Выступление лидера белорусской гражданской кампании «Наш Дом» Ольги Карач на Конференции «БелоРусский диалог» 26 января 2016, Москва, текстовая версия 1 части:
Возможны ли в Беларуси реформы, и если да, то когда они будут?
Что касается экономических реформ, нужно отметить, что с 1994 года белорусская власть успешно блокировала реформы. Фактически, она их заморозила. В итоге в Беларуси сохранилась плановая квазисоциалистическая система, и соответствующая модель экономических отношений, в том числе в агропромышленном комплексе.
Но в 2015 году уже не только независимым экономистам, но и чиновникам всех уровней стало очевидно: так называемая «белорусская модель» экономики, демонстрировавшая успехи с 1999 по 2010 годы, полностью исчерпала себя. Успешной она была просто потому, что держалась (и держится до сих пор) на российских субсидиях в разных формах – от сверхдешёвых энергоносителей до бесконечных межгосударственных кредитов и прямых субсидий, которые многие эксперты оценивают в $10 миллиардов ежегодно.
На мой взгляд, сегодня, после 2015 года, после президентских выборов, руководство страны смирилось, что некоторые реформы будут нужны. Но проблема в том, что к экономическим реформам не готово общество. Сегодня именно системные реформы и преобразования могут привести к массовым протестам и революции в Беларуси.
Почему?
Начнем с того, что с 1994 года в стране существовал негласный социальный договор между государством и населением – население не поддерживает оппозицию, население молчит, когда давят СМИ, молчит оно и когда шаг за шагом отнимают гражданские свободы. В ответ государство гарантирует определённый довольно неплохой уровень жизни. А объяснялось это тем, что необходимо без помех построить в Беларуси социальное государство. Государство, в котором будут сохранены рабочие места, бесплатная медицина, бесплатное образование, хорошие дороги, низкие тарифы на жилищно-коммунальные услуги и так далее.
На сегодня этот социальный договор прекращен, потому что у государства нет денег его обслуживать. При этом, для Лукашенко очевидно, что любые экономические реформы, по сути, означают конец его правления. Обратное тоже верно, точнее – опасно: отсутствие реформ может привести к повторению сюжета 1989 года в Румынии, когда казавшегося незыблемым Николае Чаушеску толпа смела и казнила буквально за несколько дней. Выбор Александра Григорьевича прост: оставим «на потом». Беларусь всё глубже и глубже влазит в экономические долги.
В 2005 году у нас был ноль иностранной задолженности, а сегодня – около 40 миллиардов долларов, если суммировать долги государства и долги госкомпаний зарубежным кредиторам. Пузырь долгов надувается, но нет инвестиций в устойчивость: деньги берутся в долг, чтобы просто обеспечить гражданам некий приемлемый уровень существования. Ресурс не идет на системные реформы, деньги просто проедаются или распределяются между группами и кланами во власти.
Опять-таки если мы вернёмся к президентским выборам 2015 года, то о реформах Александром Григорьевичем говорилось очень много. Но после выборов 2015 года, к удивлению многих, вопрос о реформах замялся сам собой и начались попытки государственного лагеря доказать, что никакие реформы Беларуси не нужны, а наоборот, надо сохранить неизменной существующую социально-экономическую модель.
И при этом белорусской властью забывается, что:
• существующая экономическая ситуация есть прямой результат политики Александра Григорьевича и именно централизованное государственное регулирование и планирование, существующие в Беларуси все последние 20 лет, привели к значительному спаду в экономике;
• при любых реформах уже не получится отвести рынку вспомогательную роль, и, тем более, не получится сохранять серьезное государственное регулирование;
• и в-третьих, я понимаю Александра Григорьевича, который считает, что от реформ одни неприятности (в какой-то степени это правда), но тем не менее реформы необходимы в Беларуси.
Надо учитывать, что в последние 10-15 лет государственная пропаганда добивалась того, чтобы само слово «реформа» в Беларуси было ругательным. В государственных СМИ постоянно показывались ужасы реформ, в том числе ужасы реформ в Восточной Европе. Государственная пропаганда достигла определенных успехов. А теперь она должна развернуться на 180 градусов, и убеждать людей в обратном. Поэтому потихоньку власть сама стала искать какие-то замены слову «реформы», стала говорить про «либерализацию», стала говорить про «модернизацию». Народ отреагировал креативно: появилась уникальное слово – «либерализец». Это оценка всех «телодвижений» белорусских чиновников вокруг этой темы, а особенно – их последствий.
Сегодня власть пытается провести некую модернизацию экономики в определенных рамках, но при этом очень боится структурных реформ, в том числе и из-за особенностей Александра Григорьевича не признавать никаких ошибок. Ведь, чтобы начать структурные реформы, надо честно признаться: «ребята, наше белорусское экономическое чудо зашло в тупик, а раз оно зашло в тупик, значит надо переходить к чему-то новому». Это очень сложно представителям действующей власти, которая всегда выдвигала своим главным лозунгом «За стабильность!», а это значит – никаких перемен.
Второй момент: при любых экономических реформах сразу страдает кто? Это страдают бюджетники, это страдает сельское население, это страдают пенсионеры, как раз те основные электоральные группы, на которые привык опираться Александр Григорьевич, а значит, что при любых реформах Александр Григорьевич теряет даже ту поддержку, которая у него есть сегодня.
Ну, и в-третьих: структурные реформы невозможны без раскрепощения бизнеса и распределения зон ответственности. А значит, Александр Григорьевич уже не сможет прийти на любой завод и лично уволить начальника цеха. Меняется роль президента: вместо роли «батьки», который стоит над всей белорусской экономикой и управляет ею в ручном режиме возникает роль влиятельного «арбитра» между крупными игроками, обладающими, в том числе, экономическими рычагами. Это означает, что в стране появится несколько центров силы. Я думаю, что для Александра Григорьевича психологически такое изменение ролей очень сложное.
Еще один, уже долговременный момент: любые системные реформы в Беларуси приведут к тому, что снизится процент людей, работающих государственном секторе. Психология предпринимателя, частника, фрилансера, человека, который привык зарабатывать сам, очень отличается от психологии человека, который стабильно работает на госпредприятии за не очень большие зарплаты. Реформы приведут к появлению среднего класса с определенными экономическими свободами, и к тому, что эти люди автоматически начнут требовать больше сначала экономических, а затем политических и гражданских свобод для себя.
Поэтому, в любом случае, структурных реформ не избежать, но на выходе Беларусь окажется совсем другой страной. Кроме ломки консервативной системы государственного управления, президенту придется ломать и консервативного себя… или уйти.
Но насколько возможно и реально сломать себя в 60 лет после 21-го года авторитарного правления?
Материалы по этой теме:
