Каждый год в Беларуси по статье 328 УК попадают в тюрьму десятки мальчишек и юношей. Их оказалось настолько много, что государство реорганизовало для них отдельную колонию – ИК-22 в Ивацевичском районе. Здесь заключенные, как и везде, сталкиваются с бесправием, рабским трудом, ограничениями. На этой неделе «Наш Дом» будет рассказывать о тех, кто был осужден по статье 328 УК, а открывает наш цикл рассказ о тех, кто против воли оказался узником колонии №22.
О происходящем в ИК-22 беззаконии становилось известно еще до того как она стала «наркотической». В 2012 году здесь отбывал наказание оппозиционер Александр Францкевич. Правда, время он проводил в карцере, где даже летом было не выше 16 градусов тепла. Узникам не выдавали одеяла, ограничивали их в теплой одежде. Неделю карцера Александр получил, отказавшись выполнять работу, которую посчитал оскорбительной. За что были получены остальные сутки штрафного изолятора, неизвестно.
С 2015 года в колонии стали применять цветовую дифференциацию заключенных – всем им выдавали зеленые нашивки по инициативе руководства Департамента исполнения наказаний. Из других колоний сюда привозили осужденных на огромные сроки за хранение и распространение наркотиков, и учреждение быстро переполнилось. По приказу Лукашенко (вполне публичному, а не тайному) заключенным сделали невыносимые условия. Им запретили пользоваться обувью, присланной с воли, забирать с собой передачи после длительных свиданий, пользоваться пластиковыми контейнерами. Вдобавок, ограничили свободное время, заняв его постоянным чтением идеологически проверенных лекций и видеороликами о вреде наркотиков. Все время узники должны были носить тюремную робу – лишь на два часа в день разрешалось надевать обычную одежду.
– У меня обнаружили новообразование в грудной клетке. Жену брата укусил энцефалитный клещ. Нам нужны были деньги на лекарства. Семья – единственное, что у нас осталось. Все друзья куда-то пропали. Нам пришлось пожертвовать собой, чтобы спасти жизнь другому.
– Норма за смену – три кило меди и шесть – свинца. Из спецодежды раз в месяц выдают строительные перчатки, которых не хватает на месяц. Крутись как хочешь: голыми руками работай или за свои деньги покупай новые, но норму выполняй. Невыполнение нормы наказывается нарушением, а значит, пишут рапорт, после которого можно попасть в ШИЗО, лишиться свидания или посылки. Все зависит от настроения мастера цеха. Наш мастер бывший оперативник, иногда он с первого раза писал рапорт. Оборудование старое и постоянно ломается, а настройщика нет. Из-за этого получается много брака, норма не выполняется, осужденные получают взыскания. Во время работы нельзя ни перекусить, ни попить чай, разрешается только перекур. Многие хотят взять с собой кусочек хлеба и сало – смена длится шесть часов без обеда. Но еду забирают, выбрасывают и пишут рапорт, – рассказывал подробности пребывания в ИК-22 Игорь Расевич.
«Могилевская весна» приводит пример: один из узников ИК-22, Илья Барановский, был осужден по статье 328 УК в 18 лет и приговорен к 11 годам лишения свободы. Сразу после попадания в ИК-22 подростка объявили злостным нарушителем режима и отправили в самые жесткие условия. Следующие три года Илья провел в крытой тюрьме в Могилеве. А когда вернулся в Ивацевичи, то его отправили в помещение камерного типа на четыре месяца. В 2019 году Илью решили вернуть в стены могилевской тюрьмы на три года. Активистки движения «Матери-328» рассказали: такие репрессии начинаются после 40 взысканий за месяц. Однако в случае с Ильей сработало желание Валентина Столяра выслужиться перед начальством, которое, как мы уже писали выше, рекомендовало устроить осужденным по 328-й статье настоящий ад. И систему не волнует, что человеку, который провел в крытой тюрьме шесть лет, вернуться к обычной жизни практически нереально.
24 июля 2019 года в колонии умер еще один заключенный – 38-летний мужчина из Бреста, осужденный на 9,5 лет по статье 328 УК. До смерти он страдал сердечно-сосудистым заболеванием и астмой. От чего именно скончался узник, неизвестно. По данным Следственного комитета, видимых признаков насильственной смерти в ходе осмотра трупа не было.
Летом 2019 года в колонии случилось еще одно происшествие – пожар на производственной части. Пламя поднялось выше ограждения колонии. Сын одной из активисток движения «Матери 328» сообщил, что действительно горела промзона – место, где осужденные спаивают провода. Но пострадавших не было. Факт пожара пытались скрыть, хотя фото его остались в социальных сетях, а машины МЧС выезжали на вызов, и это осталось зафиксировано.
Напоследок взглянем на репортаж государственного агентства БЕЛТА, который вышел сразу после бунта в ИК-22. Согласно медиа, в этом «райском месте» есть и церковь, и библиотека, и клуб, и спортплощадка, а заключенные могут играть и петь в кавер-группе. Есть и праздники вроде Дня отряда, а в качестве лекарства от всех болезней – трудотерапия. Жизнеутверждающе, не правда ли? Вот только изнанка оказывается совсем не радостной, и многие молодые парни, порой упрятанные за решетку бездоказательно, вынуждены прожить в колонии десяток лет. В рабстве у собственного государства.
Материалы по этой теме:
