28 мая 2021 года в Гомеле был задержан программист Станислав Мочалов. Сейчас он находится в СИЗО, против него сфабриковано обвинение по ч.1 ст. 342 УК РБ (Организация групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок и сопряженных с явным неповиновением законным требованиям представителей власти или повлекших нарушение работы транспорта, предприятий, учреждений или организаций, либо активное участие в таких действиях при отсутствии признаков более тяжкого преступления – Прим. Ред.).
Нам удалось связаться и поговорить с мамой Станислава, Людмилой Николаевной Мочаловой. Сейчас она осталась одна, сын помогал ей и ухаживал за ней и отцом. Они оба – заслуженные, пожилые люди со слабым здоровьем. К сожалению, теперь о них позаботиться некому…
— Людмила Николаевна, расскажите о Вашем сыне. Кем он работал до несчастий, свалившихся на Вашу семью?
Он работал айтишником, делал сайты. Я сильно не вникала, боюсь ошибиться, но вроде бы он работал на организацию, которая предоставляет такие услуги.
— Он всегда проявлял политическую активность?
Да. Он боролся за свою семью, за своего ребенка, за будущее нашей страны. Всем это уже надоело. Мне самой немного за 70 и я, если бы не была так больна, тоже участвовала бы в акциях. Я восхищаюсь пенсионерами Минска, прямо до слез.
— А что с вами? Что за заболевание?
У меня очень болят ноги. Стою в очереди на операцию.
— От имени всего «Нашего Дома» желаем Вам крепкого здоровья, долгих лет жизни и скорейшего выздоровления!
Ой, не знаю… Мне хотя бы дожить до освобождения сына.
— Расскажите, как Вашего сына впервые незаконно привлекли к административной ответственности?
Впервые его привлекли в октябре 2020 года по ст. 23.34 КоАП РБ (Нарушение порядка проведения массовых мероприятий – Прим. Ред.), дали 15 суток. Следующий раз был сплошным абсурдом. 24 марта 2021 года мой сын пошел на рынок. Из окна я видела, что недалеко от нашего дома стояла подозрительная машина, в которой сидели люди, но не выходили.
Когда мой сын подошел к подъезду, они вышли из машины. Это были люди в черном, безо всяких опознавательных знаков. Они подошли к Станиславу и стали с ним о чем-то разговаривать. Он шел домой с покупками, с большими пакетами. Там были продукты, которые он купил мне и мужу. Картошка, фарш. Много чего было. Как я позже узнала, он просил хотя бы занести домой продукты, чтобы они не испортились. Он говорил, что купил эти продукты по нашей просьбе и нам нечего есть, но ему отказали.
Когда я увидела, что его ведут к машине, мне сразу стало плохо, подскочило давление. Он так и уехал в милицию с этими продуктами, они там простояли полтора дня. Их отдали только на суде, и то отдали не все.
— В смысле «не все»? В милиции пропали Ваши продукты?
Я не знаю точно, что он брал, но точно видела, что шел с двумя сумками. Мне вернули только один пакет. Там замороженный фарш протек, смешался с творогом и сметаной в одну массу, это была мокрая кровавая масса. Не знаю, забрали сотрудники себе что-то или нет, но мне вернули только один пакет.
— Я читал, что во время оккупации Беларуси в 1941-44 гг. немцы подкармливали мирное население, а здесь наоборот – забирают еду у стариков…
Я знаю об этом. Немец лечил моего дедушку, у которого были проблемы с ногой еще с Первой мировой войны. Конечно, лечил тайно, но все равно их отношение тогда было более человечное, чем к нам сейчас.
— В итоге Вашему сыну дали тогда 15 суток. Он Вам рассказывал, каковы были его условия содержания на этих сутках?
Его обвинили в том, что он «размахивал руками и матерился». Это просто глупость. Размахивал руками с двумя тяжелыми сумками. Насчет мата тоже ложь. За 45 лет я не слышала даже, чтобы он какую-то глупость сказал, не то, что матом. Он вообще всегда выступал против брани. Соседи видели, что ничего подобного не было, я просила, чтобы они об этом рассказали. Но они все боятся творящегося произвола.
