В Белоруссии понимают, насколько их страна привязана к РФ. Однако быть в едином государстве не хотят, побаиваясь при этом вторжения армии соседей.

В России очень любят на всех уровнях рассуждать, что «Мы с белорусами — братья», «Белорусы — самый близкий нам народ», «Мы всегда жили в одном государстве» и так далее. Сами белорусы обычно с этим не спорят — в любой подобной беседе белорус будет согласно кивать головой. Молчать и кивать. Просто столетия многочисленных войн и восстаний, прокатывавшихся по белорусской земле и многократно уничтоживших национальную элиту, сформировали у белорусов особый характер — «себе на уме».

Точно так же, как русскому, белорус будет кивать и поляку, рассуждающему о родстве двух народов (белорусский язык даже ближе к польскому), и попутчику украинцу, ругающему «москалей». Но никогда не скажет, что думает на самом деле. Себе на уме.

Исторический багаж

Неразберихи в белорусско-российские отношения вносит и совершенно разное толкование исторических событий. И с обеих сторон здесь существует великое множество исторических мифов. Так, в России принято считать, что до третьего раздела Речи Посполитой (1795 год) православные белорусы последовательно угнетались сперва литовцами, потом поляками. Родился этот миф из того, что с середины XIII века белорусские земли входили в состав Великого княжества литовского, которое с 1385 года находилось в личной унии с Королевством Польским, а с 1569 года в составе федеративной Речи Посполитой.

Путаница возникла из-за того, что сами белорусы в то время именовали себя «литвинами» (не «литовцами»), а самоназвание «белорусы» возникло значительно позже. В этот период более 70% этнических белорусов были католиками, униатами, а значительная часть дворянства — протестантами. Массовый переход белорусов в православие начался после 1795 года, то есть уже в составе Российской империи. Но и сегодня в Белоруссии, по разным оценкам, от 15 до 20% населения — католики. А в Минске католических костелов лишь немногим меньше, чем православных церквей. Католические религиозные праздники являются такими же государственными, как и православные.

Еще одна во многом мифологизированная страница — многочисленные войны между белорусами (в составе Речи Посполитой) и русскими. Действительно, особенно с XIV по XVII век таких столкновений было очень много — белорусы были, например, в составе войск Речи Посполитой во время войны и Великой смуты 1609—1618 годов. Да и позднее — например, в армии Наполеона было очень много солдат и офицеров (дворян) из белорусских земель — им Бонапарт пообещал восстановление Речи Посполитой.

При этом в белорусской историографии существует такое понятие, как «Кровавый Потоп» — война Великого княжества Литовского с Московией в 1654—1667 годах. Согласно переписям, потери населения составили от 30 до 70% по разным воеводствам. Наибольшие потери понесло население восточных православных земель. Одной из причин «Кровавого Потопа» было религиозное многообразие заселенных белорусами территорий. Наказ московского царя Алексея стрелецкому войску, отправляемому в белорусские земли, гласил: «Унии не быть, латинству не быть, жидам не быть» и был равносилен объявлению геноцида — под данные категории попадало более 80% населения. В России сегодня об этой странице истории стараются не вспоминать, а вот белорусы о ней помнят очень хорошо.

Военные опасения

Александр Лукашенко и во время своих визитов в Россию, и в ходе публичных выступлений на родине, всегда много говорит о братстве с Россией, о том, что Белоруссия — это западный форпост России, о великом советском наследии и прочем. И его российские слушатели думают, что это мнение всех белорусов. Однако при этом в самой республике происходят процессы и события, которые могут повергнуть в шок искренне верящих в русско-белорусскую дружбу россиян.

Пока белорусский президент на публику рассуждает об укреплении совместной военной группировки, в самой Беларуси — пока больше в рамках экспертного и жуналистского сообщества — всерьез обсуждается перспектива… российского вторжения и войны с Россией.

Вряд ли 2 апреля 1997 года, когда подписывался договор о Союзном государстве, Александр Лукашенко и Борис Ельцин могли представить, что два десятка лет спустя в Минске и Москве эксперты будут всерьез обсуждать перспективу войны между двумя странами или даже саму возможность российского вторжения в Белоруссию. Однако сейчас такое обсуждение идет — и уже далеко не первый месяц. Одним из поводов для него стала публикация Белорусским центром стратегических и внешнеполитических исследований докладов «Беларусь в контексте противостояния Россия — НАТО» (в 2016-м) и «Односторонние действия Российской Федерации в отношении Республики Беларусь в 2017 году».

Их авторы, Юрий Царик и Арсений Сивицкий, заявили: «Российская сторона предпринимает беспрецедентные меры по наращиванию военного присутствия на западном и юго-западном направлениях для противостояния с НАТО, которые в том числе генерируют риски для суверенитета, независимости и национальной безопасности Республики Беларусь. Кремль намерен использовать территорию Беларуси для создания конвенциональных и гибридных угроз для западных стран и Украины».

Позднее те же эксперты, как и ряд других, заговорили о том, что «гибридные» действия Москвы в отношении Белоруссии практически неизбежны. Вопрос только в конкретном сценарии.

1 марта этого года в самом центре Минска («Верхнем Городе»), в престижном зале прошла представительная конференция «Беларусь и регион», участники которой как раз и обсуждали угрозы Белоруссии со стороны России. Официальные власти никак в ней не участвовали, но и проведению не препятствовали. Хотя обычно попытки оппозиции провести подобные мероприятия блокируются наглухо.

Дело в том, что в сентябре нынешнего года на территории Белоруссии пройдут очередные совместные учения «Запад-2017», превышающие по своему масштабу все предыдущие маневры этой «серии». То есть в страну вполне легально прибудет большое количество отборных российских войск. Независимые эксперты и представители оппозиции опасаются, что руководство РФ в этой ситуации попытается сменить власть в Белоруссии силовым путем — через прямое вторжение, когда введенные на время учений войска по их окончании просто не уйдут домой.

Эксперты обращают внимание на то, что российские СМИ активно педалируют тему о том, что Белоруссия может пойти путем Украины, что в Минске может случиться свой Майдан и так далее. Многие опасаются, что среди заготовленных в Кремле планов вполне может присутствовать и план по «спасению братьев-белорусов от гражданской войны», причем независимо от их собственного желания.

Опасения, что Белоруссия может стать следующим полем «гибридной войны» или объектом прямой российской аннексии, в белорусском обществе появились в 2014 году, с присоединением Крыма и началом конфликта на Востоке Украины. Причем испугалось, прежде всего, высшее руководство страны — и отреагировало, в частности, изменив в 2016 году военную доктрину Белоруссии. Всего в нее было внесено не менее 1200 «новшеств» — в частности, в нее включили понятие «гибридная война».

Однако практически сразу после начала украинского конфликта, еще до изменения Военной доктрины, был подписан новый План обороны РБ. В отличие от военной доктрины это полностью секретный документ, в нем содержится исчерпывающий список военных угроз и план реагирования на них. Военные угрозы учитываются абсолютно любые.

В последнем квартале 2016 года обсуждение «гибридной» угрозы в белорусском обществе достигло апогея. Эту волну спровоцировала информация о том, что в 2017 году Министерство обороны России планирует отправить в Белоруссию 4162 вагона с войсками и военными грузами. Данную цифру белорусские журналисты нашли в документации конкурсных торгов по воинским международным грузовым перевозкам в ж/д сообщении для нужд Минобороны РФ. Новость шокировала белорусскую общественность, так как в 2015 и 2016 годах на такого рода перевозки потребовалось всего 125 и 50 вагонов соответственно.

Подсчеты экспертов Центра стратегических и внешнеполитических исследований показали: размер контингента, который может быть перевезен согласно транспортным планам Минобороны РФ, составляет 50% от размера Вооруженных сил Республики Беларусь. Если добавить к этому части и подразделения, которые могут быть переброшены авиацией (например, 76-я десантно-штурмовая дивизия), то российская группировка выглядит еще более устрашающей.

