Пропагандисты, находящиеся на поводке у незаконной власти Беларуси, очень любят манипулировать словами о том, что «протест сдулся». Если бы это действительно было так, то диктатор не пучил бы глаза от бешенства во время телетрансляций и не отдавал десятки распоряжений во вред беларусского народа.
А национальную символику не пытались бы поставить в один ряд с гитлеровской свастикой. И на мирные европейские самолеты не поднимали бы истребители.
Патриотов нашей страны намного больше, чем это пытаются показать государственные СМИ. Десятки героев интервью нашего сайта – живое тому подтверждение.
Мы разного возраста и профессий, разной веры и мировоззрений. Разных вкусов и предпочтений. Но всех нас объединяет одно: безудержное и смелое стремление к идеалам свободы, демократии и закона. К достойной жизни наших семей и будущих поколений. К неограниченным возможностям творить, созидать и вдохновлять.
Наш сегодняшний герой имеет активную политическую и гражданскую позицию. За то, что он боролся за процветающее будущее нашей страны, его подвергли беззаконным репрессиям, поместили в условия, которые вполне можно назвать пыточными. Но он не сломался, как и каждый из нас. Мы поговорили о безумных условиях содержания в ИВС, о том, как проходили выборы, на которых заслуженных людей заставляли «сверху» подписывать липовые протоколы.
Это история каждого из нас. История нашей силы и гордости.
«Меня зовут Дмитрий Рассеко, мне 45 лет. Живу в городе Могилеве. Я обычный гражданин Беларуси. Сейчас я работаю в сфере строительства, до этого много лет работал электриком. Люблю активный отдых, на досуге занимаюсь спортом».
— Дмитрий, расскажите, пожалуйста о своем участии в политической жизни страны.
Год назад, как и большинство беларусов, был аполитичен. Думал, что я ничего не способен изменить. В мае 2020 года я посмотрел стрим с участием Сергея Тихановского. Тот эпизод в Гродно, когда его задержали.
В тот самый момент я перешел свой внутренний Рубикон. Понял, что в стране творится беспредел, что нужно что-то делать. В задержании Сергея меня возмутило то, что этот стрим смотрели тысячи людей, но его все равно незаконно задержали.
Я решил стать волонтером, помогал при сборе подписей. Прошел всю предвыборную кампанию «от» и «до», видел, как власти пытаются нам помешать, как «ставят палки в колеса». К нам ежедневно приходили проверки, требовали документы. Приходила милиция и задавала вопросы о том, кто мы и чем занимаемся. Многих забирали и сажали на сутки. Это было «хождение по острию ножа». К нам могли подойти и арестовать без причины в любой момент, мы понимали это. Но, тем не менее, делали свое дело.
Во время выборов я не был наблюдателем, но общался с людьми, которые ими были и пытались добиться открытости. Они рассказывали о массовых нарушениях на участках Могилева. Мне удалось пообщаться с одной из женщин, многократным членом избиркома, она сказала мне, что «в жизни не видела столько людей на выборах».
Еще до начала выборов 9 августа я пытался сфотографировать списки досрочного голосования. Члены комиссии очень пугались этого, прятали эти списки. Знаю, что многих людей за подобное забирала милиция.
На самих выборах тоже были массовые нарушения: открытые кабинки, нарушающие тайну голосования. Я пытался добиться на многих участках, чтобы их закрыли, как того требует закон. Где-то члены избиркомов соглашались с этим, где-то пытались спорить. После окончания выборов 9 августа пришлось ждать на ступеньках около часа, пока вывесят списки с результатами голосования.
На одном из участков было сразу три избирательных комиссии. Я спрашивал у их членов: «Кто победил?», ответом от них всех было молчание. Позже милиция провожала их до микроавтобусов, на которых они уезжали.
В десятом часу вечера на одном из участков для голосования выяснилось, что результатов вообще нет, школа, где проходило голосование, закрыта. Мы с товарищами пошли на соседний избирательный участок. Там я пытался говорить с членами избиркома, требовал, чтобы результаты подсчета голосов были обнародованы.
Учителя, бывшие членами избиркома, выходили и плакали со словами «нас заставили подписать».
— Мы знаем, что со стороны сотрудников МВД к Вам было применено вопиющее беззаконие, что Вы попали под репрессии. Расскажите, как это было?
В октябре и ноябре я дважды получил «наказание» в виде административного ареста, проведя в заключении, в общей сложности, 25 суток. Меня привлекали по ст. 23.34 КоАП РБ (Нарушение порядка проведения массовых мероприятий в старой редакции КоАП, сейчас это ст. 24.23 – Прим. Ред.) за то, что я выходил на улицу на протестные акции. После Нового Года мое преследование вроде как прекратилось.
