Эксперты и активисты МЦГИ «Наш Дом» задались вопросом: почему сегодня белорусское общество и белорусская милиция оказались настолько сильно оторваны друг от друга? Ведь, с одной стороны, милиция, как самая многочисленная и влиятельная правоохранительная структура, – это своего рода срез белорусского общества. И его органическая, неотъемлемая часть. Но с другой стороны мы видим: слишком часто гражданское общество и милиция просто не понимают друг друга. В реальной жизни оказывается, что у них совершенно разные ценности, стремления, установки… Даже язык общения – и тот разный.

Конечно, нам ещё далеко до той же России по степени разрыва между обществом и милицией. Белорусы не прячутся и не переходят на другую сторону улицы при виде наряда милиции. А попытаться дать взятку милиционеру в Беларуси – опасно прежде всего для самого взяткодателя. Но и тот шлейф скандалов и общественного порицания, который сопровождает нашу милицию последние пару лет – тоже факт, от которого никуда не деться.

Мы попробовали понять: что же происходит? И что мы можем сделать для того, чтобы милиция вновь стала заслуживающей доверия частью народа? Прежде всего, мы сформулировали для самих себя несколько важных вопросов, а постарались найти на них ответы. А потом подумали, какие реформы, возможно, стоит провести, чтобы избавить работников милиции от тех проблем, которые в наибольшей степени отягощают их работу и быт?

Ответы на вопросы, поставленные нами, вы найдёте ниже. А сейчас, вкратце, – наши выводы и предложения. Мы знаем, что в МВД сформирован специальный отдел реформ и развития, в котором прорабатывают различные варианты оптимизации и пересматривают штатную численность всех подразделений ведомства. Мы очень надеемся, что наши соображения относительно реформы МВД также будут рассмотрены.

Сделать милицию уважаемой снова

Мы считаем, что сегодня сотрудникам милиции приходится работать в неоправданно тяжёлых условиях. С одной стороны, причины этого очевидны. Не случайно очень и очень многие милиционеры – те, которые реально борются с преступностью и следят за порядком, – служат 20-25 лет и уходят. Слишком многие быстро «зарабатывают» профессиональные болезни – сердце, гипертония, язвенные.

Соответственно, мы видим едва ли не главную проблему сегодняшней белорусской милиции – в быстром «выгорании» людей, занятых охраной правопорядка. Милиционер – это человек, который днём и ночью ждёт звонка. Гражданский отработал у станка 8 часов, ушёл – и голова не болит. А милиционер нередко в 40 лет уже старик – это если он на оперативной работе, конечно, а не в роли чиновника штаны просиживает.

При этом психологическая нагрузка на сотрудника милиции – колоссальная, ведь им по роду службы приходится общаться с ненормальными людьми, криминальными и асоциальными личностями. Государство считает, что компенсирует это такими дополнительными льготами и гарантиями, как льготное пенсионное обеспечение, возможность улучшения жилищных условий по месту прохождения службы, обязательное государственное страхование жизни и здоровья, весомые надбавки за звание и многое другое. Однако на практике нагрузка на милиционеров (и физическая, и психологическая) – намного выше, чем это предусмотрено всеми служебными нормативами. Причина – в неполной комплектности многих отделений милиции, в нехватке тех же участковых инспекторов, в требованиях начальства обеспечить даже не уровень раскрываемости – часто просто заданное количество протоколов за административные правонарушения.

Ко всему этому добавляется клановая система в подразделениях милиции и нередко напряжённые отношения между начальниками и подчинёнными в местных УВД. За примерами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить историю начальника отдела охраны правопорядка и профилактики (ООПП) Кричевского РОВД Игорь Вусика, который – вместе с десятью своими подчинёнными – обратился к министру внутренних дел Игорю Шуневичу с жалобой на своё руководство. После чего был просто уволен «за дискредитацию». Стоит ли после этого удивляться аномально высокому уровню самоубийств даже по меркам и так неблагополучной в этом плане Беларуси?

«Наш Дом» считает, что система оценки эффективности работы милиции должна быть построена «от обратного», – исходя из числа предотвращённых правонарушений. Сегодня в МВД и так успешно действует система, фиксирующая все обращения за помощью, так что утаить факт правонарушения ради статистики (как это делалось раньше) – уже не получается. Но почему-то в структуре милиции нередко начинают «прорабатывать» тех сотрудников, у кого на участке мало преступлений: мол, плохо работаешь, где протоколы? Так человек как раз и работал – предотвращал! Его благодарить надо.

Фото tut.by

Другая беда нашей милиции – отсутствие должных социальных гарантий. Во многом по этой причине, уходя на пенсию, многие «уходят в стакан». Чтобы этого не происходило, милиции нужно не только платить приличные деньги, но и давать социальные гарантии. А у нас вместо этого – всё стремятся урезать социальный пакет.

Беларуси, вероятно, стоило бы перенять многое из опыта других стран. Причём совсем не обязательно копировать американский опыт из голливудских фильмов про полицию. Достаточно посмотреть, например, на опыт соседей – поляков. В Польше полицейский дорожит своей честью. Потому что он, неся службу, знает: если он отслужит свой срок безупречно, то и государство и общество сделают всё, чтобы он, выйдя на пенсию, получил всё для спокойной и безбедной жизни.

Например, вышедший в отставку полицейский получает не только оплаченную медицинскую страховку до конца жизни, но и субсидии на строительство или покупку жилья, на образование детям. Наконец, из специального полицейского фонда отставник может получить беспроцентный займ, чтобы открыть собственное дело. Станет ли такой сотрудник брать взятки или сам нарушать закон, рискуя всё это потерять? Понятно, что не станет.

Подойти системно

Однако даже проблемы «выгорания» и недостаточной социальной защищённости – это лишь следствия общего кризиса взаимоотношений в треугольнике «ВЛАСТЬ – ОБЩЕСТВО – ПРАВООХРАНИТЕЛИ». И здесь, чтобы разобраться в происходящем, требуется понять: чем отличается милиция от других «силовых» структур?

Во-первых, это единственное в своем роде, многофункциональное вооружённое (даже в мирное время) подразделение, работающее в самом плотном контакте с гражданами и обществом в целом, по обеспечению правопорядка и безопасности в этом обществе, и в интересах этого самого общества.

Во-вторых, право на это милиции делегировано самим обществом, через институты государственной власти и управления, создаваемые опять же, этим самым, обществом. Общество, (а по сути народ) дало сотрудникам милиции огромную власть над собой. Не президент, не министр, а именно народ. Это надо знать, об этом надо помнить.

В-третьих, общество, делегируя милиции особые права, предусмотрело и необходимые «предохранительные механизмы», – чтобы у правоохранителей не было злоупотреблений и избирательности в применении власти. Иначе говоря, народ определил, что перед законом все равны.

Однако сегодняшняя реальность показывает, что на самом деле это не так. В реальной жизни одни меры силового воздействия будут применены, скажем, к правонарушителю-бомжу или загулявшему студенту, и совсем другие – к богатому бизнесмену, обладателю дорогого коттеджа. А к чиновнику из кадрового реестра президента и вовсе применить закон, скорее всего, не получится.

То есть сама жизнь ставит сотрудников милиции в ситуацию, когда проявляются моральные качества человека, выбравшего путь борьбы с беззаконием. Возникает выбор: ждать приказа – или самому действовать по закону. Позиция «Нашего Дома» здесь такова: никакого специального приказа не нужно. По приказам должна жить армия. А милиция живет по закону. Хотя приказ (вернее, наказ) сотрудник и получает, но только один раз – когда принимает присягу и ему вручают служебное удостоверение.

Так вот: Закон обязывает сотрудника милиции выявлять и раскрывать преступления, а также устанавливать и задерживать праступников, не взирая на время суток, чины и ранги, на реестры и прочие социальные статусы. Именно в этом в первую очередь проявляется системность даже не работы, а самого существования всего Министерства внутренних дел.

