Виталий Кузнечик и его сын Владислав почти 2 года скрывались от уголовного преследования в посольстве Швеции в Минске. Осенью 2020 они приехали туда, чтобы попросить политическое убежище. Когда их не пустили на территорию, они перелезли через забор. После этого выгнать их уже не смогли. Тысячи людей следили за их судьбой. И вот наконец они на свободе: в начале июня 2022 им удалось бежать в Латвию. Сейчас они ожидают решение о предоставлении статуса беженца.

О жизни в посольстве, побеге в Латвию и встрече со Светланой Тихановской — обо всем этом Виталий рассказал в подкасте Belarus FM (нажмите выше по слову «Воспроизвести», чтобы послушать подкаст, или слушайте подкаст прямо на сайте Belarus.fm).

Чтобы не пропускать такие встречи, подпишитесь на наш Telegram-канал: https://t.me/nash_dom

Как вы оказались в посольстве Швеции?

После того как прошли президентские выборы 2020, начались акции протеста. Мы с сыном выходили на такие акции. Сначала выходили 10, 11 августа, потом начали по выходным ходить. Сначала милиция никого не трогала, но 6 сентября начались жесткие задержания. Под этот каток попал и я. Меня пытались арестовать, но каким-то счастливым образом сын заметил, что меня уже скрутили, и вбежал в толпу милиционеров. Таким образом меня удалось отбить. Мы пришли домой и увидели, что наши фото и видео показывают в СМИ. Стало понятно, что придется скрываться. Мы ушли из дома, прятались по друзям. Знакомые в милиции предупредили, что уже готово уголовное дело и нас разыскивают. Буквально через два дня пришли ко мне домой и к моей матери.

11 сентября мы решили поехать в Минск и попросить убежище в шведском посольстве. Шведское государство самое гуманное в мире и должно было помочь. Мы приехали в Минск, подошли к посольству, позвонили в домофон. Девушка ответила, что ничем помочь не могут. Тогда у нас спонтанно возникла идея перепрыгнуть через забор, что мы и сделали.

Первые минуты на территории посольства

Охраны не было, минут 10 на нас никто не реагировал. Потом уже приехали работники посольства и начали интересоваться, что мы здесь делаем. Также приехали милиция и ОМОН — оцепили посольство. Омоновцы начали требовать, чтобы нас выдали властям.

Вас пытались выгнать?

Нас сначала попросили выйти. Мы ответили, что не можем, иначе попадем под пытки. Мы начали обзванивать ООН, независимые СМИ. Приехали журналисты, в ООН нам ответили, что так как мы уже находимся на территории шведского посольства, то они должны нами заниматься. Практически день мы провели на улице в переговорах.

К вечеру после 9 часов нам разрешили пройти в здание на цокольный этаж. Это помещение для персонала. Там мы и прожили всё время.

Как вы там жили?

Там всё было оборудовано: спальные места, стиральная машина, туалет, душ — все, что нужно для жизни. Позже нам ещё принесли мультиварку, чтобы мы сами себе готовили. Привозили нам продукты, которые мы заказывали. Это все было безвозмездно. Вначале я спрашивал, нужно ли куда-то перевести деньги. Они сказали: «Нет, ни в коем случае. Вы наши гости. Мы будем заниматься всем, что вам надо из вещей и продуктов. Говорите, мы будем покупать».

Почему всё-таки решили впустить в посольство?

И СМИ повлияло, и что мы в ООН звонили.

Какие были ограничения? Можно ли было пользоваться телефонами?

Телефоны у нас были, пользоваться мы ими могли. Разговаривали с родственниками по видеосвязи. Мы несколько раз выходили на территорию посольства пообщаться с родственниками. Но как только начинали общаться, через 10-15 минут приезжала милиция. В итоге нас попросили не маячить на территории. Выйти подышать можно было на лестничную площадку.

Чем вы занимались? Как коротали время?

Мы могли выходить в интернет, смотреть ютуб, читать новости, в чатах общались. Я состоял в вашем чате НАШ ДОМ.