Про ИВС он рассказывал ужасное: почти каждую ночь будили по 4 раза. Забрали матрасы и личные гигиенические принадлежности. Днем не разрешали лежать даже на досках. Можно было только сидеть, но нельзя было прислоняться к стене. И кормили чем-то, напоминающим помои. Давали не пропеченный хлеб, который невозможно есть. Передачи не отдавали, отдали только в конце отбытия. Все скоропортящееся пришлось выбросить: колбасу, сало.
Когда он вышел, у него стало подниматься давление, начались проблемы со здоровьем. Он ходил на обследования, лечился почти три недели. Врачи сказали, что эти проблемы – следствие стресса и регулярного недосыпания.
Еще я хотела бы рассказать, что, когда он вышел из ИВС, у него был день рождения. К нему приходила несовершеннолетняя дочь (с ее матерью они в разводе). Когда он пошел ее провожать, на лестнице стоял какой-то мужчина. Стас сразу понял, что за ним следят, это заметила и дочка, хотя он не хотел ее пугать такими подозрениями. Он посадил дочь на автобус, а сам стал петлять по дворам, уходя от погони автомобиля с «красауцами».
— Расскажите про день, когда его забрали во второй раз, пожалуйста.
Это было 28 мая 2021 года. Он пошел в супермаркет неподалеку за продуктами для меня и мужа. Для этого я дала ему свою пенсионную карточку: заплатить за услуги и купить продукты. Дело в том, что мы с мужем практически не выходим из дома. Я иногда выхожу, но вместе со Стасом. А мой муж не выходит вообще, из-за слабого здоровья он может просто упасть на улице.Когда сын купил продукты, его снова забрали. На этот раз сотрудники занесли мне пакеты и ехидно сказали: «Вам сыночек передал продукты».
В эту ночь в нашем доме проводили обыск без присутствия Станислава. Понятых сотрудники привезли с собой. Приехали около 23 часов, а уехали после часа ночи. Я видела, как после обыска они стояли на улице и хохотали. В тот день у меня поднялось давление до 180.
— С того дня, как Станислава забрали, у Вас была с ним какая-то связь?
Нет, не было. С ним виделся только адвокат. Еще сын прислал мне из СИЗО письмо.
— «Наш Дом» помогал чем-то Вашей семье?
Да, сотрудники «Нашего Дома» оказали нам самую разностороннюю и своевременную помощь. Хочу сказать им большое спасибо!
— Как Ваше состояние и жизнь после всех несчастий?
Лучше не спрашивайте (не сдерживается и плачет). Сплю 3-4 часа в сутки.
— Простите, что расстроил Вас. Заключительный вопрос: что Вы можете сказать о людях, которые участвуют в борьбе за Беларусь?
Я горжусь теми беларусами, которые выходили и выходят на протестные акции. Теми, кому надоела эта беззаконная власть и диктатор во главе страны. Выходили женщины с колясками, пенсионеры. Я просто восхищаюсь ими! Я всегда гордилась, что я беларуска. У нас замечательная, красивая страна и – надо же, мы все страдаем от этой заразы (плачет).
Киногерой одного из популярных советских фильмов говорил, что «не так страшны убийцы, […] как страшны равнодушные». Эта истина всегда была актуальной, не потеряла актуальности и сейчас. Именно из-за равнодушия и безразличия друг к другу кровавый фашист до сих пор держится синими пальцами за трон. Убивает и калечит людей. Захватывает самолеты. Придумывает одно идиотское ограничение за другим.
А те, кто борется, идут в тюрьму или в могилу за свое будущее и будущее всего народа.
Никогда не верьте тем, кто посмеет сказать, что эта бесчеловечная власть «заботится о стариках». Наемники кровавого режима забрали продукты у двух больных стариков, оставив им только то, что уже было испорчено. И то, что человек советского воспитания справедливо считает немецко-фашистских захватчиков человечнее их, говорит об очень многом.
МЦГИ «Наш Дом» примет все необходимые меры, чтобы поддержать родителей Станислава Мочалова, а также будет держать под контролем беззаконно сфабрикованное и политически мотивированное уголовное дело против честного гражданина. Мы требуем немедленного освобождения Станислава Мочалова и привлечения к ответственности всех тех, кто совершал преступления в отношении него и его семьи.
Документы и письмо предоставлены героиней интервью. Фото из открытых источников.