Ранним утром пятницы, 11 мая, активисты Наталья Горячко, Ольга Николайчик, Евгений Афнагель, Леонид Кулаков и Елена Терешкова встречали своего друга, одного из лидеров гражданского сообщества Максима Винярского, возле ЦИП на Окрестина. О радостной встрече и о кошмарах, которые доводится переживать «суточникам» – в материале Натальи Горячко.
26 апреля, во время проведения Чернобыльского шляха, Максим Винярский, Ольга Николайчик, Леонид Кулаков, я и другие активисты провели параллельную акцию, чтобы напомнить беларускому и мировому сообществу о тех, кто подвергся репрессиям за свои политические взгляды в нашей стране. Это — Дмитрий Полиенко (2 года, осужден по статье 364 УК «Насилие или угроза применения насилия в отношении сотрудников правоохранительных органов», представитель которых избил Дмитрия и его друзей), Михаил Жемчужный (8 лет, правозащитник, дело сфабриковано), антифашист Илья Воловик (10лет, «дело антифашистов»), Дмитрий Тихонович (6 лет, «дело антифашистов»), Филипп Иванов (4 года, «дело антифашистов»), Святослав Баранович (4 года, защищал граждан от людей в штатском, которые их избивали в троллейбусе №37 и на улице в районе площади Бангалор после санкционированной акции), Вадим Бойко (4 года, «дело антифашистов»), краевед Алесь Юркойть (7 лет, «дело ошмянских таможенников»).
Ольгу Николайчик схватили дома в присутствии Леонида Кулакова, которого грубо оттолкнули, когда он пытался защитить женщину. А Максима Винярского арестовали после дня рождения родственников, где он был с мамой. Максим купил еду своей собаке, но покормить любимца не успел. У Ольги дома остался кот, который голодал семь суток. Именно столько «присудили» ей за акцию.
А Максим Винярский, отсидев в ЦИП семь суток за акцию с требованиями освободить политзаключенных, сам не смог освободиться… Ему припомнили предыдущую акцию протеста, и оставили в ЦИП ещё на пять суток. Тогда Максим объявил голодовку. Когда мы его встретили, он значительно похудел.
Как всегда, нашу встречу политзаключенных с печально известных «Окрестин» фиксировал майор РУВД Московского района города Минска Астафьев. Одет он был в гражданское. На мой вопрос, почему он нарушает закон об МВД и находится при исполнении служебных обязанностей не в положенной ему форме сотрудника милиции — промолчал. Также, без нашего согласия, фиксировал встречу на видео. Я, как всегда, предупредила его, что после падения диктаторского режима, он будет привлечен к ответственности за нарушение прав граждан Беларуси и законодательства РБ.
Максим рассказал о том, что питание по-прежнему сомнительное. И, как всегда, в первые сутки его не выдают, поскольку, «не заказывали». То есть, пытки голодом в ЦИП продолжаются. В душевую за 13 суток водили один раз. Прогулки нерегулярные. Не предоставляют ручки, карандаши и бумагу. Но, к тому же, наносят моральный вред новым способом — при каждой утренней проверке раскидывают книги на пол, где бы они не лежали, на столе ли, в тумбочке, либо в пакете. Только одна смена над книгами не глумилась.
Антисанитария, скудное некачественное питание, отсутствие персонала по уборке камер и иных помещений ЦИП, отсутствие должной медицинской помощи, туалетной бумаги и моющих средств превращают административные наказания в пытки. Таких ужасов нет в цивилизованных странах. А ведь нас уверяют, что Беларусь — это социальное государство.
Отдельным видом издевательств над гражданами, отбывающих административные наказания, является пребывание в клетке под замком при общении с адвокатом. Писать жалобы и ставить подписи гражданин может только на коленках. Об этом рассказала Ольга Николайчик. Максим Винярский подтвердил её рассказ.
Надо заметить, что со всеми этими видами пыток в ЦИП я знакома лично, так как находилась там по сфабрикованным делам 10 и 15 суток. При этом за 15 суток ни мне, ни моим сокамерницам не предложили сходить в душ помыться, и ни разу не поменяли постельное бельё. И 10 и 15 суток я держала голодовку в знак протеста за незаконные решения судов. Однако с меня пытались взять деньги за питание, которое на меня даже не заказывали. Туалетную бумагу в первые 10 суток не выдавали вовсе. А во вторые 15 суток выдавали четыре раза по полтора-два метра на четырёх человек, которые заканчивались в течение дня.
Мыло выдавалось только дважды кусочками шириной в сантиметр, длинной в два. И то, только хозяйственное. Ни шампунь, ни гель для душа, ни расчёски не выдавались. Гигиенические женские прокладки приходилось просить много раз, и редко успешно. От безысходности, женщины отрывали куски ткани от простыней. Как правозащитник, я писала жалобы и помогала составлять их сокамерницам.
На десятый день, утром, при проверке, сотрудница Вероника Петровна забрала мои ручку, бумагу и записи. Я вела дневник в заключении. На требования вернуть принадлежащие мне вещи, все проверяющие обещали разобраться, но вещи мне возвращены не были. Только ручку подкинули в рюкзак, когда выпускали. Несмотря на официальное заявление о голодовке на имя начальника ЦИП, медицинских осмотров не было. Когда у меня поднималась температура, мне отказывали в медицинской помощи. И лишь после письменных жалоб символически измеряли давление. Температуру изменяли один раз за 15 суток, поскольку для этого надо было выводить меня из камеры в комнату с клеткой. А это долго и мешало отбывать рабочее время как охранникам, так и медперсоналу. Прогулки игнорировались. Удалось подышать воздухом раза четыре за 15 суток.
О методах пыток и издевательствах, которым подвергаются граждане Беларуси в ЦИП на «Окрестинах» я остановлюсь подробнее в следующей статье.
А пока, мы рады освобождению Максима Винярского. Однако стоит задуматься, почему в Беларуси граждане, которые борются за соблюдение прав и свобод, а также, законодательства Беларуси, приравнены к правонарушителям и преступникам, и подвергаются пыткам в местах лишения свободы.
Наталья Горячко,
правозащитник