ℹ️ Сейчас чат НАШ ДОМ Live закрыт для встпуления. Это сделано в целях безопасности участников.

Что пошло не так в 2020 году?

Мы следили за всеми событиями и первое время, когда шли воскресные марши, мы всё слышали, как они проходили, как сигналили автомобили. Это был подъем эмоций, мы ещё надеялись, что что-то изменится до Нового года. Потиху эта надежда начала угасать, марши начали утихать. Всё перешло в подполье.

Наверное, не надо было ограничиваться просто воскресными маршами. Надо было выйти один раз и стоять до победы. Не ходить на работу, остановить транспорт. Только так могла свершиться победа.

А так нас убаюкивали всякие Кацы и ему подобные, что все идет нормально. Народ повелся, но это оказалось ловушкой. И Светлана нас немного не туда повела, конечно.

Почему Вы так и не получили беженство?

Шведы сразу сказали, что на территории Беларуси мы не можем просить убежище. Только на территории третьих стран возможно его просить. Поэтому нам отказывали. Еще они боялись, что в других посольствах по всему миру граждане начнут так «прыгать» и просить убежище.

С момента, когда мы попали на территорию посольства, с нами связался беларуский юрист Вадим Дроздов, который проживает в Швейцарии, и предложил юридическую помощь. Через некоторое время он подал в жалобу в Комитет ООН против пыток, чтобы нас не могли выдать режиму.

Угрожали ли родственникам?

После того как мы попали на территорию посольства, к нам домой пришла милиция с понятыми проводить обыск. Ничего особо не переворачивали, все аккуратно. Видно, что смущались. Забрали только на экспертизу системный блок компьютерный, пару флешек — месяца через 3-4 вернули обратно.

Никто никому не угрожал. Я думаю потому, что Витебск — маленький город, все знакомые переплетаются. Поэтому такой треш творить не хотели. Все нормально.

Что омоновцы кричали через забор?

Только когда мы перепрыгнули, угрозы были в наш адрес. А дальше приезжали, только когда мы выходили к забору поговорить. Тогда мы просто уходили. Все посольство по периметру было обвешано камерами — они мониторили, вероятно. 

Как происходил побег? Почему Латвия?

У Влада в 2019 году была операция: вырезали аппендицит. На нем было какое-то образование. Как оказалось, злокачественное. После этого ему нужно было проходить обследование каждые полгода. Поэтому в посольстве мы часто напоминали, что нам нужно обследование. Они отказывали: не было возможности привезти такую аппаратуру.

1 июня 2022 мы попросили сотрудников посольства отвезти нас в больницу в Молодечно. Они согласились, но предупредили, что нас могут задержать. Нас подвезли к больнице, мы вышли, но в саму больницу не пошли. Заранее мы обговорили с Владиком план. Мы прошли в небольшой парк недалеко от больницы, переоделись, остановили такси и поехали в Вилейку. Там сели на поезд до Полоцка, где опять пересели на поезд до Верхнедвинска и оттуда подъехали к границе на такси.

Латвию я выбрал, потому что это непопулярный маршрут и будет проще пройти. Плюс смотрел, чтобы местность была лесистая и болотистая. Километров 7-8 до границы мы не доехали — вышли с такси и пошли полями, лесами. Ближе к границе увидели за собой свет фар и сразу пошли к болоту, чтобы собаки не могли взять след. Метров 500 так и шли. Вышли к забору с колючей проволокой, осмотрелись, перебросили сумки, накинули куртки на колючку, подтянулись и перепрыгнули. Побежали, потому что не были уверены, что мы уже в Латвии, пока не увидели дуб с плакатом на латышском. Там уже стало легче.

Как встретили пограничники?

Мы пошли вглубь Латвии. Никакой пограничный отряд нас не встретил. Мы прошли около 8 километров, зашли в деревню около 5 утра. Прилегли отдохнуть на автобусной остановке. Через минут 20-30 к нам подъехала пограничная машина. Вышли пограничники с оружием, попросили документы. Мы сразу попросили убежище. Никакого давления не было. Нас посадили в автобус и довезли до пограничного пункта (мы не дошли до него метров 100-200). Там нам предложили чай с бутербродами.

Где жили первое время?

5-6 дней мы провели в закрытом лагере для беженцев. Потом нас отправили в открытый лагерь, где мы сейчас и находимся.

Как встретились со Светланой Тихановской?

В первый день, как мы сюда приехали, наши ребята, беларусы, предложили нам пойти на встречу с Тихановской. Я не особо горел желанием с ней разговаривать, а сын пошел пообщаться.

Предлагала ли она какую-то помощь?

Я вам сейчас скажу немного такую смешную вещь. Я у неё ничего не собирался просить, а сын спросил, может ли она чем-то помочь. Она ему ответила: «Владислав, я такой же беженец, как и ты. Чем я могу помочь…».

Как другие беженцы из лагеря относятся к Тихановской?

У людей начали открываться глаза. Начали понимать, к чему это привело. Нет восхищения уже.

Эта встреча была ей нужна чисто для пиара?

Вроде бы в Сейме у нее было какое-то мероприятие. Здесь просто пообщались люди, задавали вопросы, что-то она отвечала. Никакой конкретики.

Как Виталий относится к Тихановской в контексте последних событий?

Прозревать начал примерно после Нового года зимой 2021. Стало понятно, что мы куда-то не туда плывем. Я считаю, что Светлана может быть только как символ. Все, кто ей руководит: Вечерки, Лебедьки всякие — не знаю, на кого они работают, но явно не на народ Беларуси.

Недовольство людей работой офиса — это просто усталость?

Люди начали политически грамотно размышлять, слушать достойных лидеров, которые в беларуской политике что-то знают. Я имею в виду Зянона Позняка. Это политическая глыба Беларуси: он все предсказал еще до выборов. Ольга Карач — тоже молодец: она политически грамотный человек, все в тонусе держит.

У нас ещё есть надежда?

Надежда есть. Я надеюсь, что что-то переломится, но для этого надо создать правительство в изгнании, должны подключиться люди национально ориентированные, а не бизнесмены политические. Тогда у нас появится шанс. Но прежде Украина должна выстоять против агрессии орков. Выстоит Украина — возможно, и у нас появится шанс.

Что говорят родственники? Скучаете?

Конечно, скучаем. Все это время общались по телефону — только с дочкой удалось пообщаться лично, когда она к посольству приходила. За это время у меня родилась внучка.

Никто нас не обвиняет ни в чем.

Если бы можно было что-то изменить, что бы Вы повторили, а что бы не делали никогда?

На протесты я бы все равно ходил, но в маске. Если бы мы знали, что нам в посольстве не дадут беженство, то мы могли бы еще через Россию в Украину выехать. Сейчас мы уже в межнациональном розыске — иначе можно было бы даже из посольства так бежать. Еще на меня повесили статью 369: в соц.сетях я репостил, лайкал какие-то посты.

ℹ️ Ст. 369. Оскорбление представителя власти или его близких в связи с выполнением им служебных обязанностей, совершенное в публичном выступлении, либо в печатном или публично демонстрирующемся произведении, либо в средствах массовой информации, либо в информации, размещенной в глобальной компьютерной сети Интернет.

Не обсуждался ли вариант сделать визы и вывезти Кузнечиков?

Мы об этом говорили, но посольство однозначно сказало, что этого шага точно не будет. Был отказ.

Удивительно, что 2 года этот человек был с нами в одном сообществе. Мы даже не подозревали, что он находится к нам так близко. История Кузнечиков поистине уникальная и поразительная. К сожалению, им пришлось спасать себя самим и даже сейчас, когда они нуждаются в той же гуманитарной помощи, получают ответ «Я такая же беженка, как и ты». Надеемся, что Виталий и Владислав как можно скорее получат статус беженца и смогут приехать на наш склад в Вильнюсе, где можно получить одежду и другие вещи.