В независимых СМИ и соцсетях, на разных форумах и круглых столах развернулась активная полемика по вопросу: реализует ли Россия в отношении Белоруссии силовой сценарий, если Минск продолжит заигрывать с Западом? Заголовки белорусских изданий говорят сами за себя: «Есть ли у Москвы силовой сценарий для Беларуси?», «Привязка Минска к Москве становится все более опасной», «Почему к учениям все не сводится», «Без конфликтов с Россией не обойдемся» и им подобные.

«Россия хочет получить военно-политический контроль над Беларусью не „любой ценой“, а только на „легитимной“ основе. Это может быть согласие белорусского руководства на такой контроль или же сценарий легитимного ввода российских войск, — пишут Арсений Сивицкий и Юрий Царик. — Последний может быть связан с тем, что белорусское руководство станет жертвой попыток насильственного свержения конституционного строя со стороны „прозападной“, „националистической“, „русофобской“ оппозиции, которая на самом деле будет находиться под контролем РФ и ее союзников внутри Беларуси».

По мнению экспертов, такое выступление может быть подавлено действующей властью при «поддержке» России или же привести к свержению этой власти с последующим вводом российских войск в рамках «выполнения союзнического долга». В любом случае, подобный сценарий предполагает свержение действующего главы государства и установление политического контроля над Белоруссией раньше, чем военного, или одновременно с ним.

«В рамках этого, наиболее реалистичного из пессимистичных сценариев, ввод российских войск для „восстановления конституционного порядка“ будет предполагать не ведение полномасштабной войны, а установление контроля над территорией Беларуси при предполагаемом параличе системы управления военной организацией государства», — резюмируют эксперты.

Можно, конечно, считать, что разговоры о российском вторжении в Белоруссию — не более чем миф и даже глупость. Но сам факт того, что такая перспектива всерьез обсуждается в белорусском обществе, говорит о как минимум очень настороженном отношении белорусов к своему восточному союзнику.

Социология независимости

«В Белоруссии уже выросло и обзавелось собственными детьми поколение людей, которые никогда не жили при СССР — но всю свою сознательную жизнь прожили при Лукашенко. И регулярно слышали от него — как и от прочих государственных пропагандистов — взаимоисключающие тезисы: „С русскими мы братья, мы должны всегда быть вместе“ и „Белорусская независимость — это величайшая ценность“, — поясняет для „Росбалта“ настроения белорусского общества  эксперт гражданской кампании „Наш Дом“ Андрей Аксёнов. — Однако это люди, которые выросли в независимой стране, у них по определению нет ностальгии по Союзу. Старшее поколение уходит, да и его представители в большинстве своем уже полностью отождествляют себя с независимой страной. То есть никто не отказывается от союзнических отношений с Россией, но мало кто хочет оказаться с русскими в одном государстве».

Это подтверждается и социологическими исследованиями. Независимые соцслужбы в Белоруссии запрещены, но в стране все равно работают исследовательские центры, зарегистрированные в Вильнюсе и Варшаве. Проводимые ими опросы показывают, что симпатии белорусов разделены между Европой и Россией, с относительным, но не принципиальным перевесом в пользу последней.

При этом молодое и образованное население больших городов однозначно отдает предпочтение Европе, а за союз с Россией ратуют по большей части люди в возрасте, с низким уровнем образования и доходов, живущие в провинции. Данные Независимого института социально -экономических и политических исследований (НИСЭПИ), зарегистрированного в Вильнюсе, например, говорят о том, как менялись взгляды белорусов на союз с Россией за 12 лет — с 2002 по 2014 годы.

В 2002-м 52% опрошенных выступали за Союз независимых государств, связанных тесными политическими и экономическими отношениями. Через 12 лет таких было 44%.

Мнения, что отношения между странами должны быть такими же, как и с другими странами СНГ, придерживались 20 и 43% респондентов соответственно.

