Телефонный звонок из Следственного комитета несколько озадачил.

Вроде банки не грабил, прохожих не избивал, контрабандой не занимался, хакерством не промышляю…

Следователь, старший лейтенант Рудкевич, вежливо разъяснила, что вызывает в качестве свидетеля. Но в отношении кого возбуждено уголовное дело и свидетелем чего являюсь, пояснить отказалась, ссылаясь на недопустимость подобной информации по телефону.

От встречи с правоохранительными структурами никогда не уклоняюсь и в согласованное время прибыл по адресу: улица Кальварийская, 41, Следственный комитет по Фрунзенскому району.

Разговор начался с требованием Евгении Васильевны дать подписку о неразглашении полученной информации.

Увы, с данными условиями допроса категорически не согласен, поскольку статья 198 УПК ограничивает разглашение только если запрет следователя не связан с нарушением прав и законных интересов участников уголовного процесса (свидетель — тоже участник уголовного процесса).

Запрет — покушение на право, информировать родственников, коллег, друзей о моей жизни и деятельности.

Ограничение прав и свобод личности допускается только в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц (статья 23 Конституции).

И далее: Каждому гарантируется свободное выражение мнений и убеждений (статья 33 Конституции).

На бланке, предусматривающем подписку о неразглашении, так и написал: «Вся полученная информация будет размещена в сети Интернет».

На напоминание о санкции статьи 407 УК (Умышленное разглашение данных следствия лицом, предупрежденным о недопустимости разглашения — наказывается арестом до шести месяцев), положил на стол перед следователем руки и предложил заковать в наручники, поскольку обязательно разглашу, как только выйду из Следственного комитета. Ведь статья 13 УК предусматривает ответственность не только за совершение преступления, но и за приготовление к нему.

Продолжительные дебаты на эту тему со следователем оказались безрезультатными.

Старший лейтенант Рудкевич вынуждена была начать допрос на моих условиях.

Оказалось, что уголовное дело возбуждено по факту угроз в адрес Фрунзенского суда. О чем понятия не имею. Лично никогда, никому не угрожаю. Тем более, женщинам.

Следователь предъявила мою интернет—публикацию под заголовком «Судья—беспредельщица». Но это не угроза, а личное мнение о юридической неграмотности судьи Ерохиной, не знающей нормы Процессуально-исполнительного кодекса об административных правонарушениях.

Евгения Радкевич долго допытывалась о моих мобильных телефонах, познаниях в компьютерах и Интернете. В том числе о форме оплаты.

Какое это имеет отношение к угрозе судьям так и не понял.

Следователь заявила, что заковывание в наручники не планировала, и после подписания протокола допроса (в котором также написал, что обязательно полученные сведения разглашу) отпустила.

Данная публикация, как и обещал, является сознательным разглашением тайны следствия (приготовлением к преступлению) и подпадает под санкцию статьи 407 УК.

Валерий ЩУКИН,
«Наш Дом».