Ранее я уже рассказал, как был задержан прямо на улице, в двух шагах от собственного автомобиля в Минске, когда я только-только приехал под окна квартиры Валерия Алексеевича Щукина, чтобы обсудить наши дела, а также поздравить двоих именинников с днем рождения.

Понятно, что в той Беларуси, которую показывают по БТ, в стране равенства, братства и справедливости – человек превыше всего. Я понимаю, далее вы ждёте шутку про то, что «мы все знаем этого человека» – но я хочу и серьезно сказать: в Конституции и прочих  нормативных актах записано, что человек – высшее достояние, и одним из следствий этого является принцип «в пользу гражданина».

ПОЛЬЗА ГРАЖДАНИНА

И означает этот принцип (в идеале) то, что любой суд или орган все недомолвки, все «непонятки», любую двойственность положения, странные  показания свидетелей или заинтересованность милиции толкует в Вашу пользу.

Однако, в той Беларуси, где я живу – все наоборот. Телефонное право тут сильнее римского и административного, и поэтому судья может позволить себе «не заметить» целый межправительственный акт (как это сделал судья Колбун по поводу моих 35 газет весной 2010 года).

Минская судья Близнюк в отношение меня тоже была слепа как богиня правосудия Фемида. А вот все, что ей говорили сотрудники милиции – воспринималось как прямое указание к действию.

После ночи, проведенной в «холодильнике», с двумя уголовниками (хотя это и запрещено законом – смешивать задержанных по разным кодексам) я с трудом отогрелся в автомобиле милиции по пути в суд. В нарушение Правил Дорожного Движения (мест не хватало), милиция посадила мне на колени попутчицу Ольгу Карач, которая, напомню, вышла побыть представителем и свидетелем, но стала такой же обвиняемой, как и я.

Я предложил Ольгу посадить на сиденье, а взять на коленки кого-нибудь из ментов, но они явно разглядели сарказм и иронию в моих словах и вежливо отказались. Поэтому  один из милиционеров сел на столик в салоне, который тут же сломался.

ВЕСТИ СО СВОБОДЫ

Оставшиеся на свободе мои друзья и даже впервые видимые мною люди уже были в суде и приветствовали меня веселыми криками. Милиции было неуютно, я на ходу дал несколько интервью, получил в руки теплую одежду и еду (отчего мысли сразу пропали) и немного воспрял духом. Появилась мой адвокат, которую за ночь нашли минские правозащитные коллеги из «Весны». Жаль, что она была не в курсе фишки про то, что судья обязана на поиск защитника выделить мне до пяти суток и пришла прямо в зал заседания.

Простому человеку, если он хочет воспользоваться услугами адвоката, нужно его заявить. Закон разрешает заявить (и отозвать) его в любой миг во время хода административного процесса (то есть с момента задержания), но милиция в момент задержания и после адвоката мне не предоставила. У них на все один ответ: обжалуете потом. Буду обжаловать, что же делать. Сейчас эта жалоба рассматривается в ООН. Не я эти законы придумал, исполняйте, что понаписали.

Судья, очевидно, уже переговорила с милицией, ибо она уже знала, сколько мне даст, и для нее вопрос был решенный. Я тоже это понимал, но раз есть адвокат, раз есть надежда и есть люди, которые смотрят этот спектакль из зала суда – нужно бороться до конца: сегодня я отвоюю 5% нашей земли, а завтра на этот плацдарм обопрутся мои последователи.

И я потребовал изучить материалы дела. Судья сначала даже опешила: «Этот еще и выпендривается!» Но не могла же она сказать мне – слышишь, мы уже все давно решили! Театр потому и театр, что в нем бывают экспромты, и видимость правосудия нужно соблюдать.

После ознакомления с делом я заявил ходатайство о перерыве. Очевидно, что человек, проведший ночь в холодильнике (будем называть его так, обезьяны там не выживут) и не евший с 5 утра прошлого дня, думает хуже, и не сможет противопоставить государственной машине обвинения всю мощь своего мозга и своей памяти. Мне, естественно, отказали. Человек – это существо, которому присущи человечность и гуманизм. В Беларуси, как видим, судья и человек – понятия несовместимые. Поэтому желаю этой судье, чтобы ее тоже запихнули в холодильник на сутки, но в такой, в котором еды не будет.