Понятно, что сотрудник милиции – не золотой червонец, чтобы его все поголовно любили. Однако народ даже если и не полюбит, то уж совершенно точно будет уважать грамотного, честного и справедливого сотрудника милиции, поступающего исключительно по Закону. Честности и справедливости научить нельзя. Это от Бога и от воспитания. Здесь за человека всё скажет его образ жизни, его характеристики и личное поведение. А вот обучить профессиональной грамоте и соблюдению Законности, это задача государства. Также, как и создать адекватные социальные гарантии для сотрудников милиции. Как и перестроить систему милицейской службы таким образом, чтобы добросовестные правоохранители не «выгорали» к 40 годам, как это часто происходит сейчас.

Белорусская милиция вчера и сегодня

А вот наши вопросы и те ответы на них, которые мы смогли собрать. Быть может, они помогут и самим милиционерам взглянуть на себя немного со стороны.

— Какова была численность милиции в Беларуси в период БССР? Какие основные должности? Какая средняя зарплата по сравнению со средними зарплатами в стране? Какие были льготы, если ты работал милиционером?

— В относительном плане (в сравнении с численностью населения) милиционеров в Беларуси было меньше, чем сегодня. Одна из причин – отсутствовали целые подразделения, которые имеются сейчас. Например, тогда практически не знали, что такое организованная преступность – а сегодня ею занимается целое управление. Также тогда не знали, что такое киберпреступность, – то есть все эти нововведения последних 30 лет, конечно, повлекли за собой увеличение штатной численности МВД.

Надо иметь в виду, что сегодня Внутренние войска – составная часть МВД. А во времена БССР они входили в состав Вооружённых Сил. Сегодня численность Внутренних войск – менее четверти от численности МВД.

Самые распространённые милицейские должности в советское время – это (как и сегодня) участковые, ГАИ, патрульно-постовая служба, инспекция по делам несовершеннолетних, уголовный розыск.

Средние зарплаты милиции в БССР были не выше, чем у квалифицированных рабочих. Для сравнения: рабочий (слесарь-сборщик) на главном конвейере автозавода (без разряда) получал 125 рублей в месяц. Молодой милиционер, который только что пришёл в патрульно-постовую службу, получал по 3-му разряду 95 рублей. 2-й разряд давал оклад в 100 рублей, 1-й – 105 рублей. Но это зарплаты рядового состава. Офицер (лейтенант), начавший работать участковым, получал 135 рублей. Плюс доплаты по мере выслуги лет.

Что касается льгот, то в советское время сотрудники милиции имели бесплатный проезд в общественном транспорте (которого сегодня нет), 50% оплаты жилищно-коммунальных услуг (распространялось только на самого сотрудника, но не на членов его семьи), право первоочередной установки домашнего телефона. Также у сотрудников МВД были свои поликлиники, санатории, раз в год – бесплатный проезд к месту проведения отпуска и обратно.

— Кто сегодня приходит служить в белорусскую милицию – каков социальный состав белорусской милиции – возраст, откуда родом и т.д.?

— В милицию приходят служить молодые люди, как правило – сразу после армии. Хотя, конечно, конкретный возраст зависит от того, на какую должность приходит человек. Например, если он приходит на офицерскую должность, то он должен иметь соответствующее образование – прежде всего, юридическое. То есть это люди постарше. А рядовой состав – ребята после армии.

При этом не стоит забывать, что для многих молодых людей, особенно из провинции, служба в милиции остаётся важным социальным лифтом – одним из немногих, доступных в сегодняшней Беларуси.

Здесь надо понимать и то, что белорусская милиция – это срез белорусского общества, со всеми его проблемами, тенденциями, с расслоением по уровню жизни и образования, по культурному уровню. Милиция точно так же, как и всё белорусское общество, находится под воздействием СМИ, и прежде всего российских СМИ, под воздействием государственной пропаганды и культурных кодов. В полной мере всё это относится и к молодёжи, которая приходит в МВД на службу.

— Насколько оправданной была такая реформа, как выделение из милиции Следственного Комитета?

— Внутри МВД очень многие относятся к этой реформе отрицательно. «Этого делать было незачем», – считают сотрудники с большим сроком службы в милиции. К слову, подобные попытки – разделить следователей и правоохранителей – неоднократно делались и в советское время. (Например, в 1963 году.) Но в милиции всегда было чётко определено: следователь работал как старший в следственно-оперативной группе. Ему подчинялись участковые, эксперты и другие сотрудники. То есть он возглавлял расследование.

— Как менялась ситуация в белорусской милиции по мере смены министров и заместителей министров МВД за период правления Лукашенко?

— Ещё в 1994-м пришёл Захаренко, его сменил Аголец, потом был Сиваков, потом – Наумов… Потом был Кулешов, теперь министр – Шуневич. Как считают старые сотрудники МВД, каждый из этих министров привнёс в ведомство что-то своё – как положительное, так и отрицательное. Во многом это было связано с тем, что они руководили ведомством в разные исторические периоды и, соответственно, решали разные задачи.

Например, Сиваков и Аголец были сугубо военными людьми. При них успешно формировались Внутренние войска. Также они совершенствовали исполнительно-трудовую систему. С другой стороны, их подходы не всегда воспринимались «классическими» милиционерами старой советской школы.

В свою очередь, Кулешов и Наумов – это были «милицейские» министры, то есть всю свою карьеру сделавшие в структуре МВД. При них активнее развивались следственные подразделения. Наумов особое внимание уделял участковым инспекторам милиции, дежурным частям, патрульным, вневедомственной охране. То есть всем тем подразделениям, которые ежедневно на виду, на глазах у общества. Кулешов – сугубо сыщик, сам прославился как замечательный оперативный работник уголовного розыска. Соответственно, он больше заботился о раскрытии уголовных преступлений, особенно – тяжких. При нём белорусская милиция в этой сфере добилась действительно впечатляющих успехов (лучших во всём СНГ).

Нынешнего министра Игоря Шуневича сами милиционеры считают очень демократичным и открытым, особенно в общении с прессой. (Надо учесть, что это внутриведомственная оценка министра.)

— Куда уходят милиционеры на пенсии? Чем занимаются?

— Многие вообще ничем не занимаются. Потому что настолько измотаны, издёрганы за годы службы, что просто теряют интерес ко всему и не идут никуда работать. А те, кто всё же продолжает работать, идут туда, где требуются их определённые профессиональные навыки. Это могут быть, например, внутренние охранные структуры в различных организациях, службы собственной безопасности и т.п.

— Какова статистика по мужским суицидам Беларуси, в том числе, по суицидам среди милиционеров?

— В 2016 году от самоубийств в Беларуси погибли 2042 человека. Годом ранее – 1394, то есть мы видим резкий скачок самоубийств. Показатель на 100 тыс. населения заметно увеличился – с 18,1 до 21,5. Среди самоубийц преобладают мужчины: 1656 в 2016-м и 1126 в 2015 году. Возраст – чаще всего 46-60 лет. Основной способ совершение суицида – повешение, так кончает с жизнью половина самоубийц.

В 96% случаев рост был обусловлен за счет двух регионов – прежде относительно благополучного в части суицидов Минска (рост на 127 случаев) и Витебской области (на 186 случаев). На увеличение самоубийств в Минске, в частности, обращал внимание министр здравоохранения Валерий Малашко на годовой коллегии комитета по здравоохранению Мингорисполкома 17 февраля 2017 года. В 2015 году в столице был зарегистрирован 131 суицид, а в 2016-м – уже 258.

Также в Минске резко увеличилось количество смертей в результате падения с высоты – до 30% от общего количества, хотя в прежние годы показатель не превышал 10%. Соответственно, число умерших в результате повешения сократилось с 75% до 62%.

