В отличие от западных государств в Беларуси бизнес по страхованию дополнительной пенсии простой и прозрачный. Страховая компания собирает ежемесячно взносы с физических лиц или предприятие платит их из прибыли за своих работников, потом эти деньги размещает на хранение на депозитах в одном из государственных банков. Собственно говоря, на этом вариативность инвестирования пенсионных средств заканчивается: законодательство накладывает такие ограничения. Разрешается еще приобретать государственные ценные бумаги или выпущенные Нацбанком, а также золото. «Вкладываться» в госпредприятия (тем более частные), недвижимость или другие активы запрещено. И за соблюдением этого правила добросовестно следит Минфин. Клиент получает накопленную по полису сумму и проценты по достижению пенсионного возраста. Можно единовременно, можно по частям в течение лет, оговоренных в договоре.

Собственно говоря, сложилась парадоксальная ситуация: страховые компании фактически являлись «буфером» между клиентами и банком. Не проще ли сразу положить деньги на депозит, без посредников? Так оно и получалось. Ведь процент по депозитам всегда превышал доходность по накопительному страхованию, которое ориентировалось на сложившуюся на рынке стандартную величину — около 70 % от ставки рефинансирования. Единственным экономическим стимулом заключать договоры накопительного страхования были налоговые льготы. К тому же если предприятие платило взносы за своих работников, то эти суммы не учитывались в фонде заработной платы. Предприятия имели возможность дополнительно премировать своих сотрудников как бы с отсрочкой платежа. Кстати, именно из-за сложившейся специфики пенсионного страхования подавляющее большинство оборотов в этом сегменте приходилось на корпоративные программы. В бизнес-терминологии их еще называют «золотыми парашютами»: позволяют работникам менее болезненно, с финансовой точки зрения, встречать старость.

Несмотря на свою прозаичность, накопительное страхование никогда не относилось к «крутым» видам бизнеса. Рентабельность таких компаний исчислялась несколькими процентами. Правда, и риски минимальные. Но золотые времена для сегмента наступили в 2011-2012 годах. Экономика и финансовый рынок устояли, но кризис породил массу дисбалансов. При общей стабильности ставка по депозитам всегда на 2-3 процентных пункта ниже ставки рефинансирования. Поэтому страховщики и ориентировались на понижающий коэффициент около 0,7. Последние два года ситуация наблюдается с точностью до наоборот. И некогда бизнес, балансирующий на грани убыточности, превратился в очень прибыльный. Собрав в прошлом году всего около 31 миллиарда рублей страховых взносов, БНСПФ получил чистую прибыль почти 7,3 миллиарда. Собственно говоря, не только этот фонд собирал богатый урожай. «Дочка» Белгосстраха компания «Стравита», собрав чуть более 150 миллиардов взносов, показала прибыль около 117 миллиардов. Почти столько же, сколько и «мама» (130 миллиардов), вот только и страховых премий Белгосстрах собрал более чем на 2 триллиона. Но эта компания специализируется на рисковом страховании, а там нынче норма доходности совершенно другая.

В компании «Стравита» пояснили: «По результатам работы за 2012 год после обязательных отчислений в бюджет и фонды, формируемые в соответствии с законодательством Беларуси, предприятие направило 90 % чистой прибыли в специальный компенсационный фонд для накопления и начислений на лицевые счета застрахованных лиц. C целью защиты от инфляции страхового обеспечения компания «Стравита» в течение срока действия договора страхования начисляет застрахованным лицам бонус — часть дохода, полученного от инвестиционной деятельности предприятия». По итогам 2011 года компания «Стравита» «объявила совокупную доходность по договорам добровольного страхования жизни и дополнительной пенсии с физическими лицами в размере 200 % средней ставки рефинансирования, устанавливаемой Национальным банком Беларуси, или 43,2 % годовых. По итогам 2012 года — предварительно 150 % средней ставки рефинансирования, или 51,6 % годовых».

Словом, пока страховщики хранят молчание и ждут дальнейшего развития ситуации. Справедливости ради надо отметить: непростая «моральная» ситуация вокруг пенсионных фондов сложилась из-за законодательных пробелов. «Правила игры» писались под стабильную финансовую ситуацию с устоявшимися парадигмами. И до 2011 года высокая доходность в этой сфере страхования не могла появиться априори. Курирующими этот рынок ведомствами не был предусмотрен план действий на случай резких колебаний на финансовом рынке. Возможно, из-за этого оперативно не отреагировали уже на произошедшие изменения конъюнктуры. Другой вопрос — учредители того же БНСПФ образовавшиеся на ровном месте деньги вывели в дивиденды. А могли бы поступить как компания «Стравита» и хотя бы часть доходов направить на компенсационные мероприятия.

В любом случае, страховой рынок в шоке. В кулуарах негодуют: даже если все формально было оформлено по закону, то зачем так «жестко» осваивать прибыль?!

Частные страховые компании долгие годы тщательно соблюдали корпоративную этику, чтобы и клиентам, и государству доказать свою надежность и социальную ориентированность. Ведь этот сегмент финансового рынка являлся самым зарегулированным. Только в последние годы появилась надежда на либерализацию. Даже уже были подготовлены проекты документов, которые позволяли бы полностью частным компаниям заниматься не только добровольными, но и некоторыми обязательными видами страхования. Не буду вдаваться в подробности, но снятие хотя бы части ограничений значительно оживило бы сегмент. И тут такое событие! Самое печальное, что частным компаниям теперь приходится грустно взирать на свой необоснованно пошатнувшийся имидж. Говорят, что не только государственные или с долей госсобственности предприятия начинают скептически относиться к полисам частников. Даже некоторые общественные объединения подумывают о разрыве контрактов. Как говорится, от греха подальше. Чтобы не попасть в какую историю…