Обратим внимание на особенности этой оперативной информации: специалисты МЧС умолчали о размерах материального ущерба. Объем уничтоженного огнем сырья известен. А вот сколько миллионов рублей ушло коту под хвост, какой урон нанесен обществу и налогоплательщикам – неизвестно.

Видимо, пожарным, как и стране в целом, неизвестна закупочная цена тонны льнотресты. И это при том, что главный аграрный штаб страны за 2103 год дважды 17 июня 2013 года и 3 сентября 2103 годапринимал изменения закупочных цен на продукцию растениеводства.

Таковы реалии белорусской рыночной модели развития.

На словах экономика вроде бы работает по давно известной схеме «деньги – товар – деньги» с прибылью, а на деле о финансовой стороне производства стыдливо молчим. Словно в мире господствует рабовладельческий строй с натуральным товарообменом.

Впрочем, даже если ее (цену на льнотресту) обнародовать, загадка все равно останется. Ведь по итогам прошлого года закупочная цена этого вида сырья была в два раза ниже ее себестоимости. Сгоревшие сотни тонн заготовленной льнотресты следовало бы в этой связи расценить с учетом фактических затрат предприятия…

Тем не менее, районная общественно-политическая газета «Голас Сенненшчыны» сообщает нечто иное: «У ліквідацыі здарэння ўдзельнічалі восем адзінак пажарнай тэхнікі, чатыры з Сенненскага РАНС, столькі ж з абласнога цэнтра. У выніку пажару знішчана 533 тоны льнотрасты новага ўраджаю. Урон склаў больш за 780 млн. рублёў…»

Таким образом, одна тонна сырья, по инерции именуемая «северным шелком» или «льняным золотом», стоит «копейки». Несколько квадратных километров посевов льна, к тому же вытеребленного, убранного и складированного на территории сельхозпредприятия, вместо прибыли принесли сравнительно «небольшие» убытки.

Стоит присмотреться и к причинам ЧП.

МЧС сообщает: «Рассматривается две предполагаемые причины пожара – это детская шалость с огнем и неосторожное обращение с огнем при сжигании мусора неустановленным лицом».

Специалистам, конечно, виднее. Но я думаю иначе: на детей и неустановленных лиц свалить все очень даже выгодно.

Предлагаю совершить экскурс в историю.

В дореволюционные годы подобные пожары сплошь и рядом жандармерия в царской России объясняла крестьянскими бунтами. Крайними тогда делали пропагандистов из числа эсеров и социалистов. В тридцатые годы (в период индустриализации и коллективизации) льношохи поджигали сплошь вредители и враги народа из числа обозленных кулаков. В период оккупации немецко-фашистские захватчики всю вину за сгоревшие склады льнотресты валили на бандитов и их пособников, то есть на партизан и подпольщиков.

На этапе развитого социализма, или застоя (кому как нравится), в ходу было иное объяснение – шохи горели по причине самовоспламенения от «случайного» сочетания с льнотрестой машинного масла, промасленной ветоши и азотной селитры.

И вот пришли времена, когда крайними в этой истории объявлены дети и посторонние, сжигающие сорняки на производственной территории предприятия.

Может, причина все-таки в социальных условиях хозяйствования?

Николай Петрушенко, Витебский Курьер