Ну, а идея о едином государстве стала вдвое менее популярной. Если в 2002 году 21% опрошенных выступали за «общих» президента, правительство, валюту, то к 2014-му таких осталось всего 10%.

Другой опрос, проведенный в 2003-м и 2016-м годах был более «жестким». Он предусматривал всего два варианта: объединение с РФ или вступление в Евросоюз. «За» Россию высказались 48 и 42% соответственно — то есть падение относительное незначительное, зато доля желающих стать «европейцами» уменьшилась с 36 до 24%.

Тут, правда, нужно учитывать «фактор Украины», говорят специалисты: после того, как в 2014 году там пролилась кровь под эгидой спора вокруг европейского выбора, белорусы испугались — и популярность евроинтеграции в стране начала падать.

Ну и, наконец, последний опрос, как нельзя лучше иллюстрирующий раздвоенность белорусского общественного мнения. А вопрос был сформулирован так: Если бы Россия или страны НАТО вооруженным путем попытались присоединить к себе территорию Беларуси или ее часть, как бы вы действовали?

19% респондентов с оружием в руках сопротивлялись бы «российской агрессии», а натовской даже 23%. Приветствовали бы «вторжение» 15 и 10% соответственно. Ну, а почти половина опрошенных — 47% в случае с РФ и 45% в варианте с НАТО — честно ответили, что «стремились бы приспособиться к новой ситуации».

Как видим, ни в малейшей степени нельзя говорить о том, что белорусское общество имеет некую единую позицию по отношению к России или Западу. Скорее, наоборот.

«С моей точки зрения, главная характеристика белорусского общества — это раскол. Причем раскол по личностным ресурсам. Разница в оценках одних и тех же событий между пожилыми и молодыми людьми в Беларуси может достигать десяти раз! — говорит белорусский социолог, эксперт НИСЭПИ Сергей Николюк. — Люди молодые и проживающие в больших городах — выступают против авторитарной власти, за союз с Европой и против России. Однако парадокс: по сравнению с 1994 годом структура электората не меняется. Хотя, казалось бы, пожилые люди должны уходить. Но с годами вчерашние молодые люди теряют личностные ресурсы и оказываются в ситуации, когда не могут выжить без помощи со стороны государства. И они меняют свои взгляды».

Вместо резюме

«Отношение к России, как к политическому субъекту, в белорусском обществе противоречивое и оно ухудшается. Это связано в первую очередь с участием Кремля в военных действиях в Украине и Сирии. Белорусы хотят видеть свою страну независимой и мирной, а Россия своими действиями показывает, что она беспокойный и агрессивный сосед, — говорит в комментарии для „Росбалта“ лидер „Христианско-демократического движения“, юрист Ольга Кавалькова. — Немаловажным фактором в формировании мнения белорусов о России также служат действия Путина по подавлению мирных протестов. Когда люди видят разгоны демонстраций в России, это воспринимается как отсутствие мира и единства в обществе, и многие белорусы смотрят на Россию как на авторитарное государство».

Обращает она внимание и на «неправильную», по ее мнению, позицию православной церкви в Белоруссии. «К сожалению, новый митрополит Павел не способствует хорошему отношению к России, потому что постоянно демонстративно заявляет о своей прокремлевской позиции. И это на фоне того, что католический костел делает заявления, направленные на белорусскую аудиторию. Я вижу, что православная церковь, к сожалению, снова теряет своих прихожан», — отмечает эксперт.

Также, по ее словам, многим белорусам не нравится многолетняя поддержка Кремлем белорусского руководства, которое вместо реформ растранжиривает российскую помощь «на силовиков, дворцы и неэффективную экономику».

Но при этом Ольга Кавалькова констатирует, что «белорусы в большинстве своем дружественно относятся к гражданам России, понимая, что не всегда политика власти отражает мнение людей». Так значит все же — «друзья и братья»?

Денис Лавникевич,
Источник: Росбалт