СУДИЛИЩЕ

Появились свидетели-милиционеры. Точнее, один, который, как библейский Иуда, позвякивая своими 30 сребрениками будущей премии (или чем там еще их поощряют?) переходил из процесса в процесс и рассказывал, что он оказался свидетелем всех четырех событий одновременно: он видел, и как Ольга Карач «уложила» восемь милиционеров на асфальт, он в это же время был и дома у Щукина, где слышал, как ругался Павел Станевский, он же затем на крыльях перенесся в РУВД и видел там меня, который сидя в «обезьяннике» с 13 часов, вдруг вырвался оттуда в 14.40 и ругался матом у туалета на первом этаже. И к Павлу Левинову он тоже успел.

На мои почти что риторические вопросы, зачем я вообще приперся в РУВД и был лично досмотрен с 12:35 по 13:38, и почему не попал в камеру видеонаблюдения, милиционер ответить не смог: камера, как водится, не работала, а в РУВД я пришел сам и сам обыскал себя тоже сам. И все сдал. Первому попавшемуся Финдикевичу.

Театр нуждается и в трагических актерах, поэтому этот единственный свидетель Ковалевский с хорошо отыгранным возмущением рассказал суду слезную историю, как я оскорбил своим поведением аж самого заместителя начальника Л., который со своего четвертого или третьего этажа зачем-то спустился в туалет аж на первый. Позже этот Л. Сядет в тюрьму. Жаль не вместе с Ковалевским.

Мент очевидно бредил, но судья благосклонно кивала, вместо того, чтобы вызвать скорую неотложно-психиатрической помощи, а затем положила эти показания в материалы дела как основные, при этом отказалась положить туда же видеозапись с камер первого этажа РУВД, и даже не стала слушать второго свидетеля-милиционера. Отказалась она пригласить и неосторожно впутанного Ковалевским заместителя Л., который, очевидно, тоже стал свидетелем по делу, раз был свидетелем моих оскорблений.

И вообще больше ничего судья делать не стала. Зачем? Дело-то решенное.

Лжесвидетель Ковалевский удалился на суд к Павлу Левинову инструктировать других лжесвидетелей. Судья объявила, что прений не положено (наплевав не только на мои попытки защититься, но и вообще на требование закона рассмотреть ВСЕ обстоятельства дела).

Мои свидетели, а так же неосторожно названный свидетелем-милиционером заместитель начальника Л. (которого я  якобы обложил матом) тоже были отметены: замначальника запутается и расскажет что-нибудь другое, чем Ковалевский и дело придется закрыть. Мои свидетели тоже могли рассказать нечто такое, что не пролезет даже в ментовские ворота, а так же в очень-очень широкие ворота представлений о законности и справедливости судьи Близнюк.

ЛЕВОСУДИЕ

Хотя как может вообще быть заслушано дело, в котором протокол моего личного досмотра начинается в 12.35, а я сам неожиданно задерживаюсь в 14.40? Очевидно, что у судьи что-то не в порядке с головой. Что я там делал весь этот промежуток? И как называется эта процедура – «перезадержание» или «дозадержание»? Как можно не удовлетворить ходатайство о видеозаписи: ведь это очевидное доказательство, и настоящий судья-профессионал, которому правда важнее всего, в лепешку должен был расшибиться, чтобы получить его – это вам не слова свидетелей, тем более – ментов, тем более – одного мента.

Но самое удивительное, как может судья вообще занимать под милицией миссионерскую позицию, если это разные ветви власти! По сути это государственный переворот. Вот где поле непахано для Комитета, который должен безопасностью государства заниматься.

Но, дело сделано, судья получила удовольствие, а ей судьей будет Бог. Или ООН. Не знаю, что случится раньше.

Олег Борщевский, «НАШ ДОМ»