Что касается Витебской области, то это северный регион, а для таких мест во всем мире характерен более высокий уровень суицидов. Эта закономерность наблюдалась до 2012 года. И вдруг в 2012 году произошло резкое изменение – уровень самоубийств снизился на 40%, а область стала демонстрировать стабильно низкие показатели по суицидам. Затем в 2016 году вдруг показатель суицидальной активности снова резко изменился, увеличившись более чем на 50%. В 2015 году в Витебской области покончили с собой 149 человек, а в 2016-м – 335 (12,4 и 28,1 случая на 100 тыс. населения соответственно). И теперь там показатель суицидов самый большой среди регионов Беларуси.

Динамика показателя суицидов в Беларуси и Российской Федерации до 2016 года была сопоставимой и демонстрировала устойчивую динамику к снижению. Так, в 2006 году уровень суицидов в РФ и РБ составлял 30 случаев на 100 тыс. населения, а в 2015 году снизился в Беларуси до 18,1, а в России до 17,1. Однако в прошлом году в Беларуси произошел рост на 19%, а в России отмечено дальнейшее снижение данного показателя – до 15,5%. Это заставляет по-другому отнестись к показателям, которые есть в Беларуси.

Что касается самоубийств среди милиционеров, то тут отдельной статистики в открытом доступе нет. Как говорят сами милиционеры, прослужившие много лет, особых отличий от цифр в среднем по стране тут нет. (Если не считать непонятного всплеска самоубийств милиционеров в 2009 году.) Другое дело, что самоубийства милиционеров, особенно произошедшие на рабочем месте, имеют намного больший общественный резонанс. (Как, например, самоубийство сотрудника областного управления ГАИ в Гродно в августе 2016-го.)

«Самоубийцы в милиции были всегда. Милиционер – такой же человек, как все. Но он имеет доступ к оружию, – объясняет полковник МВД, попросивший не указывать его фамилию. – Пришёл домой вечером, на него жена наорала, с тёщей поругался, сын двойку принёс. Ещё и не всегда адекватные отношения с начальством, с подчинёнными. Обычный мужик пойдёт напьётся. А тут под рукой ствол. Нажал курок – и решил все проблемы!».

— Как сегодня выглядят отношения в треугольнике: МВД, КГБ и Совет Безопасности?

— Как всегда. Никаких особых подвижек в этом плане нет. Да и вряд ли когда будет. Это как в голливудских боевиках отношения между собой местной полиции, федералов и отдела собственных расследований. То есть они, бывает, совместно работают, а бывает – ставят палки в колёса друг другу. И то, и другое – обычное явление.

Тут на самом деле нужно смотреть в сторону взаимоотношений практических работников и идеологического аппарата в МВД, КГБ, Совете Безопасности и даже Службе безопасности президента. Вот где собака зарыта.

Суть там в том, что эта идеологическая вертикаль и есть, по сути, та палка, которую вставляют в колёса. Начиная от системы двойной подчинённости, когда органы внутренних дел подчинены, в том числе и второму заму по идеологии, заканчивая необходимостью показать результаты работы, обосновать необходимость своего существования и обозначить собственную значимость идеологического управления силовиков.

Взяться за дело

Совсем недавно, 10 ноября, белорусские милиционеры отметили знаковую для себя дату – 100 лет советской милиции. И она стала поводом для того, чтобы ещё раз осмыслить саму суть той роли, которую играет милиция в нашем обществе. Ведь создавалась она тогда, сто лет назад, для защиты всех граждан без исключения.

И сегодня, чтобы начать реформу правоохранительной системы, нам всем стоит вспомнить, что милиция – это часть народа, что в ней служат не инопланетяне, а выходцы из наших, белорусских городов и сёл, учившиеся в тех же школах и институтах, что и все остальные граждане страны. А значит, реформирование белорусской милиции может и должно быть связано с совершенствованием как всего белорусского общества, так и власти в нашей стране. Если станет более ответственным общество (перед самим собой, а также перед каждым своим членом), если станет более ответственной власть (перед гражданами страны), тогда и милиция будет меняться в лучшую сторону, избавляясь от своих нынешних многочисленных проблем.

Экспертная комиссия МЦГИ «Наш Дом»