условия никакие, люди спали без матрасов, кто на деревянных, кто на железных досках. Кормили достаточно сносно для такого места. О суде можно не рассказывать: зашёл – виновен, вышел – в СИЗО.
В том месте меня встретили как какого-то уголовника, хотя в камере я сидел с интеллигентнейшими людьми, очень интересными. Мы говорили обо всём, каждый раскрылся, со многими я до сих пор общаюсь. Даже в тех условиях было радостно понимать, что и тут я могу вынести для себя что-то радостное. Тем не менее, нас встречали, будто мы ублюдки какие-нибудь. Пару раз прилетело несколько ударов, собаками травили. Они ведь знали, что мы не зэки, а обычные люди. Мы могли ехать в одном автобусе, сидеть в одном кафе. Но нас прессовали просто как будто по привычке травить всех. Мы не понимали, чем мы заслужили такой гнев с их стороны.
После двух суток в СИЗО, нас по непонятной причине отпустили. Когда я вышел, первое, что я заметил, это множество людей. Они стали хлопать, что меня смутило. Они были в БЧБ-майках. Мне хотелось подойти и кричать, что их сейчас могут забрать, я не понимал, что они делают.
Во время моего нахождения там, я испытывал стресс и тревогу. По выходу я написал несколько постов в соцсетях о том, как выйти из этого состояния. Это было необходимо. Я не мог даже заснуть долгое время, пришлось использовать некоторые психологические техники, что мне помогло. Конечно, я захотел поделиться с остальными опытом, который помог мне преодолеть это ужасное эмоциональное состояние.
Через неделю после выхода страх усилился, я как психолог, как специалист, даю себе обратную связь и понимаю, что этот посттравматический синдром (хоть моя ситуация была далеко не самой кошмарной) развивается и появляется чувство преследования, тревожности. У каждого в разное время, но я знаю, что каждому человеку, прошедшему через задержания, нужна психологическая помощь. Я прошёл дополнительные курсы, направленными именно на проработку подобных состояний, и теперь помогаю людям с психологической точки зрения.
Сейчас я нахожусь не в Беларуси, потому что там меня очень часто дёргают: звонят в дверь, проверяют. Я не могу в спокойном состоянии работать. Поэтому, находясь в другой стране и чувствуя себя более ресурсным, я думаю, что больше смогу помогать другим.
Вспоминая однокамерников из СИЗО, я понимаю, что наших людей такая сложная ситуация перетрясла и что наша беларусская доброта понемногу стёсывается, люди становятся более грамотными, защищёнными и смелыми.