В конце марта 2021 года я шел по центральной пешеходной улице Могилева, Ленинской, просто гулял. Ко мне подошли двое сотрудников милиции и спросили «чего ты здесь ходишь?», на что я ответил, что просто гуляю. Сотрудники заявили мне, что «здесь гулять не надо, иначе мы тебя заберем». Я сказал им, что могут забирать сразу, поскольку я ничего противозаконного не совершал. Милиционеры сказали, что «мы уже 20 человек тут «твоих» завернули». Я так понимаю, у милиции есть какая-то база людей, ранее привлеченных по ст. 23.34, и они специально высматривают их на улицах.
Меня доставили в РОВД в «Газели» с ОМОНом, как обычно, забрали телефон, не предоставив никакой расписки. Начали составлять протокол, но не знали, что в нем писать. В конце концов мне решили приписать «переход улицы в неположенном месте» и «неповиновение» сотрудникам милиции.
Снова опись имущества, снова ИВС. Суд проходил по «Скайпу». Сотрудники милиции лжесвидетельствовали против меня. Я ходатайствовал о том, чтобы к материалам этих административных дел были приобщены записи с уличных камер наблюдения, так как у сотрудников милиции не было никаких доказательств моей «вины». «Нарушение» было только с их слов и не было подтверждено материалами. На камерах было бы видно, что улицу я переходил в положенном месте. Разумеется, судья мое ходатайство не удовлетворил. В результате мне дали еще 6 суток административного ареста.
— Каковы были условия содержания во время Вашего пребывания в неволе?
Осенью 2020 года особенного беспредела не было. Мы спали на матрасах, нас кормили. В последний раз я могу сравнить условия пребывания в ИВС с гестаповскими. Всех, кто ранее или в первый раз был привлечен по ст. 23.34 КоАП РБ, собрали в две отдельные камеры и применяли к ним «особые» условия содержания.
У нас забрали матрасы, мы спали на досках. Забрали предметы личной гигиены, а также письменные принадлежности. У тех, кто курил, забрали сигареты.
В камере на четыре человека содержалось семь. Кто-то спал на полу, кто-то – под столом. Ночью не выключали освещение и периодически будили, заставляли вставать и называть свои данные, якобы «для проверки». Один день в камере полностью не было воды. Медицинская помощь нам не оказывалась. Я сам трижды безуспешно просил осмотра врача. На прогулку не выводили.
К нам в камеру посадили человека без определенного места жительства. У него была гангрена ног, все пальцы были черными. Когда он ходил по камере, то оставлял на полу следы крови. Он был весь вымазан фекалиями, запах, исходивший от него, словами не передать. Почему-то он попал именно в камеру к людям, которые были привлечены к «ответственности» по ст. 23.34, хотя не должен был попасть в ИВС вообще, поскольку ему требовалась срочная медицинская помощь и гигиенические процедуры.
Мы требовали, чтобы его осмотрел врач и была оказана необходимая медицинская помощь, однако этого сделано не было. Мы собрали всей камерой предметы одежды для него, помогли человеку чем смогли.
Передачи для тех, кто был привлечен по ст. 23.34, принимали только по четвергам. Но мы получили их только в момент выхода на свободу. Их принимали, но не отдавали нам.
Нас несколько раз выводили, надев наручники, в коридор изолятора для обыска. Когда нас обыскивали, то раздевали до трусов. На местном жаргоне сотрудников это называлось «голый шмон».
— Там Вы заразились COVID-19?
Скорее всего, да. Через пару дней после выхода на свободу у меня поднялась высокая температура.
Нас иногда выгоняли из камеры в коридор, и что там делали сотрудники в наше отсутствие, мы не знаем. У нескольких моих сокамерников после выхода на свободу также был обнаружен COVID-19.
— Скажите, Вам помогли как-то пережить все несчастья, которые на Вас свалились?
МЦГИ «Наш Дом» оказал мне всестороннюю помощь и поддержку. Хочу сказать его волонтерам огромное спасибо! Они сделали все очень быстро и грамотно.
— Что сейчас с нашей страной? Как нам победить этот фашизм?
В стране правовой беспредел. Когда я находился в РОВД, то спросил у сотрудника, почему меня привлекают к «ответственности» за то, чего я не совершал. Он ответил мне: «Потому, что я так захотел». У людей забирают телефоны еще до суда якобы «в залог оплаты штрафа».
Одного из моих сокамерников забрали в ИВС прямо из больницы, куда он попал после избиения сотрудниками милиции. У него давление было под 200, но при этом ему даже не разрешали прилечь, не говоря уже о какой-то медицинской помощи.
Многие люди все это видят, но игнорируют, живут по принципу «моя хата с краю». Думаю, у многих возникают мысли применить к власти ответные действия, но я убежден, что зло злом победить невозможно. Каждому нужно не оставаться равнодушным к происходящему и продолжать борьбу.
МЦГИ «Наш Дом» желает Дмитрию крепкого здоровья, безграничной силы духа и разума для новых свершений. Мы всегда встанем на сторону людей, сказавших свое категорическое «нет» беспределу и беззаконию. Мы прекрасно понимаем, что, если не каждый из нас – то никто. Именно поэтому: «Один за всех и все за одного!».
Фото и документы предоставлены героем интервью.